Итак, встреча трех президентов – России, Молдовы и Приднестровской Молдавской Республики Дмитрия Медведева, Владимира Воронина и Игоря Смирнова – 18 марта сего года все-таки состоялась, хотя многие и не верили в возможность проведения подобной встречи накануне парламентских выборов в Молдове. И неважно, кто и как теперь её именует: переговорами по молдавско-приднестровскому урегулированию в формате “2+1” (Молдова, Приднестровье – стороны конфликта, Россия) или консультациями в том же формате. Неважно и то, кто какие цели преследовал, соглашаясь на данную встречу. Важно одно: эта встреча состоялась, и главы трех государств по итогам данной встречи приняли и подписали совместное заявление.
При этом следует особо подчеркнуть, во-первых, тот факт, что в данном заявлении официальный Кишинев устами главы государства впервые официально признал ПМР стороной переговорного процесса урегулирования молдавско-приднестровского конфликта и самостоятельным государственно-правовым образованием. Иначе нельзя трактовать преамбулу указанного заявления: “Руководство Республики Молдова и Приднестровья, именуемые в дальнейшем “сторонами”, встречаясь в Москве 18 марта 2009 года в присутствии президента Российской Федерации, выражая удовлетворение тем, что в течение многих лет удается поддерживать мир на Днестре, руководствуясь стремлением к урегулированию приднестровского конфликта исключительно мирными политическими средствами, договорились о следующем…”
Во-вторых, президент Молдовы впервые официально признал, что формат “5+2” (Молдова, Приднестровье – стороны конфликта, Россия, Украина – страны-гаранты, ОБСЕ – посредник, Евросоюз и США – наблюдатели) в рамках переговорного процесса по молдавско-приднестровскому урегулированию является всего лишь постоянным совещанием по политическим вопросам. Поэтому озвученные ранее высказывания спецпредставителя ЕС по Молдове Кальмана Мижея, главы миссии ОБСЕ в Молдове Филиппа Ремлера и экс-Главы данной миссии Уильяма Хилла о том, что США и Запад не признают результаты переговоров по молдавско-приднестровскому урегулированию без учета их интересов, в ходе дальнейших переговоров сторонами не должны приниматься во внимание.
И, в-третьих, заявляя о целесообразности трансформации нынешней миротворческой операции “в мирогарантийную операцию под эгидой ОБСЕ по итогам приднестровского урегулирования” официальный Кишинев фактически соглашается с тем, что переговоры по урегулированию последствий молдавско-приднестровского конфликта могут быть завершены подписанием Договора о дружбе и сотрудничестве между ПМР и Республикой Молдова. Ведь после урегулирования последствий конфликта в рамках одного государства не нужны никакие международные миротворческие формирования. Другое дело, если эти миротворческие формирования под эгидой ОБСЕ будут играть стабилизирующую роль на границе двух новых равноправных государственных образований.
Следует отметить также тот факт, что утверждения некоторых молдавских политиков о том, что уходящий президент Молдовы Владимир Воронин не имел мандата подписывать, какие бы то ни было, документы в Москве, не выдерживает никакой критики, так как не соответствует действительности. Я бы им посоветовал внимательно изучить Конституцию Молдовы. Выражаясь языком так милого политическому бомонду Молдовы Запада, Владимир Воронин, как президент страны, хоть и является “хромой уткой”, но он все еще является президентом Республики Молдова со всеми правами и полномочиями, а также обязанностями.
Другой разговор, что при всем этом, на наш взгляд, не следует забывать одно очень важное обстоятельство: патологическое непостоянство и недоговороспособность нынешнего руководства официального Кишинева, которое не выполняет подписанные договоры и соглашения. Поэтому не надо будет никому сильно удивляться, если через некоторое время официальный Кишинев вдруг откажется выполнять положения, изложенные в подписанном 18 марта заявлении. Ведь к этому времени парламентские выборы уже пройдут. И можно будет, как бывало не раз, снова поменять ориентиры.
Иван Бургуджи,Председатель Независимого правозащитного и информационно-аналитического центра РМ.
18 марта 2009 года.