НОВОСТНОЙ ПОРТАЛ СНГ
События в политике, обществе, спорте. Сводка происшествий. Интервью
 
2023
iа.tirаs.ru@gmаil.соm // адрес редакции

Сергей Маркедонов: Арбитраж для Приднестровья

Эксперты // 10:41, 2 декабря 2009 // 2407
altВ отличие от Южного Кавказа, где происходит формирование нового статус-кво, на берегах Днестра ситуация выглядит, как история из другой исторической эпохи. Несмотря на жесткую критику представителей новой правящей коалиции из Кишинева, продолжает свою работу ОКК (Объединенная контрольная комиссия, аналог СКК в Южной Осетии). С другой стороны, столь же жесткая критика радикалов с левого берега Днестра не отражается на вовлеченности США в мирный процесс. Тем паче, что Вашингтон фактически работает двумя колонами (поскольку миссия ОБСЕ в Молдове считается «по умолчанию» американской дипломатической «вотчиной»). Россия пытается конструктивно сотрудничать с еще одним гарантом мирного процесса – Украиной (неплохой пример для других направлений двусторонних отношений).

Все отмеченные выше преимущества не отменяют главного недостатка, который не позволяет выйти на приемлемый для сторон мирный план. После провала «плана Козака» в ноябре 2003 года никто не предложил Кишиневу и Тирасполю какого-то системного выхода из сложившегося тупика. Стороны бескомпромиссно отстаивают свои позиции. И при всем их различии Тирасполь и Кишинев объединяет одно - во главу угла поставлена проблема статуса, а без компромисса по этому пункту мирный процесс не движется. И, тем не менее, в отличие от Южного Кавказа на Днестре не предпринимают попыток расшатать хрупкое равновесие, начав разморозку конфликта. У Молдовы для этого нет военно-полицейских ресурсов, хотя бы отдаленно сопоставимых с грузинскими возможностями образца 2008 года, а у Москвы нет желания признавать независимость Приднестровья (о чем не раз после признания Абхазии и Южной Осетии публично заявляли российские дипломаты и политики высокого уровня).

Вероятно, именно сохранение прежнего статус-кво позволяет конфликтующим сторонам сохранять политическую энергию, используя ее не только для внешних, но и для внутренних целей. В Молдове после очередных парламентских выборов в апреле нынешнего года разразился внутриполитический кризис. Первыми его этапами была оспариваемая оппозицией победа коммунистов (с недостаточным запасом прочности) на очередных парламентских выборах, провал операции «пересадка» (перемещение экс-президента Владимира Воронина в кресло спикера), две неудачные попытки коммунистического большинства избрать главу государства (в парламентской республике это делают депутаты). Затем последовали внеочередные выборы высшего законодательного органа страны, поражение Компартии, уход с политической авансцены Владимира Воронина, оформление нового парламентского большинства и снова неудачная попытка избрания президента (предпринятая на этот раз противниками коммунистов). В итоге у молдавского политического класса осталась еще одна попытка определиться с кандидатурой первого лица государства. Иначе впереди маячит перспектива новых досрочных парламентских выборов (они могут состояться в 2010 году).

На фоне политических баталий в Кишиневе ситуация в непризнанной Приднестровской Молдавской Республике (ПМР) остается в тени. В первую очередь это объясняется самим характером приднестровской государственности. Социально-политическая ситуация в образованиях, подобных ПМР, рассматривается в первую очередь в контексте геополитической конкуренции России и новых независимых государств Евразии - или РФ и Запада. Внутренняя же динамика в государствах де-факто нередко остается вне поля зрения экспертов. По справедливому замечанию британского политолога Лоренса Броерса, ситуация в этих образованиях долгие годы рассматривалась на Западе всего лишь как следствие этнополитических конфликтов начала 1990-х гг. (которые сегодня принято называть «замороженными»). «В результате де-факто государства региона редко рассматриваются Западом через призму понятий переходного периода и демократизации, которая применяется по отношению к государствам де-юре. Вместо того чтобы видеть в этих образованиях самостоятельную политическую среду, де-факто государства воспринимаются только в контексте их взаимодействия с внешними игроками и мирными процессами».

Между тем, сегодня в ПМР закручивается интересная политическая интрига, которая показывает, что там усложняется внутренняя повестка дня. Непосредственным поводом для этого стал проект реформирования Основного закона непризнанной республики. За время своего существования (с сентября 1990 года) Приднестровье пережило несколько конституционных трансформаций. Конституция 1991 года была фактически слепком с Конституции СССР, закреплявшим советские принципы государственности. 24 декабря 1995 года на референдуме была принята вторая Конституция ПМР (за нее проголосовало 81,8% от числа участников голосования). В этом Основном законе были зафиксированы принципы разделения властей. Непризнанная республика становилась президентско- парламентской. Конституционным Законом № 310-КЗИД от 30 июня 2000 года в Конституцию ПМР были внесены поправки. Их суть - расширение компетенции и полномочий президента. С этого момента Приднестровская Молдавская Республика стала президентской. Президент Приднестровья наряду с традиционно президентскими функциями выполняет и функции председателя Кабинета Министров, обладающего правом отмены любых решений, принимаемых министрами, и одновременно несущего ответственность за деятельность Кабинета Министров в целом.

15 апреля 2009 года Верховный Совет (парламент) ПМР в первом чтении принял проект закона «О внесении изменений и дополнений в Конституцию ПМР». Данный документ предполагал упразднение поста вице-президента (его с 2006 года занимает Александр Королев). Эта попытка изменить Основной закон ПМР вызвала резкое противодействие со стороны президентской команды, которая опиралась на свои проверенные общественные структуры (Координационный совет общественных объединений и политических партий ПМР, депутаты первого созыва Верховного Совета). Были организованы акции сторонников президента вполне в советском стиле (обращения в республиканское Министерство госбезопасности с просьбой оценить деятельность инициаторов поправок). В итоге президентская администрация решила сама возглавить процесс по изменению Основного закона республики. Было инициировано создание собственной конституционной комиссии при главе ПМР. Эта структура и предложила «правильный» вариант конституционных изменений. В новой редакции Конституции права президента (и без того широкие) были расширены еще больше. Были устранены ограничения по количеству легислатур для одного лица. Новый проект предполагал также упразднение выборов глав администраций сельского уровня, назначение их президентом, создание двухпалатного парламента с утверждением депутатов верхней палаты исполнительной властью. При этом введение конституционных новаций оправдывалось президентской командой необходимостью «гармонизации» государственного права ПМР с российскими нормами (поскольку Приднестровье сделало свой геополитический выбор в пользу России).

Однако идеи президентской команды вызвали серьезное неприятие у части политического класса непризнанной республики. 8 июля 2009 года о своей отставке с поста спикера Верховного Совета заявил Евгений Шевчук, лидер фракции «Обновление» в республиканском парламенте. В своем выступлении 8 июля он дал весьма нелицеприятную оценку конституционных идей президентской комиссии: «В угоду нескольким лицам после 2000 года опять навязывается радикальное перекраивание Конституции. И, по-моему, реальная цель этого проекта Конституции - борьба за власть и за сохранение группы лиц у власти и у бюджетной кормушки». По мнению Шевчука, эти тенденции превращают ПМР в «султанат» или в «монархию». Таким образом, ушедший со своего поста спикер Верховного Совета фактически повысил градус политического противостояния с президентской командой, рассчитывая при этом и на общественную поддержку внутри ПМР, и на понимание Москвы (опекающей Приднестровье).

Позиция российского руководства чрезвычайно важна для дальнейшего развития внутренней ситуации в ПМР. Сегодня все приднестровские политики (вне зависимости от их отношения к конституционным поправкам) обозначают себя как сторонники «российского вектора». В прежние времена официальная Москва стремилась, как правило, поддерживать партию власти во всех образованиях (существующих де-юре и де-факто) на территории бывшего Советского Союза. Однако признание независимости Абхазии и Южной Осетии в августе прошлого года показало: Кремль не готов распространять ревизионистские принципы на другие проблемные территории Евразии. В том числе потому, что РФ не видит возможности для полномасштабного противопоставления себя Западу (речь, конечно же, о реальной политике, а не о пропаганде для внутреннего потребления). В самих же де-факто государствах Москве более выгодно позиционировать себя не как покровителя правящих властей, а как защитника и гаранта их самоопределения, что в свою очередь предполагает диверсификацию отношений. Как следствие - весьма скептическое отношение к законодательным новациям приднестровской президентской команды в Москве. И хотя не заговорили еще орудия главного калибра, но целый ряд влиятельных депутатов (Константин Косачев, Алексей Островский) уже высказались не в пользу появления «императора Приднестровья». В схожем ключе высказались и эксперты-правоведы из Института государства и права РАН. Все это придало определенные силы противникам перекройки Конституции на новый лад.

В итоге 18 ноября 2009 года приднестровские депутаты высказались против вынесения на референдум президентского варианта. При этом два экс-председателя Верховного Совета Григорий Маракуца (был спикером трех созывов) и Евгений Шевчук (занимал этот пост после декабрьских выборов 2005 года и до июля нынешнего года) призвали бессменного президента ПМР подать в отставку. В результате жарких парламентских дискуссий (в отличие от большой России, в маленьком непризнанном Приднестровье парламент - это место для дискуссий) стороны договорились о создании согласительной комиссии, в состав которой на основе паритета войдут и депутаты, и представители судебной власти, и представители президентского аппарата. Эта комиссия должна быть создана до конца 2009 года. Интересно заметить, что инициатор определения для себя практически неограниченных полномочий Игорь Смирнов согласился с компромиссом, достигнутым в ходе парламентских дебатов: «Когда стали обсуждать, обнаружились очень серьезные противоречия». Данный вывод лишний раз доказывает, что дискуссия не мешает, а помогает конструктивному решению сложных (подчас тупиковых) проблем.

Между тем, конституционные новации в Приднестровье, повторимся еще раз, - не причина, а повод для обострения внутренней борьбы. Причины же гораздо более глубокие. В отличие от Абхазии, Южной Осетии, Нагорного Карабаха, в Приднестровье за почти два десятка лет его существования не менялось первое лицо республики. Под разными наименованиями (председатель Верховного Совета, президент) Игорь Смирнов все эти годы занимал высший должностной пост в ПМР. Высшая республиканская власть сумела окуклиться, в определенной мере утратить реальную самооценку своей деятельности - как внутри республики, так и за ее пределами.

Сам Игорь Смирнов - интересное политическое явление эпохи распада советской империи. Он появился на левом берегу Днестра незадолго до исчезновения с карты мира страны размером в одну шестую часть суши. Смирнов, сделавший карьеру в советской индустрии, в 1988 году был избран директором тираспольского «Электромаша» (было такое явление эпохи Перестройки, как выборы генералов промышленности). Именно в Тирасполе он столкнулся со стремительно набирающим обороты процессом национализации советских республик. Вот как описал свое «включение» в политику президент ПМР в интервью автору настоящей статьи (сентябрь 2006 года): «Не было в Советском Союзе моего времени никакой политики кроме «генеральной линии партии». Установка - и «вперед!» Политика достала нас сама. В ходе восьмидесятых, в ходе горбачевской Перестройки начался рост национализма, причем не просто рост, а его тщательное культивирование, взращивание, вовлечение в это ущербное сознание значительных масс. Я вырос на Урале, где бок о бок живут и трудятся русские, татары, башкиры, украинцы и немцы. Да, я всегда внутренне гордился, что я – русский, но никогда не кичился этим, не выпячивал свою национальную принадлежность. Осознание опасности разделения людей пришло к производственникам, к директорам, отвечавшим за организацию работы предприятия. Быстро пришло понимание того, что все буквально может рухнуть, подбрось только такую националистическую «дохлую кошку» - и пойдет выяснение отношений, до работы ли будет? Тогда, в конце восьмидесятых, производственники осознавали, что опасность, притаившаяся до поры до времени в национализме, вырывается наружу, понимали, что с этим надо бороться». Именно тогда «производственник» и «крепкий хозяйственник» Смирнов встал во главе движения против самоопределения советской Молдавии (образования, созданного советскими властями в 1940 году из аннексированной Бессарабии и Молдавской АССР, существовавшей в 1924-1940 гг. в составе советской Украины).

Многие европейские и американские эксперты (не говоря уже о молдавских) характеризуют Смирнова как «коммуниста», «диктатора» и едва ли не «маленького Сталина». Все эти оценки кажутся нам крайне упрощенными. На вопрос автора статьи (сентябрь 2006): «Чем для вас был коммунизм, советская власть и Советский Союз? Как менялось ваше отношение к этим понятиям? Каково оно сегодня и насколько отличается от ваших позиций 16-летней давности?» - президент ПМР ответил: «В советское время Приднестровье было коммунистическим не больше, чем Молдова, Украина или любая другая республика бывшего Советского Союза… Менялось ли мое отношение к коммунизму? Менялось, конечно. Я скажу, что в Советском Союзе мы больше знали с вами, что надо работать для того, чтобы жить. В тяжелых условиях работали, СССР в Отечественную войну восстановил все. Была в стране одна идеология, и считали, что без нее никак. Самая главная ошибка коммунистов о том, что наплевали на религию, на православие, выбили цвет нации по всей стране. Я говорю и детям, и всем, с кем встречаюсь, что любые революционные интенсивные изменения устройства, общественной жизни приносят только горе и беду живущим поколениям. Вот возьмем для примера Китай. Что-то он не разваливается до сих пор. Раньше тоже про него говорили «гнездо коммунизма», а там уже ничего от коммунизма не осталось с точки зрения подхода, что идеология главенствует над экономикой. Дали людям возможность работать, зарабатывать, общество сохранилось, рождаемость растет, кормят себя и не только себя». Назвать Смирнова либералом, конечно же, нельзя. По своим воззрениям, он -  последовательный этатист и патерналист, по методам же реализации своих представлений - яркий популист, склонный к намеренному упрощению политической повестки дня и выстраиванию черно-белой картинки. В условиях жесткой конфронтации он чувствует себя в своей тарелке. Но назвать его «маленьким Сталиным», когда в республике прошло 7 референдумов, а также случилось поражение правящей партии «Республика» на выборах в парламент (декабрь 2005 года), язык не повернется.

За девятнадцать лет в Приднестровье выросло иное поколение политиков, не связанных с гигантами советской индустрии, более прагматичных и современных (по взглядам и ценностям). Они шаг за шагом сформировали альтернативу Смирнову и его окружению. В начале 2000-х гг. приднестровская «новая волна» (ее олицетворение Евгений Шевчук родился в июне 1968 года) сгруппировалась вокруг мощной компании «Шериф», которая сконцентрировала в своих руках телекоммуникации, поставки в регион нефти, алкоголя и табака через Украину. Нынешний бунтарь Шевчук пришел на работу в «Шериф» в 1998 году на должность заместителя генерального директора, чтобы в 2000-м году стать депутатом, а в 2005-м — спикером Верховного Совета. Таким образом, приднестровский бизнес медленно, но верно стал теснить «отцов-основателей» ПМР, занявших свои посты в начале 1990-х гг.

Но первая попытка борьбы за президентскую власть в Приднестровье в декабре 2006 не состоялась. Точнее она была отложена Шевчуком. Напомним, что на 2006 год пришелся очередной пик противостояния с Молдовой, введение Кишиневом новых таможенных правил (названных в Тирасполе блокадой) и референдум о будущем статусе ПМР (хотя в Тирасполе ответ на этот вопрос более или менее очевиден). В этой связи патриотический ресурс оказался практически единственным в борьбе за власть. Тогда переиграть на этом поле Смирнова было трудно. И сегодня президент ПМР имеет свой ресурс популярности (что бы ни говорили о нем его недоброжелатели). Но в 2009 году внутриполитический кризис в Молдавии достиг того уровня, что левым берегом Кишиневу просто недосуг заниматься. Таким образом, молдавский фактор ослабевает. У Шевчука и его команды появляется дополнительный шанс на успех. Новые капитаны приднестровского бизнеса в отличие от промышленных генералов хотели бы большей внутренней свободы и меньшего вмешательства государства в экономику. Тот же Шевчук преподносит себя как «технократа из числа социал-демократов с европейскими взглядами». У новой приднестровской волны новая более взвешенная риторика и намного более ярко выраженная готовность к разговору (и даже торгу), чем у представителей президентской команды.

На этом основании было бы большой ошибкой рассматривать оппонентов Смирнова как поборников уступок Кишиневу. Хотя бы в силу того, что новая волна - порождение не СССР, а приднестровских реалий. Вообще же конкуренция внутри де-факто государств - это борьба за качество государственности и за снижение издержек от ее непризнания. Но это не выбор за интеграцию с территорией метрополии или против нее. Новые элиты де-факто образований просто считают, что освобождение от своей метрополии не означает всепрощенчества по отношению к своим коррупционерам и неэффективным руководителям. Отсюда следует и второй тезис. Москве нужно научиться работать со всем спектром, существующим в де-факто государствах, не ограничиваясь поддержкой только партий власти и правящих президентов. Надо понять, что в российском арбитраже и помощи заинтересованы все игроки в той же ПМР. Но именно в арбитраже и объективном судействе, а не в открытом подсуживании.

Автор - политолог, кандидат исторических наук

полит.ру