Фантазии посла
Эксперты // 16:07, 5 февраля 2011 // 1297
Для начала – цитата. Это посол Кузьмин отвечает одному из кишиневских информационных агентств. Вопрос: «Опросы общественного мнения и наблюдения показывают, что значительная часть жителей приднестровского региона желает реинтеграции страны. Как Вы прокомментируете этот факт?». Ответ: «Мои личные наблюдения подтверждают результаты опросов общественного мнения, которые говорят, что значительная часть населения Правобережья и Левобережья желает реинтеграции Республики Молдова. Это, тем не менее, не означает, что они готовы к этому воссоединению на любых условиях». Собеседникам важно было подчеркнуть «значительную часть желающих». Они это сделали с легкостью. Кузьмин еще и усилил общий вывод личными наблюдениями о настроениях – желают, но не готовы на любых условиях. Всего-то несколько слов – а посол, говоря по-русски, нагородил такой ерунды, что в эту важнейшую часть приднестровской проблемы следует внести принципиальные уточнение.
У приднестровцев в сентябре 2006 года в ходе местного референдума спрашивали, чего они желают. Получилось: с Молдовой они объединяться не желают, а желают, наоборот, - с Россией. С «правобережцами» и того проще; у них никто ни о чем не спрашивал (желаете ли, господа, вот так, либо вот эдак с Приднестровьем) – в июле 2005 года парламентарии Молдовы приняли закон, указав, что реинтеграция двух берегов будет осуществляться на основе сохранения унитарного устройства страны, а не иначе. Ладно, простим послу: лично наблюдая за всеми нами на разных берегах Днестра, он упустил из виду «пустяковые бумаги». Позволим ему и поспорить о толковании слова «значительные», пойди знай, что он имел в виду. Или, быть может, он что-то такое знает о нас закрытое и для нашего же блага запретное пока, чего не знаем мы. Или, быть может, словари есть особые – дипломатические, где значительное – это… Но насмешил бы весь свет Кузьмин-посол, тыкая наши носы в научные тексты и доказывая, к примеру, что два-три процента в особых случаях (а приднестровская беда – случай особый) – это и есть число значительное. Было дело, кишиневские политики в поисках поводов затянуть переговоры с Тирасполем и отказаться от «Московского меморандума» 1997 года предлагали собрать лингвистов, чтобы они разобрались в понятии «общее государство». Ничем, как известно, это не кончилось, переговорный процесс – этот вечный молдавский двигатель не остановился, хоть и едва пыхтел, но восклицания «не позволим превратить уютную Молдову в федеративный бардак!» было удовлетворено. И не позволили.
Сегодня приходится отмечать странные настроения в Тирасполе и окрест – русский посол не пришелся здесь ко двору. И в коридорах власти его не особо жалуют. Протокольная дань уважения это одно. Хотелось бы увидеть и приднестровскую любовь до гроба к полномочному посланцу великой страны, да только не просматривается. Любовь вообще штука, построенная на нюансах. Не зная о них, не поймешь, за что такое счастье – быть любимым. Причины ненависти или пренебрежения следует искать там же. По этой части Кузьмин в Тирасполе отличился сполна. Телевизионные журналисты с первых же дней появления русского дипломата на приднестровской территории заметили (а эта публика все замечает, а оптика усиливает замеченное), как посол, замаскировавшись невзрачной маечкой, кроссовками и бейсболкой, отворачивался от телекамер, хотя и присутствовал на публичном мероприятии и не в качестве зарубежного туриста. Потом был посольский окрик с использованием всей гаммы чувств в сторону официального приднестровского агентства. Тон, примерно, был таким: вы чего там себе позволяете, вы, журналюги, бегающие к хозяевам за разрешением, что писать, а чего не писать, забылись на кого подняли свое поганое перо. Мы говорим сейчас о тоне. Сам посольский текст в ответ на безобидную заметку агентства – это еще круче. Он поражал недостойной статусу автора лексикой. Такое впечатление было, что Кузьмин либо забылся от злобы, либо все годы работы на обоих берегах Днестра тщательно скрывал свое нутро, страшно страдая, когда надо было произносить дипломатические тирады «примите самые высокие и искренние слова в знак уважения и признательности, и будьте уверены, что мы со своей стороны, учитывая исторические и духовные корни, будем всегда и во всем, как великая держава…».
Отличился посланец великой страны и на поприще контактов с местными партийными деятелями. Случились они в пору обострения отношений между одной из политических организаций Приднестровья с тираспольским официозом. Что называется, за закрытыми дверями, неожиданно для властей… Приднестровье – край маленький и особый. Подробности встречи стали известны тут же. А в чиновничьих кругах вслух отметили: ни один посол Российской Федерации не позволял себе ничего подобного в Тирасполе. Слухи о предстоящем отзыве Кузмина (не сегодня, так завтра – точно) по Приднестровью бродят уже года два. Не случайно. Не случайными и имеющими веские причины следует считать и такие настроения в определенной части тираспольской хозяйственной и общественно-политической элиты: не поймешь этих русских, здесь они говорят одно, а приедешь в Москву – будто и незнакомы вовсе. Здесь сбились со счета – Москва точно не одна, а сколько их? В Тирасполе могут насчитать штук пятьдесят. Среди них, похоже, есть и Москва Кузьмина. И все Москвы, и все важные, и все много обещают, еще больше в ответ хотят. Они похожи одни друг на друга только своей неверой слезам, и трепетным отношением к неожиданным подаркам (ой, что вы, ну зачем так тратиться), и к сказочным объемам коньяка. И… «Я люблю тебя, Россия, дорогая моя Русь, не растраченная сила… Нет ни в чем тебе конца, ты веками непонятна чужеземным мудрецам». Э-э-эх, хорошо! А теперь за нас, чтоб им всем…!».
Подытожим. Кузьмин в Приднестровье – это иллюстрация убеждений кишиневских чиновников, политиков и политологов, двадцать лет кряду считающих Приднестровье легко доставшейся игрушкой (в отдельных случаях и механизмом) в руках Москвы и больше ничем (про чемодан без ручки – это отдельная история о переговорном процессе). Посмотрим еще раз: то личико стыдливо прикроет, то пошепчется вечерком об общих целях и судьбах, а то и поддержит ненадежными обещаниями денег и моральной опоры для сохранения «русского мира» в Приднестровье, которое форпост…
По Кишиневу Кузьмин-посол тоже метался, будто не ведая ни целей, ни границ. Конечно, сладко было смотреть со стороны, как в ответ на акции протеста у посольства РФ в РМ «Бери шинель – иди домой», на другую улицу выходила группка молдавских россиян (или российских молдаван) с огромным плакатом «Россия, мы любим тебя». И, конечно, это был повод отчитаться – в Молдове у России больше друзей, чем врагов. Конечно, фонд «Признание», с первых же дней работы в РМ показавший интерес к ПКРМ и к будущей «левоцентристской Молдове», являлся частью московских планов. Как радостно было объявлять результаты соцопросов, проведенных фондом, говорящих о неизбежности возвращения к власти ПКРМ, и как бойко звучал в стенах «Признания» припев издевательской песни: «за коммунистов, если выборы в Молдове пройдут в ближайшее воскресенье, проголосует и стар, и млад». В последние месяцы до ноябрьских (2010 года) парламентских выборов площадка «Признания» больше напоминала агитационный штаб ПКРМ, где Кузьмин работал главным агитатором. Именно в этот период отдельные московские политики позволяли себе называть высшее руководство Молдовы «временщиками с трясущимися руками». И именно тогда коммунистические отряды ходили по улицам Кишинева с плакатами, изображающими четверку лидеров Коалиции в нацистском обмундировании.
И, наконец, высшая точка целевой дипломатической деятельности Кузьмина. В Кишиневе появляется высокопоставленный кремлевский чиновник Нарышкин для «ознакомления с текущей ситуацией в РМ», встречается с Ворониным и Лупу, а нас уверяют, что ни на кого он не давил (есть в Москве мнение), чтобы создать из двух партий – ПКРМ и ДПМ правящую коалицию. Зато будто бы из-за плеча Кузьмина (это образ такой, показывающий поведение прокоммунистической прессы в РМ) слышим: Москва, таким образом, дала сигнал, что надо бы сделать, чтобы и вино текло, куда надо, и газ струился в нужную сторону и по нужной цене, и чтобы с взаимной любовью было все, как прежде, не говоря уже о военном нейтралитете, геополитических устремлениях и прочих мелочах молдавской левоцентристской жизни. Думая о всей стране, как о сборище дураков, готовых не заметить и проглотить откровенную политическую дрянь, российская дипломатия устами Кузьмина предостерегает власти Молдовы: «не надо оболванивать молдаван сказками о перспективах европейской интеграции их Родины». По такой логике, дурак-молдаванин, верящий в чистоту российских надежд на левоцентристскую коалицию в РМ, лучше дурака-молдаванина, обманывающегося сказками о европейской интеграции. Это называется, дожили: что так дураки, что эдак. И, наверное, наша такая дурь не позволяет до конца понять смысл и тонкости личных наблюдений посла о значительных частях Молдовы.