Руководство израильских силовых структур и секретных служб после выборов внезапно вспомнило о своих русскоязычных сотрудниках. Годами те ожидали какого-то продвижения по службе, или хотя бы внимания со стороны начальства, а тут повышение проводится сразу в групповом порядке…
В конце минувшей недели сразу ряд русскоязычных сотрудников израильских силовых структур и секретных служб получили повышение в звании или были назначены на более высокие посты. Все они репатриировались в Израиль в начале 1990-х и находятся на госслужбе с 1998-2002 годов. Причем, как отмечают сами эти сотрудники, обычно в системе безопасности “русских” продвигают крайне редко (куда реже, чем коренных израильтян), и выходцев из бывшего Союза последней волны алии среди даже среднего руководящего звена практически нет.
Официальные данные по этому поводу в Израиле не оглашаются, единственным открытым источником по данной тематике служит документ, опубликованный в мае 2004-го Исследовательским центром Кнессета о представительстве русскоязычных израильтян в различных органах власти. Его составители отмечали: “В министерстве обороны (включая секретные службы) занята маленькая группа выходцев из бывшего СССР, большинство из них (69%) – репатрианты 1970-х годов. Эта категория выходцев из бывшего СССР представлена в министерстве обороны в соответствии со своим удельным весом в обществе. Выходцы из бывшего СССР, репатриировавшиеся начиная с 1989 года имеют низкий процент представительства в министерстве обороны по сравнению с их удельным весом в обществе… На руководящих постах выходцы из бывшего СССР, репатриировавшиеся начиная с 1989 года в министерстве обороны (и секретных службах) вообще не представлены”. Хотя это исследование проводилось уже почти пять лет назад, русскоязычные сотрудники силовых ведомств и спецслужб утверждают, что с тех пор ситуация никак не изменилась. Поэтому тем более обращают на себя внимание события конца минувшей недели, касающиеся данной проблематики.
Порталу IzRus достоверно известно о восьми подобных случаях, хотя возможно, это лишь часть более широкого явления. На первый взгляд, все они друг с другом никак не связаны. Репатрианты, получившие повышение представляют разные структуры, либо различные подразделения одного и того же ведомства (большинство из них даже не знакомы). Однако обращает на себя внимание, что почти во всех случаях решения о продвижении “русских” были приняты 13-16 февраля, то есть, после того, как стали известны результаты парламентских выборов. Тем более, всем восьмерым было объявлено о данном решении тоже одновременно: кому 25, кому 26 февраля.
Некоторые русскоязычные сотрудники органов увязывают повышение своего статуса именно с результатами февральских выборов в Кнессет, и предстоящим формированием коалиции. “Хотя высшие чины в нашей системе относятся к Либерману, как минимум с подозрением, а многие и откровенно враждебно, все же достижения его партии во многом определяют общую атмосферу в отношении к “русским”. То, что эта партия каждый раз увеличивает представительство в Кнессете, а ее люди – единственные из “русских”, кому удается интегрироваться во власть, в определенной мере сказывается и на нашем положении, вне зависимости от того поддерживаем мы Либермана или нет, – рассказал А., русскоязычный сотрудник одной из отечественных спецслужб, находящийся на госслужбе с конца 1990-х. – Естественно этого никто никогда не признает, но мы то чувствуем: в разговорах с сослуживцами, в “случайных” репликах начальства, в интересе руководства к каким-то “русским” темам, которые раньше его никогда не волновали”. По словам Е., русскоязычного сотрудника аналитическо-исследовательского подразделения другой организации, в тех структурах, чья деятельность, так или иначе, затрагивает постсоветское пространство, и соответственно есть свои профильные отделы, так же как и в дипломатическом ведомстве, “эффект Либермана” ощущается более отчетливо: “Начальство понимает, что если он станет министром иностранных дел, или хотя бы получит один из других ключевых портфелей, бывшему СССР будет уделяться, куда большее внимание, чем обычно. Это же означает, что повысится статус и профильных отделов, а в идеале: дополнительные бюджеты, новые кадры, внимание высшего руководства”. Как отметил один из собеседников портала IzRus, в данном контексте “эффект Либермана” можно сравнить лишь с тем влиянием, которое оказал в 2000-х годах Путин: “В 90-е отделы, которые со времен “холодной войны” занимались русской тематикой, сокращались, урезались бюджеты, старики уходили на пенсию, а молодых почти не брали, для высшего начальства нас будто уже не существовало, все внимание уделялось тем, кто занимается террором, арабами, Ираном. Но потом пришел Путин. Россия начала восстанавливать свое положение на международном уровне, в том числе на Ближнем Востоке. Снова началась продажа оружия Сирии, резко возобновилась активность российских спецслужб в соседних странах, и у нас в Израиле. В результате постепенно стала меняться расстановка приоритетов, хоть и не кардинально, но все же… О нас вспомнили. То же самое у дипломатов. Теперь те из них, кто занимаются республиками бывшего Союза, не скрывают, что надеются на приход Либермана на пост министра иностранных дел”.
http://izrus.co.il/obshina/article/2009-03-02/3891.html