Размышления о Первомае в Украине. И не только в ней. И не только о нем.
Первомайские митинги в Украине не принесли ничего нового.
То
есть, с одной стороны, конечно, нельзя сказать, чтобы митинги эти
проходили совсем уж в отрыве от окружающей реальности – вовсе нет.
Напротив, все последние события отразились в них как в зеркале.
Говорили об инфляции, о зарплатах, о НАТО и о русском языке…и все-таки
чего-то не хватало. Как всегда
Как это было?
Инициаторами
всюду выступали «традиционные левые»: КПУ, ПСПУ, СДПУ(о) и СПУ. Попытки
перехватить инициативу у этой четверки успеха не имели – впрочем, и
попыток таких почти не было. В разных городах все шло немного
по-разному, иногда митинги организовывала КПУ, а остальные три партии к
ним присоединялись, иногда больше инициативы проявляли социалисты, реже
– эсдеки, но лозунги были, в общем-то, одни и те же. Вспоминали СССР
(больше в толпе, с трибун уже пореже, хотя тоже бывало), клеймили
пересмотр истории, ругали нынешние власти, звали к союзу славянских
народов. Требовали от Верховной Рады поднять прожиточный минимум –
обычно называли цифру в 1600 гривен – и определить в соответствии с ней
минимальную зарплату и пенсию. Требовали «остановить обнищание народа».
Не допустить принятия нового Трудового кодекса. Национализировать
стратегические отрасли промышленности. Ввести государственную монополию
на внешнюю торговлю и торговлю алкоголем и табаком. Еще, ясное дело,
возлагали цветы к памятникам Ленину – там, где таковые остались. Несли
транспаранты с лозунгами: «Мир, Труд, Май» и «Нет – фашизму и
национализму».
Были и призывы, так сказать, местного значения.
В Севастополе председатель Севастопольского городского совета Валерий
Саратов заявил о намерении Горсовета установить к 225-летию города
памятник Екатерине ІІ, и жаловался на препятствия со стороны
госадминистрации. В Донецке особенно решительно потребовали создания
союза Украины с Россией и Беларусью. В Полтаве крепко помянули
«президента – необандеровца». В Харькове в мероприятиях приняло участие
Объединение профсоюзов Харьковской области и ряд общественных
организаций левого направления. Профсоюзы вспомянули и в Чернигове – но
немного иначе. Там, на центральной площади города к митингующим
сторонникам СПУ, КПУ и ПСПУ присоединились участники профсоюзной акции
«За профсоюзы – без воров». Никто из воров, впрочем, от этого нисколько
не пострадал.
Еще почти везде говорили об объединении левых.
Правда, объединение понималось зачастую весьма своеобразно, в духе кота
Матроскина: «совместный труд для моей личной пользы очень сближает».
Каждый из партийных лидеров видел главой объединенных левых сил
исключительно себя. Так что на практике объединение им, пожалуй, пока
не грозит, разве что, по взаимной договоренности, они выйдут на ринг и
решат вопрос о первенстве врукопашную – но это вряд ли случиться. Зачем
им? Доверчивых слушателей пока хватает на всех…
Кому это нужно?
В
общем, собрали митинги, поговорили, покричали, спустили пар, излили
душу – это рядовые участники. Засветились на трибунах в качестве
«борцов за народное дело» – это организаторы. И разошлись. Массовка
пешком, вожди – ну, сами понимаете… Все при своих интересах.
Притеснители «прав трудящихся», против которых, собственно говоря, и
митинговали, даже ухом не повели. Это очень любопытно: те, против кого
эти митинги направлены, их просто не замечают. Никто из украинских
политиков, обладающих реальной властью сегодня не принимает левых
всерьез.
Какой же в таком случае был смысл митинговать? Да
никакого. На этой земле, в этой жизни – никакого смысла. Разве что в
качестве ритуала, чтобы божкам на портретах было приятно – но ведь они,
эти божки современных левых, при жизни, кажется, отрицали веру в
посмертное существование? Или я ошибаюсь?
Это тоже очень
интересный психологический момент. Основоположники коммунистических
идей – от Маркса с Энгельсом до Ленина с Троцким были безусловными
атеистами. Со Сталиным сложнее, не столь все однозначно, но в особой
набожности его никак не упрекнешь. Хрущев был ярым атеистом. Брежнев
эти вопросы старался обходить, но опять-таки, в особой набожности
замечен не был. Зарубежные левые лидеры: Мао Цзе-дун, Тито, Кастро и
еще с десяток других, менее известных, тоже не были замечены в особой
приверженности к вере. Может быть, дело все в том, что они видели
слишком много перспектив на земле, они были устремлены в земное
будущее, они созидали, они строили планы и пытались воплотить их в
жизнь? Я не говорю сейчас, насколько удачно все это было реализовано –
но они смотрели вперед. А нынешние левые смотрят только назад, в
прошлое. Не удивительно, что митинги левых в бывшем СССР – не только в
Украине – являют собой странную ностальгическую смесь
необольшевистской, неомонархистской и неочерносотенной, с претензией на
«образцовое православие», символики.
О братании левых с церковью
скажу особо. Вера, конечно, дело личного выбора. Но политики, а тем
более, политики, ставящие идеологию во главу угла, должны такой выбор
обосновывать. Левая идея, которой пытаются наследовать нынешние
неолевые, стояла на серьезном философском фундаменте, и он такой
эклектики никак не предусматривал. Грубо говоря – перефразируя
известную поговорку – надо либо крестик снять, либо портреты проредить
и сменить, отделив их от икон и хоругвей, либо очень серьезно
обосновать, как сочетается одно с другим. Но неолевые ничего обосновать
не могут, да им этого и не надо. Они всего лишь играют на эмоциях
толпы. В этом – и, увы, только в этом – они достигли невероятного
совершенства.
Пока живут на свете дураки…
Я уже
не первых год удивляюсь – нет, не вождям на трибунах, с этими как раз
все понятно, люди делают свой бизнес. Я удивляюсь тем, кто воспринимает
этих вождей всерьез, и даже за них голосует. Я не перестаю удивляться:
до чего же надо дойти, чтобы поддерживать этих призраков из прошлого,
клеймящих горбачевскую перестройку и потрясающих кулаками в битвах
20-летней давности, которые они вчистую, притом, крайне бездарно,
проиграли. Я поражаюсь ловкости левых лидеров: промотав все, не сделав
за эти годы ничего реального, не защитив ничьих прав кроме своих
собственных, они продолжают оставаться в обойме. Это чудо можно
объяснить только одним: левая идея остается серьезно востребованной
постсоветским обществом. В том числе – и в Украине. Ее востребованность
настолько велика, что в отсутствие настоящих левых их потенциальные
избиратели покупаются даже на очень грубые подделки.
Эта
потребность в левых тоже понятна. Идеи «общества потребления» в Украине
прививаются слабо – прежде всего, из-за убожества постсоветского
потребления. Хотя конечно, кое-что в этом направлении сделано.
Пресловутая «корпоративная культура» уже изрядно потеснила и мораль
(христианскую, кстати, в своей основе, как ни огорчительно это для
ревнителей «кодекса строителя коммунизма») и законы, и государство в
целом. Государство – не только в Украине, а как институт – сегодня
ослабело и продолжает слабеть именно потому, что его сжирают
корпорации, разрушая и вытесняя государственные и общественные
структуры и создавая взамен свои, корпоративные. Именно здесь и идет
главное наступление на права тех, кого левые, якобы, берут под свою
защиту. И именно здесь нынешние левые абсолютно инертны. По сути, они
скорее помогают добить и без того слабеющее государство. Что, впрочем,
тоже не удивительно: достаточно немного подумать, чуток поискать в
Интернете и разобраться в том, кто их финансирует, кто оплачивает все
эти митинги, лозунги, вояжи левых лидеров. Все сразу становится на свои
места.
Идеология бессилия
Хотя востребованность
левых в украинском обществе по-прежнему велика, за последние два
десятилетия она стала качественно иной. Общество атомизировалось.
Способность к коллективным действиям в значительной степени им
утрачена. Как следствие, левые идеи в массовом сознании деградировали
до уровня социального иждивенчества. Они перестали привлекать активных
людей. Таки образом нынешние лидеры левых оказались защищены от
конкуренции, по сути – несменяемы. Все это и создало сегодняшнюю
ситуацию «бессильного равновесия» левых сил, которая пока устраивает
всех, кто способен на нее хоть как-то повлиять.
Сегодня
активное население Украины, в целом, аполитично. Во-первых, в обществе
– в наиболее образованной и активной его части – еще живы иллюзии о
возможности самостоятельно заработать на достойную жизнь даже в
существующих условиях – хотя социальные лифты 90-х в основном уже
демонтированы, память о них жива. Причем, жива она довольно
избирательно: все видят только тех счастливчиков, для кого эти лифты
сработали снизу вверх – а такие в явном меньшинстве. Во-вторых,
политические игры вообще, а игры левых – в особенности, бесконечно
далеки от реальных нужд граждан. Все проблемы, выносимые на трибуну
левыми, можно разделить на несколько групп. Они либо вовсе не
затрагивают интересы простого украинца и потому ему безразличны –
такова, к примеру, проблема вступления в НАТО. Либо достаточно успешно
решаются в индивидуальном порядке, на бытовом уровне – таковы проблемы
языка и пересмотра истории: в украинском обществе довольно спокойно
сосуществуют разные культурно-языковые группы, которые на практике, в
реальной жизни, слабо общаются между собой по этим вопросам, а по
вопросам бытовым, служебным и прочим – прекрасно находят общий язык.
Либо, наконец, эти проблемы действительно важны – но левые не
предлагают никаких путей их решения! Собственно говоря, это так или
иначе относится почти ко всем проблемам, о которых говорят левые. Они
не предлагают, никогда не предлагали и едва ли предложат в обозримом
будущем что-либо, реализуемое на практике. Они, в старой манере ЦК КПСС
лишь отдают руководящие «указивки» Кабинету министров и Верховной Раде
Украины, в стиле «ускорить и углубить». «Повысить размер прожиточного
минимума с учетом реальных нужд человека, обеспечить повышение
минимальной заработной платы до уровня реального прожиточного минимума,
увеличить уровень минимальных социальных выплат и трудовых пенсий,
установить социально справедливое пенсионное обеспечение, обеспечить
полную занятость населения, доступные медицину и образование, достойные
условия жизни и труда человека, остановить развитие инфляции,
обеспечить государственный контроль за уровнем цен на продовольственные
товары первой необходимости…» и так далее, без конца – и без какой-либо
конкретики.
Однако, в отличие от советских времен, украинской
власти на эти «указивки» глубоко наплевать. Левые не обладают
достаточным влиянием в Верховной Раде – что, кстати, для них настоящий
подарок судьбы, поскольку в противном случае им пришлось бы что-то
делать – а делать что-либо реальное они не могут и не умеют.
Убедительно объяснять причины своих неудач они, в общем-то, тоже не
умеют. И как все перечисленное повысить, обеспечить, увеличить,
установить и остановить – сами не знают.
В самом деле, давайте
посмотрим, что предлагают сегодня украинские левые. Поднять зарплаты и
пенсии до минимума в 1600 гривен? Легко! И до 16 000 – тоже легко. И до
16 миллионов – тоже можно поднять, безо всяких проблем, хватило бы
мощностей печатного станка. Гораздо труднее поднять зарплаты и пенсии
хотя бы на 5 гривен – и не допустить при этом роста инфляции, которая
эту прибавку тут же съест. И как это сделать сегодня никто в Украине не
знает. То есть способы, конечно, есть, но уж больно они
неполиткорректные. Настолько неполикорректные, что никакие политики, в
том числе – и левые вожди о них даже не заикаются – поскольку их
собственный прожиточный минимум может от этого резко пойти вниз. А
просто бросают лозунг «поднять» – и все. Как хотите, так и поднимайте –
а мы посмотрим.
Не допустить принятия нового Трудового кодекса?
Плохой законопроект? Допустим. Но ведь старый, еще советских времен,
КзОТ фактически мертв и не исполняется нигде и никем. Не лучше ли
плохой, но действующий закон, чем полный беспредел? И потом, если
проект нового Трудового кодекса столь плох, то где альтернативный
проект левых, разработанный ими и поддержанный профсоюзами?
О
национализации и о государственной монополии на внешнюю торговлю и
торговлю алкоголем и табаком я вообще промолчу. Во-первых, это замена
нынешнего бардака полнейшим чиновничьим беспределом. Во-вторых,
украинское государство сегодня просто не имеет структур, которые могли
бы осуществить такое на практике. Словом, когда слышишь такие призывы,
создается впечатление, что лидеры левых либо считают своих слушателей
полными идиотами, либо наблюдают украинские реалии очень удаленно: то
ли через телескоп с Луны, то ли из окна представительского лимузина.
Между
тем, люди, в массе своей, вовсе не идиоты. И понимая, что надеяться им
не на кого, проблемы выживания: зарплаты, пенсии, стоимости услуг и
прочее – решают, как могут, сами. И тем, кто эти проблемы хоть как-то
решает, псевдолевые, по понятной причине, не особо интересны. Их
митинги собирают только тех, кто для себя ничего решить не может, и
потому, уповая исключительно на стороннюю помощь, готов от отчаяния
послушать – и даже поддержать на выборах – этих говорунов.
Хочу
также вернуться к лозунгу объединения украинских левых, явственно
прозвучавшем на первомайских митингах 2008 года. Объединение левых? А,
собственно, для чего? И вокруг чего? Вокруг личности? Нет сегодня в
левом движении личности настолько яркой. Ее и не может быть, поскольку
всякая харизма предполагает идею. А на левые идеи сегодня голод.
Нынешняя псевдолевая болтовня бесплодна – и все это понимают. Или, по
крайней мере, чувствуют. А идей нет. Даже наметок и намеков нет. Есть
популистская демагогия и постоянно подогреваемая ностальгия по «доброму
старому времени» – набор этот явно недостаточен для хоть сколь-нибудь
успешных реформ. Вокруг чего прикажете объединяться? И что даст это
объединение?
Были на первомайских митингах профсоюзы?
Редко-редко. Вот в Харькове, например, было какое-то профсоюзное
шевеление, и то довольно вялое. Почему в Харькове? Потому что город
промышленный и не все большие предприятия закрыты, и на тех, которые
сегодня работают, остались, еще с советских времен, профсоюзные
организации. Они тоже ничего реально не решают, ни за какие права
трудящихся не борются, и бороться не могут, но они хотя бы номинально
существуют. А на абсолютном большинстве малых, средних, да и крупных
частных предприятий профсоюзов нет. Вообще нет. Каким образом можно
защищать в такой ситуации реальные права трудящихся – великая тайна.
Хотя, вообще-то тайны тут никакой тоже нет и ответ очевиден: никаким.
Нет у них прав. Я уже не говорю о том, что значительная часть
работников частного сектора вообще нигде не оформлена. Они работают «на
слово», деньги получают из рук в руки и не имеют никаких прав кроме
права пахать на хозяина от зари до зари, безо всякой надежды на пенсию
в старости. И что, скажите, предпринимают по этому поводу доблестные
левые? Да ничего. Они заняты. Они борются с НАТО, с призраками Степана
Бандеры и Романа Шухевича, за возрождение СССР – словом, ведут войну с
разнообразными химерами. Кстати, значительная часть этих химер создана
именно для того, чтобы хоть как-то отвлечь граждан Украины от борьбы за
свои реальные, жизненно важные для них права.
Ну ладно,
оставим профсоюзы и права трудящихся в целом. Возможно, что такое
большое и сложное дело левым пока не по плечу. Вот проще пример – на
тему, опять же, о правах малоимущих. Каждый день в сводках происшествий
по Украине мелькают истории о погибших в ДТП. В праздники, когда число
пьяных за рулем возрастает, их становится больше. Нельзя сказать, что
виновников вообще не привлекают к ответственности – но существует
железный закон: чем дороже машина, чем больше вероятность того, что
виновник благополучно соскочит. Один из последних нашумевших случаев:
пьяный до невменяемости подонок сбил шестерых детей – и даже не
собирался тормозить. Машина остановилась только потому, что на колесо
намоталось тело ребенка. Так вот – его уже практически отмазали, хотя
известно, что в момент аварии он был пьян до паралича. Просто машина,
на которой он ехал, стоит под сотню тысяч долларов, и потратиться на
хорошего адвоката он мог – и потратился. А семьи погибших ничего – в
смысле финансовых ресурсов – противопоставить ему не смогли. И что же
левые поборники социальной справедливости и прав трудящихся? Вступились
хоть за кого-то из пострадавших? Хоть раз, хотя бы для создания
прецедента? Подняли вопрос в Раде, оплатили услуги адвоката, помогли
придать делу резонансный характер? Ни разу такого не было. Не желая ни
защитить «трудящихся» в целом, ни даже реально помочь кому-то из них в
отдельности они в таких ситуациях просто молчат в тряпку. Точнее, не
молчат, а дудят вовсю: «долой НАТО!» «Нет притеснениям русского языка!»
«Черноморский флот должен остаться в Украине навечно!».
Занятые
такими, якобы глобальными – и совершенно пустыми с точки зрения простых
украинцев проблемами, украинские неолевые бесконечно далеки от реальных
людей и их реальных нужд. Вопросы, действительно остро назревшие в
рамках всей Украины, вроде укрепления профсоюзного движения и
последовательной защиты прав трудящихся им не по силам. Связываться с
проблемами отдельных людей, создавая хотя бы отдельные прецеденты
защиты их прав, они почитают ниже своего достоинства – как же, они ведь
мыслят глобальными категориями. В целом все это один-в-один повторяет
известный анекдот:
Идет собрание колхоза. Председатель обращается к колхозникам:
–
Товарищи! Сегодня у нас на повестке дня два вопроса. Первый – о
постройке сарая для хранения инвентаря. Второй – о построении
коммунизма во всемирном масштабе. Но досок для сарая нет. Поэтому,
предлагаю сразу приступить к прениям по второму вопросу.
В ожидании Мессии
Левые
партии в Украине переживают глубокий кризис. Сегодня это не более чем
предприятия по эксплуатации раскрученного бренда «Серп и молот» в
корыстных интересах их руководителей. Но голод на левую идею, повторяю,
очень велик. Потому и идут люди на митинги неолевых, которые,
возмущаясь на публике «отсутствием социальной справедливости и
наступлением на права трудящихся» зачастую сами живут на содержании у
тех, кто эту справедливость как раз и попирает. Левых же – настоящих
левых, способных не на словах, а на деле сражаться за права трудящихся,
способных стать проводниками левых идей, способных возродить, очистив
от старого мусора, профсоюзное движение, способных критически
пересмотреть и обновить левые идеи, отвечая на новые вызовы времени – а
таких вызовов немало, и левая идеология явно не поспевает за ними –
одним словом, живых левых в Украине как не было, так и нет. Есть лишь
украшенные серпами, молотами и портретами классиков политические
манекены, надутые от сознания своей значимости – и абсолютно
бесплодные. Они, в своем нынешнем виде, и не могут быть другими. Не
могут партии, желающие перемен, апеллировать исключительно к прошлому и
пытаться вернуть вчерашний день. Не могут такие партии опираться лишь
на стариков и на маргинальный элемент – ведь пресловутых «трудящихся»,
о которых они так любят поговорить, в их рядах как раз и нет! Не могут
такие партии – давайте уж назовем вещи своими именами – делать основную
ставку на пропаганду социального иждивенчества, прививая гражданам
мысль об их бессилии и о том, что пустопорожняя болтовня на ненужных
митингах есть единственно возможная для них форма защиты своих прав.
Покойная
КПСС окончила свои дни, рухнув под собственной тяжестью. Анализ причин
ее падения, как и серьезный анализ процесса развала и краха СССР не
проведен до сих пор. Все ограничивается стандартным уже набором
ритуальных проклятий в адрес перерожденцев и разложенцев, проникших в
партийную верхушку. Но эти шаманские пляски выглядят абсолютно
неубедительно. Никаких серьезных исследований о причинах такого
проникновения и последующей катастрофы неолевые, занятые разводкой
избирателей старшего возраста, не вели, не ведут и не собираются вести.
Все списывается на пресловутый «человеческий фактор», без малейшей
попытки анализа объективных причин – интересно, а как это согласуется с
марксистским подходом к истории? Впрочем, в приложении к постсоветским
неолевым сам термин «исследования» звучит странно – и украинские
неолевые тут не исключение. Примитивизм лозунгов, эклектика, полнейшее
непонимание того, что мир претерпел огромные изменения, а значит, левое
политическое движение нуждается, прежде всего, в адекватной ревизии
своих теоретических основ, сообразно реалиям сегодняшнего дня – вот их
родовые черты.
Неудивительно, что во всех случаях, когда таким
левым удается прорваться к власти, как это, к примеру, произошло в
соседней с Украиной Молдове, они тут же повторяют путь КПСС, мгновенно
разлагаясь, коррумпируясь и превращаясь в собственную
противоположность. Это совершенно естественно! Не имея крепкой
теоретической базы, не осмыслив опыта прошлых поражений и ошибок любая
левая партия, оказавшись у власти, неизбежно повторит путь советской
КПСС и молдавской ПКРМ.
Что, кроме популистской болтовни и
критики всего и вся, по принципу «не знаю як, да не так» за душой у
нынешних украинских левых? Да ничего! Ни реалистичной программы, ни
осмысления пройденного пути, ни глубокого анализа причин катастрофы,
постигшей КПСС и СССР, ни разработки механизмов, гарантирующих от
повторения подобных ситуаций в будущем, ни серьезного изучения опыта
стран, сумевших (как правило, чем-то все-таки поступившись) остаться на
пути социалистического развития. Ни ясного отношения к принципиальным
для левых проблемам, ни четкой мировоззренческой позиции, ни, наконец,
ясной стратегической программы – ничего этого у современных украинских
левых нет!
Не удивительно, что в период выборов у них
появляются мощные конкуренты на популистском поле – единственном поле,
на котором левые готовы сегодня работать. Все без исключения партии,
представленные в Верховной Раде пришли туда под левыми лозунгами. Можно
ли назвать левыми эти партии? Конечно же, нет, и экономические законы,
принимаемые Радой, вернейшее тому подтверждение.
Какой могла
бы быть реальная, по-настоящему влиятельная и по-настоящему левая
партия? Прежде всего, такая партия нуждалась бы в теоретиках,
способных, хотя бы в общих, чертах осмыслить события, произошедшие в
мире за последние 20-30 лет, и, исходя из их осмысления, выстроить
программу практических действий. Кроме того, ей пришлось решать бы
вопрос, на котором сломала себе шею не одна левая группировка: как
прокормить себя, не оказавшись в зависимости от богатых спонсоров, и
одновременно не впав в нищету, поскольку политика – занятие не для
нищих. Это не менее существенный вопрос, чем общая теория – но общая
теория должна очертить рамки допустимого компромисса. По-видимому,
руководство такой партии на начальном этапе ее деятельности должно было
бы встать на путь разумного самоограничения и временно отказаться от
крайне затратного участия в выборах в высшие органы государственной
власти, сосредоточив усилия на создании мощной базы в низах, среди тех
самых «трудящихся», с обязательной опорой на профсоюзы которые сегодня
пребывают в жалком состоянии, и которые необходимо поддержать и
возродить фактически с нуля. Исходя из этого, такая партия должна была
бы в начальный период сосредоточить усилия на вхождении в местные
органы власти и работе на местах. До высшего законодательного органа ей
надо было бы еще подрасти, набрав авторитет, укрепившись финансово и
кадрово, разработав серьезную теоретическую базу, с которой уже можно
идти в верхние властные эшелоны. Тот факт, что оппоненты левых этим
нисколько не озабочены, и что кое-кому из левых все-таки удается
проникнуть в Раду, ничего не меняет. Оппоненты левых живут по несколько
иным законам партийного строительства. А нынешние депутаты от левых в
Раде для левого движения в лучшем случае – бесполезны. О защите левыми
реальных прав трудящихся я уже сказал.
Спору нет, возрождение
левого движения потребовало бы от тех, кто взялся бы за это дело
огромного труда, терпения и просто личного мужества. Потому что как
только левые заговорят о реальных проблемах, как только они перейдут к
реальным делам, ленивая терпимость к ним испарится как дым, а человек –
крайне смертное существо. Сильный же лидер, активно выступающий против
тех, у кого в руках власть и финансовые ресурсы, почитай, что ходячий
мертвец – вся начальная история мирового профсоюзного движения пестрит
такими примерами. Первые ряды новых левых неизбежно будут выкошены.
Потому-то в эти первые ряды никто пока и не рвется.
Впрочем,
дело тут еще и в том, что по-настоящему пока не приперло. Ситуация
нереволюционная. Верхи кое-что могут, а низы надеются удачно для себя
сыграть в игры, предлагаемые ими верхами. Но прихода новых левых низы
уже ждут.
Ближайшие перспективы
Главным вектором
общественного развития в ближайшие десятилетия станет отмирание
государства в его нынешнем виде. На смену государствам с четко
очерченными границами приходят ТНК. В целом, новый мир, ожидающий нас в
ближайшие 30-50 лет, очень последовательно описан у Джека Лондона, в
его «Железной пяте». Мы-то, читая его роман лет 25 назад, думали, что
это экстраполяция капитализма XIX века – ан нет, все обернулось куда
интереснее. С той, правда, разницей, что у реальной «железной пяты»
будут в руках такие инструменты, которые Лондону сто лет назад не
приснились бы и в страшном сне.
В этих условиях нам предстоит
научиться жить. Тут уже ничего не изменишь, процесс запущен, его хотя и
можно скорректировать, но, увы, незначительно. В этих условиях крепкое
левое движение остается, по сути, последней надеждой всех, кого судьба
не вознесла вверх, потому что никакого «среднего класса» при таком
раскладе просто не может быть. И новые левое движение неизбежно
появится – если не от сознательного выбора в относительно благополучной
ситуации, то от отчаяния и безысходности, когда все дойдет уже до края.
Потому что надежда всегда умирает последней, и еще потому, что люди,
по-настоящему загнанные в угол, очень быстро вспоминают о
коллективизме, совместной борьбе и даже о том, что кто-то должен идти –
и пойдет – в первых, смертных рядах.
Иной вопрос, когда и как
появятся на политическом горизонте новые левые? Станут ли нынешние
левые партии основой для них? Откровенно говоря, хотелось бы, чтобы
стали. Потому что при всем наносном, отжившем и просто фальшивом в
рядах нынешних левых сил есть немало людей, которые могли бы создать
основу для возрождения левых идей. Правда, пока голосов их не слышно. А
возможно, и слышно, но очень тихо. Шум от бесполезной борьбы вчерашнего
со вчерашним заглушает все. Может, стоит повнимательнее прислушаться?
Сергей Ильченко