Смертной, силе нас гнетущей
Покоряйся и терпи;
Спящий в гробе – мирно спи;
Жизнью пользуйся, живущий
В. А. Жуковский
Вот какое сообщение я получил от рассылки «Права человека» первого февраля сего года: “12.02.2010 г. в 12.00 часов, на кладбище г. Ашдод, возле мемориала памяти погибшим и пропавшим без вести в годы Второй мировой войны состоится церемония открытия памятника воинам, павшим при исполнении воинского долга на территории республики Афганистан в 1979-1989 г.г.
Адрес: ул. Моше Снэ, г. Ашдод, существующее кладбище участок N 205. Организационный комитет.”
Ни в малейшей мере не отрицая право друзей и близких хоронить или перезахоранивать, устанавливать, при наличии необходимого разрешения властей, памятники или организовывать мемориалы, я специально отложил свой отклик до даты и момента траурной церемонии, чтобы не мешать совершению открытия явно готового монумента.
Однако сейчас уже нет этической помехи высказать мнение и дать оценку тому, что сделано, согласно объявлению, в Ашдоде. Моя оценка сугубо отрицательная, поскольку считаю, что нет никакой близости между погибшими в Великую отечественную или вторую мировую войну – на стороне антигитлеровской коалиции, и погибшими солдатами СССР в Афганистане. Нет никаких моральных оснований для увековечивания погибших воинов советской армии памятником в Израиле. Не согласен по многим причинам с тем, что сам факт смерти уравнивает. Ведь став на этот путь не увидишь разницы между героем и палачом, между убийцей и жертвой. Я сознательно обостряю противопоставление, чтобы представить свои соображения максимально ясно.
Хочу, чтобы меня правильно поняли. Солдаты, погибшие в войне своего государства, имеют право на память, а пострадавшие в войне – на помощь – моральную и материальную, этого государства. Но причём здесь Израиль?
Понятие “исполнение воинского долга” весьма широкое и, при некоторой натяжке, его развитие позволит включить в исполнителей этого долга также и солдат нацистской Германии, и её союзников. Напомню также, что солдаты и офицеры, обслуживавшие советские зенитные ракеты и самолёты в Египте и Сирии, тоже выполняли свой воинский долг. Этот долг когда-то по недоразумению или со злым юмором именовали интернациональным.
А разве отлынивали от выполнения этого долга военные советники из СССР или солдаты и офицеры боевых частей СССР, расположенные в тех же Египте и Сирии? Нет, конечно, они делали, что могли, чтобы с уродливым сионистским наростом на здоровом теле Ближнего Востока было покончено раз и навсегда. И это не их вина, что «интернациональные» планы рухнули. Нет вины и адмирала Шашкова, который в далёком 1968, тогда командир подводной лодки К-172, ждал и не дождался приказа атаковать восьмью ядерными ракетами Израиль, чтобы решить «проблему Ближнего Востока» раз и навсегда.
Известны случаи, когда кладбища бывших врагов намеренно, по истечении долгого срока, располагались рядом, символизируя примирение враждующих сторон. Символично не только расположение кладбищ, но и памятников примирения. Впечатляющий пример этому – памятник участникам гражданской войны в Испании, воздвигнутый в Мадриде по инициативе генерала Франко много лет спустя после окончания гражданской войны в этой стране.
Погибшие в Афганистане ни в малейшей мере не были противоположной силой по отношению к участникам Второй мировой войны. Но соответствующие монументы едва ли имеют право на соседство, особенно в Израиле, к которому все события той, афганской, войны практически никакого отношения не имели. Конечно, можно бодро сочинить историю, что эта была героическая борьба с мусульманским фундаментализмом, и уже поэтому её исход важен для Израиля, а герои – борцы с фундаментализмом – тем самым и герои обороны Израиля. Можно сказать, что афганская война, приблизив развал СССР, способствовала приезду миллиона репатриантов из СССР в Израиль, что способствовало развитию этой страны. Однако очевидно, что подобная аргументация никакого отношения к делу не имеет. Война в Афганистане со стороны СССР не связана с борьбой против мусульманского фундаментализма и не преследовала целей саморазвала. Она определялась лишь имперскими интересами нападающей стороны.
Разумеется, я понимаю, что у человека, призванного в армию, остаётся не так уж много возможностей для невыполнения приказа начальника, каким бы он не был. Не много, но и не нуль. Стоит помнить, что война эта тянулась долгих десять лет, что позволяло желающим многое обдумать, понять, и для себя – предотвратить. И каждый несёт определённую ответственность, за то, что он делал, ответственность не только при жизни, но и даже после смерти. Действия же армии СССР были неприкрытой агрессией руководства этой страны, военной силой свергнувшей самими установленный там режим. Бессмысленными жертвами войны стали несколько десятков тысяч советских военных (15501 убитых по официальным данным) и более миллиона афганцев. СССР в этой несправедливой войне стал объектом международной изоляции, перенапрягся экономически, разложился морально, что и привело к распаду страны в 1992, всего через три года после окончания войны в 1989.
Всё это делает попросту неэтичным установление памятника в Израиля погибшим в афганской войне солдатам СССР, вне зависимости от национальности погибших. Понимаю, что это удобно родственникам, которые могут выполнить свой долг, посещать символическое место захоронения, не отправляясь в далёкое путешествие. Но считаю такое удобство вторичным по сравнению с организацией неподходящего соседства памятников.
Хочу также отметить, что не слышал (если неправ – буду признателен за аргументированное конкретным примером доказательство неправоты) ни разу, чтобы выходцы из бывшего СССР, в том числе и ветераны Великой Отечественной или Второй мировой, выступили с инициативой памятника героям, павшим в боях за создание и сохранение Израиля. Ведь есть у Израиля герои – и лётчики, и танкисты, и пехотинцы, и военачальники. Они вполне успешно сражались не только с силами стран, несопоставимо превосходившими Израиль по людскому потенциалу. Они, эти герои, победили в борьбе не только с арабскими армиями, но и с генералами и маршалами СССР, с оружием одной из двух сверхдержав. Так что стоит помнить – у Израиля есть свои ветераны, свои тяжёлые войны. А то, что потери в войнах на одного жителя Израиля раз в тридцать ниже чем за годы второй мировой войны в СССР, возможно, свидетельствует о военном мастерстве руководства, а не о провинциальности арабо-израильского конфликта.
Ветеранам – выходцам из СССР стоит помнить, что Израиль – это страна, которая в трудное для них время предоставила вновь прибывшим, многим уже по возрасту и состоянию здоровья не способным к общественно-полезному труду, стол и кров, а также необходимое медицинское обслуживание. Представляю, что от многих по поводу этого пассажа услышу сетование о том, сколь мало им дали. Не буду спорить – чем больше, тем лучше. Но ветеранам, недовольным скромностью подаренного, советую вспомнить, если позабылось, как и на что жили их сверстники все долгие десять лет – этак с 1992 по 2002. Включая и тех, кто имел не меньшие заслуги перед спасённым от фашизма человечеством.
Читая в израильских газетах статьи и воспоминания ветеранов – военнослужащих, нередко отмечал, что свою службу в армии СССР они считают заслугой, даже когда отчётливо видно, что эта служба проходила в тот период, когда СССР возглавлял антиизраильскую борьбу во всём мире. Разумеется, служба в армии на достаточно высокой должности, или работа видным деятелем военно-промышленного комплекса СССР не означает автоматически, что данный человек виновен в деятельности, шедшей или идущей во вред Израилю. Но это определённо означает, что о заслугах в такой службе и на такой работе следует говорить с заметно большей осторожностью, понимая, что удачное изобретение в военной технике или новаторство в оперативно-тактическом искусстве в СССР неизбежно оборачивалось дополнительными трудностями и жертвами для Израиля.
Ведь это военные советники СССР предложили размыть водомётами «линию Барлева» в 1973, что помогло быстрому продвижению египетских войск на Синайском полуострове в первые дни войны. Это они обучили переходу танков в подводном положении через Суэцкий канал, обеспечили противовоздушную оборону Египта ракетами, что стоило Израилю многих жизней своих солдат. Ведь не в одиночку, предоставленный самому себе, без помощников и разработчиков, реализовал академик Непобедимый свои замыслы, позволившие выполнить приказ высшего руководства СССР – ликвидировать преимущество «израильской военщины» в воздухе. Ему это не удалось, но ведь старался-то он не один, а с целым сонмом помощников, некоторые из которых, сейчас «прозревшие», живут в Израиле. Им нет нужды посыпать голову пеплом – за давностью событий, но и «распускать хвост» нет оснований.
В качестве постскриптума отмечу, что та улица, на которой, вероятно, сегодня происходило траурное действие – открытие памятника, носит имя человека, оставившего в Израиле сложный след. Вероятно, с учётом этой сложности улице стоило бы найти более подходящее имя. Я имею в виду, что Моше Снэ был не только одним из руководителей Хаганы, в течении пяти лет возглавлявшим её штаб, но и, как стало известно из сравнительно недавно рассекреченных документов советской разведки – её высокопоставленным осведомителем в Израиле и проводником про – арабской позиции СССР. Расхождения с СССР у него возникли лишь в процессе и после шестидневной войны.
Словом, это удивительно правильная и ёмкая формула: «Никто не забыт и ничто не забыто». И не должно быть здесь никакого вопроса.
Мирон Я. Амусья, профессор физики
Иерусалим