Во время юбилея и после. Гагаузские сюжеты
В мире // 11:32, 21 января 2010 // 1858
Гагаузская автономия исправно и со вкусом, иногда, правда, перехлестывавшим через край (цвета национального флага появлялись в самых неожиданных местах), отметила свое пятнадцатилетие. Были гости. Среди них – немало особо жданных и почетных. Бывшие президенты РМ Мирча Снегур и Петр Лучинский. Оба в судьбе Гагаузии оставили след. В начале 90-х гагаузские патриоты убежденно и не без видимых оснований подозревали первого президента Молдовы Снегура в антигагаузских настроениях, а на затаенных обиды на него умело использовали в оправдании существования на Юге своей непризнанной республики. Но тот же Снегур в середине 1994 года предпринял действия на внешнем и внутреннем направлении, позволившие нарушить затянувшуюся паузу в отношениях между Комратом и Кишиневом и принять наконец закон об особом правовом статусе края.
Тогда, пятнадцать лет назад, второго президента Лучинского, в ту пору еще спикера парламента РМ, гагаузы тоже во многом и подозревали, и обвиняли: неоправданно затягивает принятие закона о статусе Гагаузии, хочет приблизить процедуру к президентским выборам 1996 года, чтобы использовать свою роль в решении гагаузского вопроса как дополнительный аргумент в борьбе со Снегуром. Не без давления тех же внешних и внутренних обстоятельств Лучинский провел 23 декабря 1994 года историческое для страны заседание высшего законодательного органа. Гагаузы ликовали. Европа похвалила обе стороны – на постсоветском пространстве мирным путем и при обоюдном участии конфликтующих сторон решена непростая территориально-этническая проблема. В Молдове появился знак и для Приднестровья – давайте поговорим об условиях создания автономии и на Востоке страны, разграничим полномочия и заживем, как люди. На самом деле, обнаружились и механизмы и даже замаячили темпы и сроки, в которые Кишинев сумеет въехать в Приднестровье «на гагаузской лошадке». Лучинский, став потом президентом, Гагаузию, как говорится, не трогал. То ли забыл про нее, то ли не очень понимал, что это такое – гагаузская автономия, состоящая из двадцати двух сел... Гагаузия развивалась сама по себе и имела на это право, потому что закон. Лучинского поблагодарили на торжествах и за это тоже. Жить не мешал.
Звали в Комрат и третьего президента РМ Владимира Воронина. Это потом его услужливые товарищи из Кишинева и Комрата завозмущались со страниц и с экранов: да как же так, Воронина и не позвать; да оно столько для Гагаузии и всего ее несчастного народа сделал; а газ, а свет, а зарплаты вместо калош; а кто назвал Гагаузию бриллиантом короне молдавской государственности – Снегур, что ли, или этот ваш Лучинский… ?!
А было так. Звали Воронина на праздник – официально и по телефону устно… Обещался быть. Не дождались. Причину его люди объяснили тем, что Воронину обязательно следует оставаться в этот день в Кишиневе для участия в парламентских слушаниях по бюджету на будущий год. Ни на слушаниях в Кишиневе, ни на торжествах в Комрате товарищ замечен не был. Получилось, как в анекдоте про чертежника из секретного КБ: жене сказал, что пошел к любовнице, любовнице сказал, что пошел к жене, а сам пошел чертить, чертить, чертить. Где был Воронин, неизвестно. Почему он не поехал в Комрат (тот же премьер Филат успел тогда на оба мероприятия), понятно. Воронин боялся. И правильно делал. В августе в Комрате на втором Всемирном конгрессе гагаузов, куда он приехал, безусловно, как лидер партии, которая в ходе двух парламентских кампаний в апреле и июле 2009 года получила безоговорочную поддержку на всей территории АТО, чтобы закрепить свое политическое и духовное лидерство хоть на этом клочке молдавской земли, ему «всыпали по первое число». Воронину переводили с гагаузского на русский (форум прошел на гагаузском языке) два местных чиновника. Судя по тому, как багровел Воронин, слушая полушепот с обеих сторон, переводчики пережили нелегкие минуты.
А говорили Воронину с трибуны и в глаза – то, что он сделал со своими товарищами из ПКРМ, из МВД и СИБа в Гагаузии в 2001-2002 годах, требует расследований, в том числе и в уголовном порядке. И если уж на Конгрессе, где намечался торжественно-деловой разговор «среди своих», Воронину напомнили все, то уж на юбилее, где, как давно заведено правило не забывать о нерешенных проблемах и причинах, их порождающих (иначе вино горчит), Воронина могли и освистать. Для него здесь кончились времена. Поднять Гагаузию на «борьбу с румынами», да так, чтобы эта борьба удержала коммунистов у власти, он уже никогда не сможет…
Гостем был и бывший президент Турции Сулейман Демирель – всегда здесь желанный, уважаемый и пользующийся особым почетом. Гагаузская молва отводит ему главную роль, как представителю дальнего и в ту пору еще экзотического для Молдовы зарубежья, в создании автономии. Турция помогала Гагаузии, еще остававшейся мятежной провинцией Молдовы, и средствами для сооружения системы водоснабжения, гуманитарными грузами, в том числе и топливом для проведения массовых полевых работ… Лишь однажды в Комрате тревожно напряглись, когда летом далекого уже 1994 года услышали от Демиреля, что Гагаузия могла бы стать связующим звеном, неким мостом между тюркским миром и юго-восточной Европой. Гагаузы считают себя тюркоговорящими, но не тюрками. И не против они того, чтобы быть мостом. И тут же замечают не без горькой усмешки: мостом быть больно, а иногда и обидно – ходит, кто ни попадя, да в разной обувке.
В Гагаузии так и не появились мечети, хотя зло предупреждали знатоки местной текущей обстановки: несколько десятков гагаузских юношей, принявших ислам с соблюдением всех подобающих обычаю процедур, сначала внесут изменения в южную архитектуру, а потом… никакой православный крест не спасет.
Отголоски проблемы без труда прослушивались в событиях 2001-2002 годов, названных коммунистическим переворотом в Гагаузии. Коммунистические власти убеждали (в основном сами себя), что борются за законность в автономии, а заодно и допалывают оставшийся с прошлого века сепаратистский сорняк. В определенных дипломатических кругах они говорили, что надо спасать край и страну в целом от опасности расширения турецкого влияния. С удовольствием подхватили злободневную тему (сентябрьские события 2001 года еще щекотали нервы всему миру) про Гагаузию в эсэнгэвской прессе, где сочиняли небылицы о коварных гагаузах. Одна из них про чадыр-лунгский заброшенный аэродром, который после незначительных работ сможет принимать «тяжелые борта». Ранее об этом месте говорили, как о будто бы присмотренном турками для строительства большого терминала; говорили также, что заваленную промышленными товарами перевалочную базу можно будет, если что и вдруг, или кому-то вздумается, легко превратить в аэродром подскока. Понятно куда, откуда и с какой силой дул ветер. Все закончилось победой «разума над тьмой», т.е. коммунистами над всей Гагаузией. Уголовные дела против большой группы чиновников венчали победу воронинцев.
… На торжествах Демирель похвалил стороны за проявленные в 1994 году прозорливость и мудрость и красиво сказал про них, используя язык и традиции восточных мыслителей: в Комрате и Кишиневе решили, что лучше пролить чернила во время разработки закона о статусе Гагаузии, чем кровь в ходе гражданской войны, когда все правы и никто не прав. Демиреля встречали овациями. Юбилей удался. А что вспомнили и лихие дни, так разве это праздник без грустных воспоминаний.
Так бы и закончился праздник, как ему полагается – общим чувством удовлетворенности и легкой усталостью его организаторов. Но в спокойную послепраздничную атмосферу вмешался … Бургуджи. Он сейчас далеко, почти в изгнании, но он умеет достать из любого далека. Случалось, сидя в тюрьме, он заставлял нервничать своих политических оппонентов. Бургуджи распространил открытое письмо исполняющему обязанности президента РМ Михаю Гимпу, в котором, если коротко говорить, показал, что отношение новых властей РМ к гагаузским проблемам и к его частной проблеме, имеющей откровенно политическую составляющую, не изменилось. Ваши чиновники, пишет он президенту, ничем не лучше коммунистических, коль скоро предлагают мне доказывать свою невиновность. Бургуджи человек эмоциональный и азартный – он в боях за «гагаузскую идею» потерял зубы, ему сломали позвоночник, но главные черты характера он не потерял. И можно было бы отнести его письмо к излишним эмоциям. Можно, да не получается. И вот почему.
За несколько дней до торжественного заседания в Комрате по случаю 15-й годовщины АТО здесь состоялось специальное заседание Народного Собрания, посвященное этому же событию. Собрались депутаты всех созывов НС, два бывших и действующий башкан автономии… Все произносили речи и не только праздничные. Оформленные в официальную Резолюцию, они вернули Кишинев и Комрат к проблемам, требующим незамедлительного решения. На деле и письмо Бургуджи, и Резолюция об одном и том же – мы ждем перемен; и в автономии, и в Центре должны осознать, что без них мы будем топтаться на месте и окончательно погрязнем в недоговоренностях и взаимных подозрениях. Там много спорного, а в некоторых формулировках и предложениях и тревожного. И возвращение конституционного права АТО на внешнее самоопределение, и договор о разграничении полномочий между Кишиневом и Комратом, и права автономии на создание региональных (своих) политических организаций… Однако лучше бы сейчас начать предлагаемый южанами разговор. Провисшие до выборов главы автономии (декабрь текущего года) темы получат иное – предвыборное звучание.
Владимир Цеслюк, политический обозреватель агентства НИКА-пресс
Тогда, пятнадцать лет назад, второго президента Лучинского, в ту пору еще спикера парламента РМ, гагаузы тоже во многом и подозревали, и обвиняли: неоправданно затягивает принятие закона о статусе Гагаузии, хочет приблизить процедуру к президентским выборам 1996 года, чтобы использовать свою роль в решении гагаузского вопроса как дополнительный аргумент в борьбе со Снегуром. Не без давления тех же внешних и внутренних обстоятельств Лучинский провел 23 декабря 1994 года историческое для страны заседание высшего законодательного органа. Гагаузы ликовали. Европа похвалила обе стороны – на постсоветском пространстве мирным путем и при обоюдном участии конфликтующих сторон решена непростая территориально-этническая проблема. В Молдове появился знак и для Приднестровья – давайте поговорим об условиях создания автономии и на Востоке страны, разграничим полномочия и заживем, как люди. На самом деле, обнаружились и механизмы и даже замаячили темпы и сроки, в которые Кишинев сумеет въехать в Приднестровье «на гагаузской лошадке». Лучинский, став потом президентом, Гагаузию, как говорится, не трогал. То ли забыл про нее, то ли не очень понимал, что это такое – гагаузская автономия, состоящая из двадцати двух сел... Гагаузия развивалась сама по себе и имела на это право, потому что закон. Лучинского поблагодарили на торжествах и за это тоже. Жить не мешал.
Звали в Комрат и третьего президента РМ Владимира Воронина. Это потом его услужливые товарищи из Кишинева и Комрата завозмущались со страниц и с экранов: да как же так, Воронина и не позвать; да оно столько для Гагаузии и всего ее несчастного народа сделал; а газ, а свет, а зарплаты вместо калош; а кто назвал Гагаузию бриллиантом короне молдавской государственности – Снегур, что ли, или этот ваш Лучинский… ?!
А было так. Звали Воронина на праздник – официально и по телефону устно… Обещался быть. Не дождались. Причину его люди объяснили тем, что Воронину обязательно следует оставаться в этот день в Кишиневе для участия в парламентских слушаниях по бюджету на будущий год. Ни на слушаниях в Кишиневе, ни на торжествах в Комрате товарищ замечен не был. Получилось, как в анекдоте про чертежника из секретного КБ: жене сказал, что пошел к любовнице, любовнице сказал, что пошел к жене, а сам пошел чертить, чертить, чертить. Где был Воронин, неизвестно. Почему он не поехал в Комрат (тот же премьер Филат успел тогда на оба мероприятия), понятно. Воронин боялся. И правильно делал. В августе в Комрате на втором Всемирном конгрессе гагаузов, куда он приехал, безусловно, как лидер партии, которая в ходе двух парламентских кампаний в апреле и июле 2009 года получила безоговорочную поддержку на всей территории АТО, чтобы закрепить свое политическое и духовное лидерство хоть на этом клочке молдавской земли, ему «всыпали по первое число». Воронину переводили с гагаузского на русский (форум прошел на гагаузском языке) два местных чиновника. Судя по тому, как багровел Воронин, слушая полушепот с обеих сторон, переводчики пережили нелегкие минуты.
А говорили Воронину с трибуны и в глаза – то, что он сделал со своими товарищами из ПКРМ, из МВД и СИБа в Гагаузии в 2001-2002 годах, требует расследований, в том числе и в уголовном порядке. И если уж на Конгрессе, где намечался торжественно-деловой разговор «среди своих», Воронину напомнили все, то уж на юбилее, где, как давно заведено правило не забывать о нерешенных проблемах и причинах, их порождающих (иначе вино горчит), Воронина могли и освистать. Для него здесь кончились времена. Поднять Гагаузию на «борьбу с румынами», да так, чтобы эта борьба удержала коммунистов у власти, он уже никогда не сможет…
Гостем был и бывший президент Турции Сулейман Демирель – всегда здесь желанный, уважаемый и пользующийся особым почетом. Гагаузская молва отводит ему главную роль, как представителю дальнего и в ту пору еще экзотического для Молдовы зарубежья, в создании автономии. Турция помогала Гагаузии, еще остававшейся мятежной провинцией Молдовы, и средствами для сооружения системы водоснабжения, гуманитарными грузами, в том числе и топливом для проведения массовых полевых работ… Лишь однажды в Комрате тревожно напряглись, когда летом далекого уже 1994 года услышали от Демиреля, что Гагаузия могла бы стать связующим звеном, неким мостом между тюркским миром и юго-восточной Европой. Гагаузы считают себя тюркоговорящими, но не тюрками. И не против они того, чтобы быть мостом. И тут же замечают не без горькой усмешки: мостом быть больно, а иногда и обидно – ходит, кто ни попадя, да в разной обувке.
В Гагаузии так и не появились мечети, хотя зло предупреждали знатоки местной текущей обстановки: несколько десятков гагаузских юношей, принявших ислам с соблюдением всех подобающих обычаю процедур, сначала внесут изменения в южную архитектуру, а потом… никакой православный крест не спасет.
Отголоски проблемы без труда прослушивались в событиях 2001-2002 годов, названных коммунистическим переворотом в Гагаузии. Коммунистические власти убеждали (в основном сами себя), что борются за законность в автономии, а заодно и допалывают оставшийся с прошлого века сепаратистский сорняк. В определенных дипломатических кругах они говорили, что надо спасать край и страну в целом от опасности расширения турецкого влияния. С удовольствием подхватили злободневную тему (сентябрьские события 2001 года еще щекотали нервы всему миру) про Гагаузию в эсэнгэвской прессе, где сочиняли небылицы о коварных гагаузах. Одна из них про чадыр-лунгский заброшенный аэродром, который после незначительных работ сможет принимать «тяжелые борта». Ранее об этом месте говорили, как о будто бы присмотренном турками для строительства большого терминала; говорили также, что заваленную промышленными товарами перевалочную базу можно будет, если что и вдруг, или кому-то вздумается, легко превратить в аэродром подскока. Понятно куда, откуда и с какой силой дул ветер. Все закончилось победой «разума над тьмой», т.е. коммунистами над всей Гагаузией. Уголовные дела против большой группы чиновников венчали победу воронинцев.
… На торжествах Демирель похвалил стороны за проявленные в 1994 году прозорливость и мудрость и красиво сказал про них, используя язык и традиции восточных мыслителей: в Комрате и Кишиневе решили, что лучше пролить чернила во время разработки закона о статусе Гагаузии, чем кровь в ходе гражданской войны, когда все правы и никто не прав. Демиреля встречали овациями. Юбилей удался. А что вспомнили и лихие дни, так разве это праздник без грустных воспоминаний.
Так бы и закончился праздник, как ему полагается – общим чувством удовлетворенности и легкой усталостью его организаторов. Но в спокойную послепраздничную атмосферу вмешался … Бургуджи. Он сейчас далеко, почти в изгнании, но он умеет достать из любого далека. Случалось, сидя в тюрьме, он заставлял нервничать своих политических оппонентов. Бургуджи распространил открытое письмо исполняющему обязанности президента РМ Михаю Гимпу, в котором, если коротко говорить, показал, что отношение новых властей РМ к гагаузским проблемам и к его частной проблеме, имеющей откровенно политическую составляющую, не изменилось. Ваши чиновники, пишет он президенту, ничем не лучше коммунистических, коль скоро предлагают мне доказывать свою невиновность. Бургуджи человек эмоциональный и азартный – он в боях за «гагаузскую идею» потерял зубы, ему сломали позвоночник, но главные черты характера он не потерял. И можно было бы отнести его письмо к излишним эмоциям. Можно, да не получается. И вот почему.
За несколько дней до торжественного заседания в Комрате по случаю 15-й годовщины АТО здесь состоялось специальное заседание Народного Собрания, посвященное этому же событию. Собрались депутаты всех созывов НС, два бывших и действующий башкан автономии… Все произносили речи и не только праздничные. Оформленные в официальную Резолюцию, они вернули Кишинев и Комрат к проблемам, требующим незамедлительного решения. На деле и письмо Бургуджи, и Резолюция об одном и том же – мы ждем перемен; и в автономии, и в Центре должны осознать, что без них мы будем топтаться на месте и окончательно погрязнем в недоговоренностях и взаимных подозрениях. Там много спорного, а в некоторых формулировках и предложениях и тревожного. И возвращение конституционного права АТО на внешнее самоопределение, и договор о разграничении полномочий между Кишиневом и Комратом, и права автономии на создание региональных (своих) политических организаций… Однако лучше бы сейчас начать предлагаемый южанами разговор. Провисшие до выборов главы автономии (декабрь текущего года) темы получат иное – предвыборное звучание.
Владимир Цеслюк, политический обозреватель агентства НИКА-пресс