Роман Коноплев: Без Смирнова
Эксперты // 16:41, 24 октября 2009 // 3242
В день рожденья президента ПМР Игоря Смирнова поздравили многие. Кто-то, разумеется, в самом добром смысле, кто-то наоборот, выбрал эту дату для предъявления длинного списка претензий по всем известному адресу. Дескать, всех, кто, сколь бы то ни было робко, пытался противостоять «кровавому режиму», либо довели до необходимости уехать из страны, либо долго надругались, политически преследовали и подло унижали. Смешалось в кучу всё, в чем мог и не мог быть виноватым Смирнов. Читая подобные «поздравления» становится немного обидно за авторов – картина злодеяний президента ПМР выглядит незаконченной в свете известных обстоятельств гибели генерала Лебедя. Будь то злополучное падение вертолета менее исследовано российскими органами, наверняка бы и смерть господина Лебедя на Смирнова «повесили».Игорь Смирнов
Сомневаюсь, что президенту принесут моё поздравление. В знаменательный день там наверняка эшелоны поздравляющих в очереди «к телу», как и у любого президента. Такова психология власти, и такова натура человеческая, грешная. Власть - она манит, она магически завораживает, сводит с ума порой тех, кто лишь на миг окунется в её волшебную ауру. Особенно сейчас, во времена, когда на пространстве СНГ всё чаще звучит словечко «преемник»... От числа потенциальных преемников, больших и малых, толстых и тонких, вокруг президентов очень часто бывает темно, бывает, что преемники заслоняют солнце, а на могилы проклятым некогда вождям люди несут свечи и говорят своё «прости» за то, что проклинали и глупо радовались их неудачам, ошибкам и поражениям. Коль уж скоро 20 лет как Смирнов руководит республикой, вряд ли его, ныне здравствующего, так уж запросто «умаслить» нежными словами о «заслугах» и «достижениях». Так что, преемникам не факт, что обломится. Как там в писании, «много званых, но мало избранных»…
Поздравление мое рассчитано большей частью не на самого президента, а на Интернет-читателя, который наверняка уже прочитал на тему президентского юбилея много всего разного – от щедрых проклятий до дежурного официоза – труда рук секретарши или наемного спичрайтера.
Безусловно, время Смирнова уходит. Как уйдем все мы рано или поздно за ту дверь, из которой уже не постучаться обратно. Никто не знает своего часа, но всем нам двигаться в одном направлении... Несмотря на по-прежнему крепкое здоровье, твердое рукопожатие и матёрую политическую хватку, приднестровский Фидель не вечен, как и любой из нас.
В мире было много разных правителей – гениев и тиранов, добряков и дураков, никто не живет бесконечно. Оценивают эпохи тех или иных вождей по разным критериям. Кто-то по «росту национального самосознания», по военным походам и территориальным захватам, кто-то по архитектуре, по высоким достижениям науки, или, скажем, по увеличению поголовья крупного рогатого скота. Можно попытаться оценить эпоху Смирнова несколько иначе. Да, при нем, слава Богу, в Приднестровье люди не убивали друг друга за вопрос на другом языке, хоть и не было больших архитектурных успехов, да и с поголовьем скота всё совсем не гуд. Но…
Чтобы понять до конца, что такое Игорь Смирнов, пожалуй, стоит лишь на миг представить развитие событий, если бы его не было вовсе, либо если б он уступил дорогу тогда, когда ему особенно крепко доставалось от его недругов и всех тех, кто пытался встать у него на пути.
Тогда, в конце восьмидесятых, я учился в последних классах школы, и очень хорошо помню настроения того времени. О чем говорили люди в Днестровске и Тирасполе, особенно после необходимых по разным поводам поездок в Кишинев. В киосках Днестровска вполне легально продавалась националистическая пресса, на русском языке. Значительно позже эти газеты перешли только на румынский, а тогда было не жаль потратить немного копеек, чтобы насладиться перлами бессарабской журналистики, полной потоков «национального самосознания» и звериной ненависти к русским, но не в последнюю очередь и к украинцам, и к евреям, и к тем молдаванам, кто для них оказался «предателем нации», «манкуртом», кто женился на русских или просто не разделяет солидарной жажды национальной мести не понятно за что. Именно в газетах бессарабских наци впервые увидел я слово «Приднестровье». За годы учебы в школе такого термина не слышал ни разу. Помню ощущение страха и разговоры на кухне о том, что скоро придут «они», и будут выкидывать из квартир. Как передвигаться по вечернему Кишиневу с друзьями-музыкантами приходилось перебежками, поскольку по улицам открыто ходило накачанное зверье с цепями и палками, придиравшееся к тем, кто не мог ответить им по-румынски.
Мой друг, живший тогда ещё в Кишиневе, приезжал и уезжал домой только на такси, потому что избить и убить за то, что он – не «румын» его могли в любой день в собственном дворе. Помню, как получил от него письмо с рассказом о том, как похоронил он своего друга, подрезанного толпой националистов на улице. Такая же банда «национально мыслящей» молодежи однажды все же докопалась и до него в самом центре Кишинева. Начали бить, не стесняясь полиции и окружающих. Повалили ногами, избили и пошли дальше. «Национально мыслящие» бессарабцы заботились, чтобы у русских не было потомства. Сотрясение мозга, сломанные ребра, разбитое ... то, что любой мужчина больше всего бережет, и как следствие - бесплодие… Весной 1991, у меня на кухне в Днестровске, он пел «Битлз» и Гребенщикова, и рассказывал все эти свои ужасы, словно шутку, словно какой-то забавный анекдот, а мне было абсолютно не смешно. Осенью началась война. Отыскав какие-то дальние еврейские корни, мой друг, спустя несколько лет уехал в Германию, избавив себя от постоянного страха и косых взглядов высокомерного «коренного» быдла. Другой мой Кишиневский друг давно живет в Москве, третий – в Канаде, четвертый – в Израиле…
В те времена в Приднестровье не существовало никаких авторитетов, никаких надежд. Никто не вёл разговоры о «Великой России». Говорили только о том, куда деться, чтобы избежать этой расправы. Что предпринять, чтобы это пафосное быдло не вломилось в твой подъезд. И человеком, который вернул нам всем достоинство, уверенность в себе и в нашей справедливости, уверенность в том, что чаша переполнена, и так жить нельзя, этим человеком стал для нас Смирнов.
Хорошо помню разговоры тех, кто постарше. Его, в общем-то, не сильно любили. И «за Родину, за Смирнова» тостов никто не кричал. Но если бы не он, вряд ли кто здесь остался бы жить. И был бы не 1991-92, а много-много долгих лет унижения. Лет, за которые наши добрые бессарабские «национальные самосознанцы» часть из нас забили бы палками и цепями уже на улицах наших же городов и сёл, часть бы вырезали. В Казахстане русским накидывали на голову петлю прямо на улице и писали на заборах «не покупайте ничего у русских, скоро вы всё возьмете бесплатно». В Чечне русских, которым не отрезали голову, обращали в рабов. Здесь с русскими поступали бы так же, как с моими друзьями в Кишиневе. И наверняка не только с русскими. Кишиневских русских, в конце концов, замордовали. Большая часть уже не живет в Молдове. Не осталось бы никого из нас и здесь. И никакая Россия ни за кого в этом случае заступаться бы не стала. Захватили бы всё это вооружение 14 армии, как в Грозном, посадили бы этих солдат на поезд и отправили куда подальше. Потому что из Москвы никакого приказа бы не последовало. Не о том тогда в Москве думали, и это все, надеюсь, хорошо помнят.
Некая публика тут носится с идеями насчет памятника Лебедю, «борцу с коррумпированной приднестровской властью». Разумеется, для этой публики идея «памятника» хороша не ради памятника, и не ради Лебедя, а лишь как способ досадить Смирнову. Но стоит хорошенько вспомнить, кто такой был этот Лебедь в российском бардаке тех лет. А была эта банальная марионетка Бориса Абрамовича Березовского. Пешка, примитивная, мстительная и мелочная. Эту дешевую куклу позднее Борис Абрамыч двинет в качестве «засадного полка» в поддержку Ельцину, и за своё послушание пешке этой, предавшей русскую оппозицию, Ельцин сначала подарит высокий пост, и вышвырнет как пса за порог спустя считанные дни. А затем Борис Абрамыч возведет Лебедя на губернаторский трон в Красноярске. Смачно рыкающая кукла пугала людей своими перлами «За державу обидно» и блатным жаргоном, а затем заключила позорный договор с чеченскими бандитами, с теми, кто отрезал головы, насиловал, распинал русских солдат, стариков, женщин, детей… Один ли Смирнов против памятника Лебедю? А долго ли простоит такой памятник? Не напишут ли ему на лбу бранное слово русские люди? Не станут ли посещать Приднестровье русские всего мира, чтобы плюнуть на этот памятник? Это Лебедю что ли тогда Смирнов должен был уступить республику? Жил бы кто живой сегодня тут, в личном оффшоре Борис Абрамыча Березовского? Берёза человек дальновидный, из его «партнеров по бизнесу» странным образом уж в живых никого не осталось. И Лебедь, пусть даже был бы послушен и кроток, аки агнец, долго бы не ходил бы по этой земле…
Что там дальше? «Единство Приднестровья» какое-то там вспомнили? Лопнувший , словно мыльный пузырь медвежий филиал, про который, к счастью все уже давно позабыли? Директора, которым Смирнов, видите ли, не уступил дорогу? Эти «единства» и всевозможные филиалы с директорами просто обречены решать чужие задачи в угоду политической конъюнктуре Москвы в лице каких-нибудь околокремлевских деятелей тридесятого эшелона. Как флюгер. Марионетки, которыми болтают как хотят те, кто стоят за плотной ширмой, чьих лиц не видать, и истинные цели совершенно не проглядываются. Сегодня у этих серых кардиналов цель – надавить на Молдову, завтра – умаслить, послезавтра – щедрый подарок им отвалить. И почему-то так случается, как только какие-нибудь деятели заручатся московской «крышей» – тут же появляются пафосные "конструктивные законопроекты" по срочному "спасению народа" – с душком совкового маразма, тоталитаризма и мракобесия. Исключительно по удушению и без того скромных ростков свободы слова, насаждению умопомрачительного контроля за прессой и собственными гражданами. Словно кто-то торопится, чтоб, не раскусив конечного замысла, «схавали», как рыба крючок, а там уже – будь, как будет. Может лучше почаще нашим политикам своей головой думать? Так ли уж нужны нам в принципе филиалы московских, да и других зарубежных партий? Что такого нового и умного могут они нам предложить? МВФ нам в долг всё равно не даст. Жить на одной трубе мы не умеем – у нас её нет. Демократии они что ли нас научат? Думаю, как раз наоборот. Пусть лучше поучатся сами, и правоохранительные органы свои поучат.
Далеко не идеальная в Приднестровье ситуация с правами и свободами, но семьдесят лет «совка» безболезненно не проходят, тем более что и рядом отнюдь не Швейцария, и претензии к нам у наших соседей отнюдь не призрачные. Да, в ПМР не всё было розово, но подобные вещи лучше сравнивать. Где в СНГ за все эти годы не избивали и не убивали журналистов? Назовите хоть одну такую страну, у которой Приднестровью стоило бы «набраться опыта» в области защиты политических прав и свобод, да и во многом другом. Россия? Украина? Белоруссия? Молдова? Туркменистан?
Злопыхатели пишут о жутких «преследованиях» коммунистов в Приднестровье. Не столь гладок у них путь, у этой братии, семьдесят лет монопольно находившейся у власти и обрушившей страну так, что ни один и защищать её не бросился. Но, в общем- то, ни для кого не секрет, что большинство публичных антисмирновских персоналий – сторонники сдачи республики без каких-либо условий под юрисдикцию Молдовы. Это те же самые куклы, добровольные марионетки офицеров СИБа и элиты, правившей Молдовой последние восемь лет – воронинского клана. Там у них – «свои» по совковому менталитету друзья. Они понимают друг друга без слов, между ними, действительно, не столь много различий, чтобы не жить в одном государстве. И все же смекалка Смирнова не позволила «слить» нас в Молдову этим господам, два президентских срока дурачившим поочередно - то Москву, то Евросоюз, эпизодически привлекая себе в подмогу бессарабского фашиста, который с мегафоном по деревьям как обезьяна лазит – Юрия Рошку. Это их местным шестеркам Смирнов должен был уступить?
Представляю, какое давление шло на Смирнова накануне этих последних молдавских выборов, где весь из себя «пророссийский» Воронин дурачил головы не только своим пенсионерам-избирателям, но и завсегдатаям кремлевских коридоров. Да, разумеется, «ресурс» приднестровского электората при настойчивой поддержке какого-нибудь откомандированного господина Чурова обеспечил бы воронинцам 99% нарисованных голосов от Приднестровья. Но разве это то, что нужно приднестровцам?
Давили, чтобы шли на переговоры по сдаче, и входили приднестровцы в Молдову, обеспечивая поддержку коммунистам наверняка. Но, глядя трезвым взглядом на воронинскую Молдову, так ли сложно ответить на вопрос, нужна ли была такая Молдова приднестровцам? Что было б с нами, если бы Смирнов по каким-либо причинам «избавил» его ненавистников от себя в президентском кресле в любой из этих восьми лет? А были бы мы сейчас в Республике Молдова, господа!
Да, возможно бабуины с палками и цепями за русскими бы по Тирасполю не бегали. Но это была бы на ближайшие лет пятьдесят Молдова под руководством «самой передовой» и «самой пророссийской» Коммунистической партии Молдавии имени Владимира Николаевича Воронина. Это была бы бесконечная гниль, кумовство, коррупция, убийства в отделениях полиции по политическим мотивам, приковывание цепями к батарее и удары прикладом автомата в позвоночник, как били в Кишиневе Ивана Бургуджи. Удары трубой по голове у подъезда собственного дома, как Петра Гуцула… Очередной воронинский выкормыш прилюдно лобызал бы российский флаг и ступеньки российского консульства, устанавливал бюстики Пушкину и устраивал «вечера русской книги», а русские и молдаване по-прежнему ездили бы побираться в дальние края – бесправными гастарбайтерами, нелегалами, беженцами, преступниками... Покупали бы шенгенскую визу за 5 тысяч евро в страхе загреметь в тюрьму за любую попытку помочь родным выехать куда угодно из этого коммунистического ада.
Конечно, местечковые обиженные борцы за коммуно-социалистические ценности от Владимир Николаича Воронина и Марка Евгеньевича Ткачука были бы счастливы жить в такой «Единой Молдове». Наверняка им бы отвели уголок в хлеву на барской псарне, может быть квартиру бы купили в Кишиневе, предложили работу в русскоязычной газете, или в «Русской общине» какой-нибудь, «распределяли» бы по карманам транши на поддержку культурного просвещения и выпечку блинов.
Сегодня с Молдовой совершенно ничего не ясно. У этой страны сегодня много дорог, у её элиты ещё будет много хлопот, борьбы, переломная эпоха там только начинается. Отдельным её политикам можно симпатизировать и желать удачи, но им понадобится не один год, чтобы вырасти из коротких политических штанишек, чтобы стать цивилизованной страной, выстроить современную экономику, сделать её привлекательной для инвесторов, обеспечить бизнесу новые возможности и честные правила игры. Лет через пять – десять там при хорошем сценарии возможны ощутимые перемены к лучшему. Без нервов, нестабильности и лязганья затворами легче обсуждать серьезные вопросы. Приднестровцев устроил бы статус нынешней Словении или Черногории больше, чем признание других государств в результате повторения того, что пережила Южная Осетия. Ни один народ не хочет платить за независимость такую страшную цену. Важно, чтобы сама Молдова была процветающей, чтобы её политики приобрели мудрость и взвешенность, следили не только за своими поступками, но и за каждым сказанным словом.
Пройдет время, оценят Смирнова еще и бессарабцы. Вполне допускаю, что лет через тридцать в Кишиневе ему будет установлен памятник – за поддержку в избавлении Молдавии от последнего коммунистического режима Европы, за неучастие приднестровцев в этом позорном воронинском цирке. За то, что коммунисты в Кишиневе больше не у власти, а Молдова и Приднестровье благодаря своему раздельному существованию освободили и бессарабскую и приднестровскую землю от зловещей тени Воронина. За то, что Компартию молдавскую в Приднестровье не поддержали ни власть, ни пресса, ни сами приднестровцы.
Многие уже сейчас благодарны Смирнову за то, что в Молдове сегодняшней вообще стали возможны попытки восстановления межнационального согласия, и политики, как минимум, стараются вести себя корректно при обсуждениях столь серьезного и болезненного вопроса. Цену за все эти возможности заплатили в 1991-92 году приднестровские ополченцы. Без Смирнова и всего, что с ним связано, сегодня светило бы Молдове не партнерство с ЕС, а гораздо менее приятное общество стран, где до сих пор убийства на почве ксенофобии являются вполне привычным и безопасным "образом жизни" местного населения.
Спустя какое-то время Приднестровье и Молдавия обо всем договорятся за столом переговоров, и выработают решения, основанные на взаимном уважении, на признании прав человека для всех - без различия национальности и родного языка. На признании права не чувствовать себя «оккупантом» или иностранцем на земле, где прожил всю сознательную жизнь. Чтобы можно было спокойно ездить в Кишинев без опасений при равнодушии правоохранительных органов получить палкой или цепью по голове за то, что ты отвечаешь на том языке, на котором тебя научила разговаривать мать. И за одну эту возможность подобных переговоров можно благодарить Смирнова. Сказать ему спасибо за то, что он не уехал отсюда в конце восьмидесятых, что не поклонился, не прогнулся никому из тех, кто рассчитывал его подвинуть, кто сажал его в тюрьму, кто объявлял его международным террористом, торговцем ядерным оружием и так далее. Всё остальное – наши внутренние неурядицы, головная боль в экономике, болезненное расставание с психологией СССР – всё это важно, но в сравнении с главным всё это – вторично. А за это главное и самое важное, думаю, приднестровскому Фиделю ещё не раз скажут спасибо те, кто просто не в состоянии до конца осознать, как сложилась бы наша общая судьба без него.
Автор: Роман Коноплев, главный редактор «Dniester.Ru»