Русская болезнь
Образование // 09:12, 5 января 2010 // 2547
Статья профессора Мирона Амусьи "Обама – Кеннеди?" опубликованная в "Еврейском калейдоскопе", очень полезна для понимания подспудных мотивов правой ориентации большинства иммигрантов из бывшего СССР. Эта ориентация подтверждается многочисленными исследованиями, проводимыми особенно интенсивно в предвыборный период, а также опросами русскоязычных информационных сайтов в Израиле. Хотя у меня отсутствуют статистические данные по Америке, личные впечатления и разговоры с друзьями убеждают меня в том, что правые настроения характерны для русских иммигрантов не только в Израиле, но и в США. Причем там они выражаются не только в поддержке правых в Израиле, но и в неприятии позиций американских либералов. И, хотя проблемы Америки и Израиля совершенно различны, а разделение на левых и правых во многом не совпадает, во всех вопросах, которые не касаются "русских" непосредственно, они занимают последовательно антилиберальную позицию. В тех же вопросах, которые прямо затрагивают интересы русских иммигрантов (например, гражданские браки, транспорт по субботам в Израиле), они вполне могут быть либералами. В этом они коренным образом отличаются от других иммигрантов в Америке и от американских евреев, родившихся в США.Есть еще одно парадоксальное с виду явление: либерализм присущ в первую очередь образованным людям. Это продукт образованного общества и важнейшее условие его деятельности. Его не намажешь на бутерброд, не разделишь поровну, он не обещает ни хлеба, ни зрелищ, ни даже элементарных удобств в загробном мире, а только непонятные и не нужные простому человеку права и свободы. По мнению многих наших мудрецов, либерализм и левые идеи распространяются СМИ. Но СМИ в Израиле и в Америке и в любой другой стране западного мира либеральны не в результате левого заговора или внедрения агентуры партии МАПАЙ 50 лет назад, как часто можно услышать в в Израиле, а потому что наличие прав и свобод есть условие их нормального существования и потому что журналисты принадлежат к образованному обществу.
Но вот парадокс: всем известно, что русские иммигранты имеют уровень образования, которым не обладает ни одна другая община Израиля или США, но они при этом в большинстве и правые и нелиберальные (разумеется все мои неполиткорректные суждения относительно "русских" или "образованного общества" следует понимать статистически).
Статьи профессора Амусьи дают очевидное разрешение этих мнимых парадоксов. Архетипы мышления профессора проявляются в его словаре (соглашатели", "капитулянты", "стыдные проблемы"), который имеет безошибочные признаки советского новояза (а язык формирует сознание). Как говорится, то, что впитано с молоком, не вырубишь топором. "Дух прощения и всеобщего примирения", который принес, по словам проф. Амусьи, Обама, приравнивается им к "духу капитулянтства". Ему, по-видимому, невдомек, что этот дух принес не Обама, а основатель религии, которую исповедует половина человечества, и уже поэтому не стоит им так пренебрегать. Как и все русские правые, профессор ненавидит политкорректность, которая, по его словам, "запрещает само слово и понятие «террорист», заставляет бандита именовать борцом, а то и прямо борцом за свободу". Где он узрел такой признак политкорректности? Определений политкорректности много, но все они крутятся вокруг следующего: "политическая корректность это – новые варианты языкового выражения, взамен старых, ущемляющих достоинство человека в отношении расовой или половой принадлежности, социального статуса, здоровья, возраста". Нужно очень постараться, чтобы сделать тот вывод, который делает профессор из этого понятия. Достается от профессора также и "мультикультуризму" – то есть концепции, согласно которой в этнически неоднородном обществе государство должно поддерживать культуры всех этнических общин. Профессор Амусья считает, что она оскорбляет европейскую цивилизацию: "Мультикультуризм низводит достижения европейской цивилизации просто до уровня "одной из культур", даже без привычного своей бессмыслицей понятия "первой среди равных".
Хотя причины ненависти профессора к политкорректности и мультикультуризму, которые он приводит, абсолютно надуманны, сама эта ненависть понятна в свете того общего, что есть между двумя концепциями. Обе они направлены на поднятие психологического статуса представителей меньшинств, на признание ценности их отличий, на отказ от ярлыков и предрассудков. Но, освободившись в годы крушения коммунизма от многих общественных ценностей, бывшие граждане Советского Союза выбросили на свалку вместе с марксизмом-ленинизмом также и неприятие расизма и национальных предрассудков. Поэтому выказывание уважения к тем, кого они презирают компенсируя собственную неполноценность, им глубоко неприятно. Недаром Россия – единственная страна в мире, где убивают за цвет кожи и разрез глаз. И недаром только от русских иммигрантов в Израиле и в Америке я слышал такие слова, как "черножопые", "ниггеры", "шоколадные" (о выходцах из Эфиопии), "марокаки" (о выходцах из Марокко). Но расист никогда не скажет про себя, что он расист, он скажет, что он против мультикультуризма, или политкорректности, или "корректирующей дискриминации", (которые мешают ему высвобождать свои загнанные в подсознание эмоции).
Но самая характерная черта взглядов профессора - это убежденность в том, что можно и должно использовать силу для достижения политических целей. В Ираке все просто замечательно: "Идеи, провозглашённые президентом Бушем при вторжении, а именно, демократические изменения в политике и экономике, успешно продвигаются". Профессор отдает должное ценности человеческой жизни, но чего она стоит перед торжеством мировой демократической революции, провозглашенной Бушем: "Американские потери за всё время ведения боевых операций, несмотря на высокую ценность каждой человеческой жизни, просто крайне малы в сравнении с той задачей, которую представляет собой переустройство Ирака". Одним словом: лес рубят – щепки летят. Революцию не делают в белых перчатках. Бабы еще нарожают.
Но "высокую стоимость" имеет только жизнь американцев. Сотни тысяч мирных иракцев погибли во время боевых действий и в терактах, вызванных анархией, миллионы стали беженцами в результате неуклюжей попытки насаждения демократии в стране, исторически и политически абсолютно к ней не готовой – но об их жизнях профессор даже не упомнает. Да и что о них беспокоиться в великой битве цивилизации и варваров (такова характеристика текущего момента по Амусье). Ведь кровь иракцев – водичка.
Профессор считает, что "эффективность силовых методов борьбы со злом не снижается.". Он не ведает, что само насилие уже является злом. Многие мыслители и учителя человечества задавались вопросом: можно ли злом победить зло? Будда, Иисус и другие давали на него однозначно отрицательный ответ - нельзя. Но для профессора Амусьи этого вопроса не существует – для него все дело в эффективности.
Современное западное общество – включая Израиль – в целом признает легитимным применение силы для обеспечения безопасности и законности, но стремится всячески сузить границы её применения. Спор ведется об этих границах, и либералы стремятся сделать их как можно более узкими. И это не случайно. Базисная ценность либерализма – свобода определяется от противного как отсутствие принуждения и насилия.
Для большинства бывших советских людей, не обладающих учеными степенями, как и для профессора Амусьи, вопроса о границах применении силы нет. Какой может быть вопрос? "Добро должно быть с кулаками", как сказал наш народный поэт. 70 лет взаимного истребления научили советского человека непреложному правилу – только силой можно добиться цели - и в этом вполне согласны профессора и грузчики, русские и евреи, бывшие коммунисты и бывшие диссиденты. Последние, кстати, очень хорошо понимали права человека, пока боролись против репрессивной советской машины, или за право на свой собственный выезд в Израиль, но очутившись на свободе, быстро переориентировались, осознав, что, по словам Шаранского, "права человека в Израиле – это права арабских террористов".
70 лет насилия и террора, лжи и унижения человеческого достоинства, воспитания под барабанный бой и прославления военных подвигов сделали своё дело. Странно, что еще не все мы уподобились Карлику, зарезавшему недавно в Ришон ле Ционе мужа и жену, их маленьких детей и бабушку с дедушкой, чтобы отомстить за публичный выговор за воровство, сделанный ему одним из членов семьи.
Елена Георгиевна Боннэр в своих мемуарах пересказывает характерный разговор, услышанный ею на церковной паперти в Горьком в пятницу на Страстной неделе: "Один из мужчин сказал женщине, сидящей рядом со мной: Пойдем, а то скоро темно будет, а хулиганья развелось". Женщина поднялась, а кто-то из пришедших сказал: "Да, стрелять их надо побольше". Мужчина поддержал: "Это правильно, стрелять надо всех." – "Ну уж и всех, - не выдержала я, – всех, может, всё-таки не стоит". "Нет, стрелять, – убежденно продолжил второй мужчина, – а то по-распустились, никакого порядку". И третья женщина сказала: "Круче надо, круче."
Такие разговоры ведут православные последователи религии любви в канун Воскресенья Христова.
Корни этого преклонения перед силой на самом деле лежат очень глубоко. Потоки крови, которыми сопровождалась русская революция, тоже не возникли на пустом месте. 300 лет крепостного права, плетей и шпицрутенов, – какой народ не согнется от этого? Все нации, проживавшие в Российской империи, получили свою часть этого воспитания. Русские евреи, составляющие большую часть современной эмиграции, были жертвами насилия больше других, и множество их стало участниками кровавой большевистской революции и верными адептами созданной ею деспотии. Так что наше наследие также весьма далеко от идеалов гуманизма. Не случайно именно русско-польские евреи стали опорой еврейского подполья, занимавшегося террором против англичан и арабов, в то время как выходцы из Западной Европы поддерживали менее воинственные и более либеральные течения (несмотря на это, Жаботинский был искренним либералом, хотя и несколько странным, так как его либерализм не мешал ему быть поклонником Муссолини.)
Но почему же образованное общество в России и в среде русской эмиграции не отличается в своих воззрениях по части либерализма и гуманизма от остальной части народа, как это имеет место на Западе? Ответ простой – на Западе по крайней мере с 19 века властителем дум является гуманитарная интеллигенция. В России же и в современной русской эмиграции она, во-первых, крайне малочисленна (высшее образование, в отличие от Запада, готовило в основном технических специалистов) а, во-вторых, основным ее занятием было обслуживание идеологии. Поэтому нашим профессорам и доцентам с кандидатами оказалось нечему научить народ, чтобы он был гуманнее и нравственнее, и культ насилия стал настоящей русской болезнью.
Так что профессор Амусья в своей общественной позиции глубоко не оригинален. Он является вполне аутентичным представителем вида, известного под именем "гомо советикус", который за последнее двадцатилетие распространился по просторам трех континентов и оказывает возрастающее влияние на окружающую среду.
В завершение признаюсь, что данная статья написана с позиций абстрактного гуманизма и гнилого либерализма. У меня никаких иллюзий, что она может убедить тех, кто не разделяет эти "буржуазные ценности" или признаёт знаменитое положение, высказанное вождем пролетариата, (если не ошибаюсь, на 3-м съезде Комсомола), что нравственность – понятии классовое (в нашем случае - национальное), и что все, что служит делу пролетариата (читай – Израиля), – нравственно. Но у меня есть некоторая надежда, что ее доводы произведут некоторое впечатление на тех, кто так не считает.
Добавление. Проф. Амусья 21 декабря опубликовал в Интернете "Открытое обращение" к министру Либерману по поводу замораживания поселений. Оно переполнено эмоциями, неподтвержденными сведениями, неустановленными взаимосвязями, грубостями (останки наших солдат именуются "трупами") и просто ругательствами, (слова "террорист" или "боевик" недостаточно сильны для профессора, он не может именовать наших врагов иначе как "бандитами»). Разбирать все это детально невозможно, но в целом послание далеко выходит за рамки того, что следует ожидать от профессора физики. В довершение в качестве эпиграфа фигурирует нецензурная цитата из Сталина. Если эпиграф призван отражать содержание статьи, то он вполне на месте.
Андрей Сигалов, математик, кандидат наук