Владимир Масленников: «в Южной Осетии я слышал то, о чем предпочитают молчать зарубежные средства массовой информации»

- Владимир Серафимович, какими судьбами Вы и еще несколько ваших коллег-журналистов из Тирасполя оказались в Южной Осетии сразу же после завершения там военного конфликта?

- В соответствии с указом президента ПМР была создана государственная комиссия по оказанию помощи РЮО, входящей в «Сообщество за демократию и права народов». После поездки ее представителей в Цхинвал было принято решение направить сюда бригаду приднестровских строителей, а вместе с ней – и журналистов. Перед нами была поставлена цель не только собрать материалы о последствиях военной агрессии, но и рассказать, как приднестровцы участвуют в восстановлении разрешенного войной хозяйства.

- В каких условиях Вы тамработали?

- Если с точки зрения профессиональной, то практически в идеальных. Сразу же после венных действий в Цхинвале был организован при непосредственном участии российской стороны международный журналистский центр, отвечающий современным требованиям – Интернет, необходимая техника… Плюс постоянно действующая площадка для встреч с теми, кто мог ответить на вопросы военного, хозяйственного, политического и общественного звучания. Для понимающих в некоторых тонкостях функционирования Сообщества, отмечу, что точно такой же центр был создан и в Тирасполе; он особенно активно работал в период, когда Приднестровье готовилось к референдуму 2006 года.

- Ваши первые впечатления после въезда в Цхинвал? Все выглядело так, как на телеэкранах?

- Я смотрел и невольно сравнивал с нашими приднестровскими делами. Это мне напомнило Бендеры лета 1992 года, но только Цхинвал был разрушен полностью. Представьте – тридцатитысячный город, который в течение суток расстреливали с трех сторон системами залпового огня. Не осталось ничего – ни жилых домов, ни административных зданий, школ … Как нам рассказывали, разведка грузинскими военными была произведена заранее и эти цели уничтожались осознанно в самые первые часы войны.

- Об этой части грузинской операции, т.е. о том, что невоенные объекты уничтожались, так сказать, с особым усердием, что думают люди, с которыми в Южной Осетии встречались?

- Что думают? Скрипят зубами. Я услышал и такое мнение: если до войны в РЮО резко отрицательно относились только к высшему руководству Грузии, то после – ко всему грузинскому населению. Приведу мнение президента Кокойты, который после войны заявил, что власти теперь уже признанной республики не будут восстанавливать грузинские села, находящиеся на территории Южной Осетии.

- Еще один страшный итог войны?

- Хорошего в нем мало. Но я бы не стал торопиться на это счет с выводами.Дело в том, что накануне агрессии все жители властями Грузии были вывезены из этих сел, а сами они превратились в опорные пункты грузинских военных. Им же была поставлена задача: остановить российскую армию, идущую на помощь Цхинвалу. И потому было заявлено после войны, что если жители отдали свои села под укрепрайон грузинского агрессора, то этим селам на карте Южной Осетии не быть. На этом месте решено построить Цхинвал-2. Сегодня уже есть генеральный план застройки. Рядом будет построен аэропорт «Цхинвал».

- Как все похоже на наши проблемы. Или все-таки нет?

- Есть такой вывод. Во всяком случае, можно найти много общего в сценариях военных действий 1992 в Бендерах и 2008 в Цхинвале. Идет военная техника, поливает огнем все вокруг… Дикость, безрассудность те же самые. Только на этот раз масштаб беды другой и другая, более серьезная подготовка агрессора.

- А Вам не приходилось там самим отвечать на вопросы о схожести сценариев и о том, что ожидает приднестровцев в ближайшие месяцы, да еще и на фоне нервных и мало понятных действий официального Кишиневана «приднестровском направлении»?

- Отвечали и на эти вопросы. Войны у нас, думаю, не будет. Есть показания к тому, что Тирасполь и Кишинев сумеют обойтись без резких действий: Сообщество, куда входят три республики РА, РЮО и ПМР, уже показало свою жизнеспособность и эффективность внутреннего взаимодействия. Есть, наконец, российские миротворцы, за которыми сейчас, после войны на Кавказе, особенно чувствуется российское присутствие в широком политическом и духовном смысле слова… Есть и известная воля приднестровцев, убежденных в том, что только государственность является главной гарантией их безопасности. На тему политического будущего Приднестровья наша делегация давала в Цхинвале пресс-конференцию, где и было заявлено о неизбежном признании ПМР как независимого, суверенного государства.

- А о ближайших перспективах в отношениях между Южной Осетией и Грузией Вам приходилось слышать?

- На эту тему я услышал то, о чем не пишут даже зарубежные СМИ. На наши вопросы о судьбе Саакашвили отвечали многие. Есть на этот счет и заявления различных общественных организаций РЮО: все в один голос говорят о намерениях добиться международного трибунала над президентом-агрессором. Но если его не осудят официальные структуры, то его осудит народ Южной Осетии. Всем понятно, что речь идет о кровной мести и что она найдет его хоть за океаном.

- Что говорят о будущем российского присутствия в республике?