Кто признает Приднестровье?
Эксперты // 15:39, 13 октября 2009 // 4473
Итоговый материал по результатам поездки в Венесуэлу 17.09 – 1.10.2009.
Россия признала Абхазию и Южную Осетию 26 августа 2008 года. Спустя несколько дней - 3 сентября 2008 года - к ней присоединилась Никарагуа. Дипломатические отношения РФ с Южной Осетией и Абхазией были официально установлены также в 2008 году - 9 сентября.
Решение России в свое время полностью поддержали Венесуэла и Куба. "Грузия развязала агрессию против Южной Осетии. Россия заняла четкую позицию. Мы бы поступили точно так же, если бы кто-либо напал на нас. Россия права в том, что признала независимость Южной Осетии и Абхазии", – в свое время заявил венесуэльский лидер Уго Чавес.
С инициативой признания двух новых независимых государств выступили участники конференции "Южная Осетия и современная геополитика", организованной общественными и политическими движениями Венесуэлы. В итоговой резолюции форума его участники призвали предать суду президента Грузии Михаила Саакашвили за совершенные им военные преступления, а также выступили за признание всеми странами АЛЬБА независимости двух республик. В региональный блок АЛЬБА входят Боливия, Гондурас, Венесуэла, Куба, Никарагуа, Эквадор и ряд Карибских государств. (По материалам Newsru.com)
Итак, 10 сентября 2009 года Венесуэла признала Абхазию и Южную Осетию. Новые государства в ближайшее время могут признать Белоруссия, Сирия, Ливия, Иордания и Марокко. Судя по списку, речь идет о странах, являющихся близкими партнерами России, в первую очередь, в военной сфере. Тем не менее, было бы ошибочным считать, что признание странами Латинской Америки двух кавказских республик является заслугой российской дипломатии, некой навязанной волей. Отчасти, конечно, мнение России в том или ином виде, партнерами РФ учитывается наверняка. Однако гарантирует ли обязательное признание со стороны того или иного государства одно лишь благожелательное расположение со стороны России? Каким образом складываются перспективы Приднестровья, чьи элиты декларируют приверженность пророссийскому курсу не менее, а может быть и более рьяно все последние годы? Что является решающим при принятии решения о признании маленьких стран, находящихся зачастую на другом конце планеты? Почему признали Абхазию и ЮО, но не признали Приднестровье? Какие шаги необходимо предпринимать Приднестровью в своей борьбе за признание? Эти, и им подобные вопросы, регулярно всплывают на поверхность в тот момент, когда мировые информационные издания выдают сообщения с пометкой «срочно!» о новых дипломатических победах кавказских республик.
Борьба за признание и её имитации
Последние годы мы часто слышим из уст самых различных приднестровских политиков заявления на тему того, что «борьба за признание идет», что она «продолжается» уж скоро как двадцать лет. «Борьба» - термин, под которым можно понимать всякое. Некоторые государства, в том числе в той же Латинской Америке, вели борьбу с испанским правительством с оружием в руках, несмотря на общий язык общения и общую религию. Бывшие британские колонии зачастую являлись ареной кровопролитных боестолкновений, террористическими методами свою борьбу за признание ведут жители арабских поселений на Ближнем Востоке. В свою очередь, следует отметить, что борьба за признание как таковая включает в себя несколько аспектов, зачастую не взаимоисключающих друг друга, а, наоборот, способных привести к необходимому результату при наличии комплексных подходов.
Таким образом, борьба за признание имеет ряд важных составляющих:
1. Военно-полицейская, гарантирующая удержание, а, при необходимости, и расширение территории, находящейся под фактической юрисдикцией нового государства.
2. Финансовая, включающая в себя создание собственных институтов, таких как Центральный Банк, и многое другое – в том числе валютную и налоговую политику. Обеспечение гарантий защиты прав собственности иностранным экономическим агентам, ведущим хозяйственную деятельность на территории непризнанного государства.
3. Дипломатическая, включающая в себя комплекс мер по установлению дружественных отношений с признанными государствами.
4. Информационная, дающая возможность жителям признанных стран в самых отдаленных уголках планеты на родном языке читателя/зрителя ознакомиться с проблемами нового государства, получить обширные сведения о нем.
5. Политическая, предусматривающая налаживание контактов структур гражданского общества с аналогичными иностранными организациями. Деятельность по данному направлению не дает противнику позиционировать власти непризнанного государства как хунту, опирающуюся исключительно на военно-полицейские структуры и игнорирующую общественное мнение.
6. Экономическая, способствующая расширению торговых связей экономических агентов непризнанного государства.
Государство, ведущее работу по всем вышеперечисленным направлениям, имеет более высокие шансы на успех даже в том случае, если результатом многолетней борьбы в будущем окажется не признание, а грамотно оформленный юридически, признанный статус автономии в конфедеративном государстве.
Игнорируя одно из этих направлений можно со временем утратить преимущества, достигнутые, к примеру, в ходе военной составляющей борьбы за признание. Военные успехи на начальном этапе порой способны вскружить голову, но бездеятельность по всем другим направлениям способно превратить любую, даже признанную страну в failed state – несостоявшееся государство.
Каковы успехи Приднестровья в борьбе за признание? Как в футбольном матче судить о результатах следует не по красоте игры, а по счету на электронном табло, так и в нашем случае самым важным является не «красота» выступлений ораторов, не то, насколько Приднестровье с точки зрения истории, социокультурной преемственности и общественного мнения считает себя вправе претендовать на суверенный статус. Показателем успешности – неуспешности борьбы за признание является результат. Как известно, Приднестровье, за исключением партнеров по «СНГ-2» не признал никто.
Зададимся в таком случае встречным вопросом – а велась ли эта борьба? Следует ли сегодня Приднестровье некой планомерной, выстроенной стратегии в борьбе за признание? Судя по фразам выступлений публичных политиков, произносящих слово «борьба» регулярно и многократно, борьба продолжается. Однако если разложить борьбу по шести составляющим, и, более того, сравнить количество и качество шагов, сделанных Приднестровьем с аналогичной деятельностью абхазов, армян Нагорного Карабаха, жителей Палестины, Сомалилэнда, Тайваня и Западной Сахары, то по большинству направлений деятельности никакой «борьбы за признание» Приднестровье ещё и не начинало.
«Ребята, давайте как-нибудь сами»…
Периодически приднестровские политики выступают с заявлением о готовности в любой момент войти в состав России в качестве региона. К сожалению, за данными фразами не просматривается совершенно никакой перспективы, и люди, знающие толк в подобных вопросах, не воспринимают всерьез такого рода высказываний. Наоборот, после очередного информационного выстрела о готовности войти в состав России, в самой Российской Федерации мгновенно обнаруживается значительное число политиков, экспертов и журналистов, выступающих резко против нахождения в составе РФ «нового Калининграда».
На территории самой России идеи о необходимости присоединения Приднестровья на правах региона на протяжении всей новейшей истории РФ транслировались лишь двумя политическими группами. Данную позицию озвучивали русские националисты, а позднее - русские национал-большевики. И те, и другие, за редким исключением - Андрея Савельева, Сергея Бабурина и Николая Павлова, - не присутствовали ни в парламенте, ни в исполнительной власти России, а сегодня так вообще запрещены, и их деятельность жестко преследуется правоохранительными органами.
Современный мир живет несколько иначе, чем триста-четыреста лет назад. Существует целый ряд международных документов, согласно которых Россия в отсутствии неких форсмажорных обстоятельств, вряд ли готова даже обсуждать темы перемещения своей госграницы на уровне ответственных лиц. Подобный шаг слишком жестко «подставляет» Россию, поскольку мгновенно всплывает ассоциативный ряд с поведением Германии в первой половине прошлого века, под предлогом разрешения этнического конфликта аннексировавшей Судетскую область – часть территории Чехословакии. Разумеется, на аннексию территории Приднестровья, согласно международных законов и официально транслируемой позиции российских властей являющейся частью РМ, Россия не пойдет. Следует также отметить, что, несмотря на признание Абхазии и ЮО, случившееся под давлением форсмажорных обстоятельств, о юридическом вхождении этих регионов в состав России речь пока не идет, всё ограничивается редкими эмоциональными выступлениями на этот счет, предназначенными, скорее, в военно-пропагандистских целях, дабы охладить пыл сегодняшних властей Грузии.
В глазах мирового сообщества существует достаточно тонкая грань между наличием и отсутствием аннексии. В случае включения того или иного региона в состав России вопреки международным законам возникает целый ряд определенных последствий, зачастую нелицеприятных и чреватых попаданием во всевозможные военно-дипломатические ловушки. В подобную ловушку в ходе Кувейтского кризиса однажды угодил Ирак. Дальнейшее развитие событий, как для государства, так и для его лидера хорошо известно. Страну под дружный «одобрямс» мирового сообщества стерли с лица земли, президента повесили.
Для России юридически сегодня Приднестровье является ровно таким же регионом как, скажем, Нарва. Здесь в ПМР проживает аномальное количество граждан РФ, и их гражданские права не в полной мере защищены, в том числе по причине отсутствия юридически оформленного статуса региона. Население Приднестровья избрало курс на отделение от Молдовы, но это не проблема России, и безнравственно Россию чем-либо в этом контексте шантажировать. Россия, к счастью, согласилась ввести миротворческий контингент и исполнить роль гаранта в переговорном процессе между РМ и ПМР, но «борьба за признание» - это уж, «извините, ребята, как-нибудь сами».
При всех симпатиях к русским людям, разбросанным по всем странам и континентам, России совершенно не требуется, чтобы её подставляли. Да, это действительно, не «имперская» позиция, но Россия и не позиционирует себя на международной арене как поборник идеи «русского империализма». В большей мере сегодняшняя Россия – это «государство-корпорация». По современным меркам, вполне обыденное явление, со всеми преимуществами и издержками подобной модели. «Государство-корпорация» не мыслит категориями «эта земля, где когда-то пасли коз наши деды и прадеды». Для него гораздо важнее масштаб проектов континентального значения: «Южный поток» и «Северный поток», способные обеспечить казну и акционеров сотнями миллиардов долларов - это серьёзнее и насущнее, чем клочок земли с дружественным населением. В условиях конкуренции государств-корпораций военные блоки по примеру НАТО – это довольно размытые союзы, в которых страны-участники блокируются друг с другом ситуативно, в привязке к локальной задаче. В рамках определенных задач Россия и США имеют партнерские отношения более весомые, нежели способны предложить американцам страны НАТО вроде Эстонии. Ставить под сомнение свою репутацию, без имеющихся на то правовых оснований включая в состав своей страны какие-либо территории, даже с очень по-братски настроенным населением, слишком рискованно, и, более того, безрезультативно. Никаких приобретений у России в случае аннексии ПМР не возникает. А вот признание, - вопрос несколько иной, и тут уж «ребята, шевелитесь как–нибудь сами».
Почему Абхазия признана Венесуэлой, а Приднестровье – нет?
Для оценки эффективности шагов того или иного нового государства на пути к признанию существует, как уже было отмечено, единственный главный критерий – результат. Тем не менее, для достижения положительного результата недостаточно лишь повторять год из года избитые фразы о борьбе и о самоотверженном, полном трудностей, выживании в состоянии «осажденной крепости». Да, окружение Приднестровья сегодня сложно считать «братским». С одной стороны – Молдова, власти которой готовы вести с нами переговоры лишь об одном – о нашей сдаче. С другой – Украина, интересам которой не отвечает наличие под боком тлеющего, неурегулированного конфликта. На территории Украины, и в Молдове также как и в России, существуют сторонники независимости Приднестровья, но эти люди находятся слишком далеко от рычагов принятия решений. Но следует понимать простую вещь: чтобы тема признания ПМР в том, или ином государстве рано или поздно зазвучала в высоких кабинетах, слишком мало дипломатических усилий, встреч на уровне глав МИДа и других министерств. Тема проблем Приднестровья, жизни людей в республике, находящейся на пути к признанию, должна быть «на слуху». Политики и госслужащие в любой цивилизованной стране всегда следуют за общественным настроением. Находясь друг с другом в противоборстве, политические группы стремятся «оседлать» тот или иной наболевший вопрос, ту или иную тему, о которой пишут газеты, говорят телеканалы, обсуждают на кухнях люди.
Возвращаясь к теме признания Абхазии странами Латинской Америки, в частности Венесуэлой, следует отметить, что в отличие от абхазского, «приднестровский» вопрос латиноамериканским не является. Какие-либо параллели между Приднестровьем и двумя кавказскими республиками совершенно неочевидны.
Из бесед с русскими журналистами, работающими в Латинской Америке, представителями российских регионов и компаний, а также абхазскими дипломатами и коллегами – журналистами, можно вынести ряд знаковых тезисов:
1. Вопрос Абхазии и Южной Осетии в Латинской Америке на слуху. В прессе часто появляются публикации, экспертные мнения. Население той же Венесуэлы не понаслышке знакомо с этой проблемой. Что же касается Приднестровья, то тема нашей республики в латиноамериканских СМИ не поднимается. В новостном формате что-то делается, но нет сформировавшегося общественного мнения, нет какой-то определенной линии по данному вопросу как у прочавистских политических сил, так и у оппозиции Чавесу. Если та или иная проблема отсутствует на уровне СМИ и не является предметом дискуссии, исключено, что президент какой-либо страны собственнолично отважится пойти на столь неординарный шаг как признание нового государства. В Венесуэле работает представитель дипломатического ведомства ПМР, но это единственное направление, по которому ведется работа. На уровне СМИ и расширения контактов по линии гражданского общества Приднестровьем не делается ровным счетом ничего.
2. Вопрос признания ПМР странами Латинской Америки, и, в первую очередь, Венесуэлой, являющейся, по сути, локомотивом латиноамериканской экономики и региональным лидером, является политическим, и не может быть другим. Позиция Венесуэлы не направлена на признание независимости образовавшихся государств, в том числе и по причине того, что в самой Венесуэле присутствуют регионы и сообщества людей с «сепаратистским сознанием». Что касается Боливии, здесь ситуация еще сложнее, поскольку там сепаратистские регионы составляют большую часть страны. Необходимы очень серьезные инструменты лоббирования, чтобы переломить настроения элит. Признание Абхазии и Южной Осетии во многом оказалось неожиданным для латиноамериканских политиков. Шли разговоры, но долгое время не предпринималось каких-либо шагов в этом направлении. Однако говорить о том, что идея признания кавказских республик была экспортирована Москвой, - некорректно. Венесуэла вполне способна подобного рода решения принимать самостоятельно. Если бы Москва действительно имела такое влияние, то Абхазию и ЮО признали бы еще год назад.
Корреспондент ИТАР-ТАСС в Венесуэле Михаил Макеев рассказал о развитии ситуации с признанием Абхазии и о возможностях Приднестровья в Латинской Америке:
Всё происходило очень непросто. Прямого ответа абхазам долго не было. Им приходилось всем рассказывать, объяснять, показывать. По поводу признания Абхазии велась работа на уровне госструктур, парламента, устанавливались связи. Приглашались депутаты, шло общение на уровне политиков. Это было, на мой взгляд, полезно и правильно. В начале года люди стали узнавать, что есть такая проблема.
Касаясь Приднестровья, то, помимо активизации деятельности на уровне СМИ и бизнес-сообщества, можно предложить Венесуэле подготовку кадров. Это очень важное направление, по которому приднестровцы вполне способны оказывать на взаимовыгодных условиях услуги, к примеру, по обучению врачей, инженеров, и других специалистов. В Венесуэле дефицит профессионалов. Возможен обмен опытом в высокотехнологичных отраслях, поскольку Приднестровье – промышленный регион, и ему, наверняка, есть что предложить потенциальным латиноамериканским партнерам. Актуальными для Венесуэлы являются вопросы электроэнергетики. Здесь есть уголь, газ, мазут. Участие специалистов из Приднестровья в строительстве электростанций вполне возможно. Направлений деятельности много. В таком случае, как говорится, чем чёрт не шутит, Венесуэла и другие латиноамериканские страны, возможно, сами бы проявили инициативу в вопросе признания.
По мнению корреспондента российских изданий «Парламентская газета» и «Трибуна» по странам Латинской Америки Рашида Габдуллина, важной составляющей экономического развития Венесуэлы является международное сотрудничество:
В Венесуэле есть, разумеется, свои особенности, в частности, любое начинание сталкивается с бюрократическими препонами, и не всегда чиновник может поставить последнюю точку без согласования с политическим руководством, которое всегда считается с общественным мнением. Условием запуска любых проектов в Венесуэле является социальная составляющая. Иностранные компании, к примеру, должны строить рядом с предприятиями медпункты, школы, спортивные сооружения.
Разумеется, Венесуэла всегда внимательно будет наблюдать за отношением своего ключевого партнера – России – к Приднестровью. Если ПМР будет признана Россией, в этом случае процесс признания странами Латинской Америки пойдет быстрее. Необходимо, чтобы сдвинулись с мертвой точки отношения между Тирасполем и Москвой.
Приднестровью в первую очередь необходимо работать с Медведевым и Путиным. Однако параллельно следует запускать в других странах представительства с соответствующим штатом, чтобы велась определенная работа не только на уровне дипломатических структур, но и на уровне СМИ, гражданского общества и бизнеса. У Приднестровья, я знаю, готов к открытию офис здесь, в Каракасе. Он расположен в удачном месте: рядом МИД, парламент, дипломатическая академия. Выпускаются буклеты, каждый маленький шаг имеет определенный резонанс. Важно, чтобы эта работа носила не фрагментарный, а регулярный характер…
Представитель Министерства Иностранных Дел Республики Абхазия в Венесуэле Заур Гваджава прокомментировал ситуацию с признанием своей страны следующим образом:
Мы здесь работаем с января 2009 года, и, по моим наблюдениям, представитель Приднестровья Кристиан Ласлов Фюрст ведет работу по дипломатической линии, но этого явно недостаточно. Венесуэльские СМИ не упоминают Приднестровье. В свою очередь, Абхазия направила официальное письмо с просьбой о признании, оно было подано в марте. Какое-то время оно рассматривалось, и было принято положительное решение. Отчасти при принятии решения властями Венесуэлы сыграла свою роль позиция США по конфликту на Кавказе. Представители Венесуэлы посещали Абхазию еще в 2007 году, и несколько лет велась работа не только на уровне дипломатов, но также и через СМИ, и через гражданские структуры. Дело не только в том, какую работу проводят официальные представители. От общественного мнения зависит очень и очень многое. Последние годы в Венесуэле выходило значительное число публикаций об Абхазии и Южной Осетии, а о Приднестровье – не встречал. Венесульское общество недостаточно знакомо с этой проблемой.
Добавлю от себя лишь небольшую ремарку: от официальных государственных структур Приднестровья в канцелярию президента Венесуэлы каких-либо писем с просьбой о признании не поступало.
Автор: Роман Коноплев, директор Аналитического бюро "Consulting Mobile".Окончание следует.
РИА Днестр