Официальный Тирасполь подтверждает свою готовность к участию во встрече переговорщиков 5 октября, действующих в формате «5+2», как и подтверждает прежние заявления об условиях, которые бы давали приднестровской стороне уверенность, что она далее будет действовать в рамках уважения к ее позиции и взглядам на основные этапы урегулирования. Об этом в интервью агентству НИКА-пресс заявил министр иностранных дел Приднестровья Владимир Ястребчак. Он напомнил, что условия не содержат каких-либо новых или неожиданных для всей «семерки» позиций и лишь показывают стремление Приднестровья к переговорам, где отсутствуют любые формы давления на нее – от различных блокадных и запретительных мер, до применения к ряду тираспольских чиновников форм давления.
День 5 октября для встречи «семерки», считает глава внешнеполитического ведомства ПМР, является во многом случайной датой, и представляется, на его взгляд, техническим отражением рутинных событий, происходящих в Европе, а также тех процессов, которые должны завершиться в Молдове, где к названному сроку с большой вероятностью будут сформированы все высшие исполнительные и законодательные структуры власти. Однако, сказал министр, не в дате дело, а в создании деловой атмосферы для нового этапа дискуссий, что пока не просматривается в среде инициаторов встречи. Ястребчак допустил, что именно от посредников и гарантов, входящих в «семерку», могли бы исходить не только сигналы, но и практика, направленные на настоящую, а не мнимую, разморозку всего процесса. В этой связи министр оценил предстоящие консультации как малопродуктивные и предположил, что, если 5 октября обнаружится явный неуспех встречи, то легко найдутся желающие в который уже раз обвинить Тирасполь в несговорчивости, а то и в капризном характере. Мы же, сказал Ястребчак, на протяжении длительного времени отстаиваем элементарные условия ведения всего процесса: Тирасполь не на словах, а на деле должен ощутить себя, наконец-то, равно переговаривающейся стороной в «семерке» и на деле увидеть отказ отдельных ее членов от давления на него.
НИКА-пресс
Комментарий агентства
Вряд ли кто-то из участников формата «5+2» всерьез смотрит на возобновление 5 октября дискуссий как на возможность ликвидировать тупик в урегулировании. Даже пресловутая «сверка часов», скрывающая за собой уточнение позиций «главных героев» переговоров – Кишинева и Тирасполя, едва ли обнаруживает причины для надежд. Им обоим уточнять-то сегодня нечего. За Кишиневом стоит закон от июля 2005 года, принятый в одностороннем порядке, т.е. без участия Тирасполя. За Тирасполем – сентябрьский референдум 2006 года (понятно, что к нему Кишинев не имеет никакого отношения). Такое положение дел в урегулировании только при поверхностном рассмотрении выглядит более или менее спокойно. Оптимисты рассматривают позиции обоих как крайние, от которых, однако, стороны рано или поздно готовы будут двинуться навстречу друг другу. Пессимисты (а их сподручнее и точнее следовало бы назвать реалистами) называют текущее состояние сторон «холодной войной». Мало того: предпринятые Кишиневом и Тирасполем шаги (кишиневский закон и ответный Тираспольский референдум) идеологически вернули обоих в начало 90-х; именно тогда они вели диалог на разных языках, торопились быть правыми, но не поняли другу друга… А потом была война. И не холодная, а самая настоящая.
Сейчас не стреляют, отмечают оптимисты, и слава Богу. Пессимисты полагают, что «долгий холод» в отсутствии пока перспектив нащупать дорогу навстречу друг другу, – это плохие реалии.
Формат «5+2» … Ранее он собирался, чтобы хотя бы определить дату новой встречи по урегулированию. Смешное, в общем-то, занятие давало повод думать о завтрашнем дне без особых тревог: а вдруг на этот раз случится долгожданное… Сегодня же «семерка» исчерпала и эту возможность. И очень может быть, что работа ее в таком режиме 5 октября приведет к простому и уместному вопросу: зачем, собственно, встречались? Формат «3+2», действующий в составе «семерки» (РФ, Украина, ОБСЕ и ЕС и США), за всю историю своего существования никогда не применял действия к Тирасполю и Кишиневу, которые следовало бы назвать принуждением к переговорам, хотя условия для взятия на себе подобной ответственности у него были. Почему так – тоже понятно. Там тоже не все гладко в отношениях, а в принципиальных взглядах на цели урегулирования они вообще расходятся. И порой трагически. Повторяемые же ими дружно лозунги о сохранении территориальной целостности, об учете интересов людей, проживающих на обоих берегах Днестра, и об обязательном мирном характере решения проблемы лишь подмораживают ситуацию, создают сомнительные поводы откладывать ответственные действия. И поэтому – принуждение к миру, вместо запоздалого уже принуждения к переговорам, похоже, становится их главной обязанностью.