Внешняя политика Украины: пессимистические выводы и оптимистические прогнозы
Евразия // 16:01, 30 января 2008 // 2267
|
|
|
В
своем итоговом интервью газете «День» (от 26 декабря 2007 р.),
экс-министр иностранных дел Арсений Яценюк пытался сформулировать
некоторые знаковые достижения украинской дипломатии в 2007 году. Как ни странно, председатель Верховной Рады видит основной позитив не в подписании Соглашения об упрощенном визовом режиме между Украиной и ЕС, а в неких сдвигах в украинско-российских отношениях. В то же время, простой анализ фактов и заявлений в сфере двусторонних отношений между Киевом и Москвой свидетельствуют не столько о прогрессе, сколько о кризисном застое. Не были решены и главные проблемы в сфере европейской интеграции, не нашли мы путей в Центральную Азию. Справедливости ради, отметим, что, наряду с проколами МИДа, ситуация усугублялась внутриполитическими проблемами в Украине.
Что имеем?
Действительно, МИДу удалось провести ряд переговоров о наполнении базового договора и одобрить официальный протокол на уровне президентов Украины и РФ. Стенограммы имевших место бесед подписаны, и это факт. Однако, по нашему мнению, даже самое аккуратное выполнение процедур, предусмотренных Большим договором 1997 года, не снимает большинства нерешенных проблем в отношениях между странами. Фактически стороны согласились на самом деле лишь с тем, что нужно продолжать работать «над собой» и «искать точки соприкосновения». Но эти «точки» пока не оформлены в виде адекватных конкретных предложений.
Есть у экспертов сомнения и в том, что Арсений Яценюк назвал «личными, дружескими и конструктивными контактами» с российской стороной. Если бывшему министру и удалось в короткий строк найти общий язык с главой российского МИД Сергеем Лавровым, то аппарат отечественного внешнеполитического ведомства поражал наблюдателей радикальностью своих подходов к решению проблемы базирования Черноморского Флота РФ в Крыму или в оценках познаний Кремлем истории Украины.
Сомнителен и тезис о «максимальной деполитизации» вопроса базирования Черноморского Флота в Украине. Вряд ли таковой можно считать инспирирование пикетов «Студенческого братства» вокруг маяков ЧФ в Крыму и принятие хозяйственными судами решений о передаче этих объектов Украине.
В то же время, МИД никак не реагировал на заявления российской стороны о том, что такие вопросы нужно решать на высшем уровне и путем межгосударственных договоренностей.
Вообще, прошлый год прошел под знаком взаимных дипломатических уколов и откровенных наездов. То Кремль указывал нам, как изучать историю Украины и чем считать голод 1932-33 гг., то Киев рассказывал российскому руководству, как вести кадровую политику в украинских библиотеках в Москве. Достаточно напряженными были и газовые переговоры.
Россия научилась использовать в своих интересах ситуацию постоянного политического кризиса в Украине. И это нужно учитывать при формировании политики Киева в отношении РФ. Москва и дальше будет проводить в отношении Украины политику «прагматичного эгоизма», которая состоит в инвентаризации договоренностей с Украиной с максимально возможным изменением их в свою пользу.
Не надо быть политологом, чтобы по выступлениям лидеров российского политикума во время нынешних избирательного трека понять, что в Москве наметился политический консенсус ведущих сил относительно постсоветского пространства: формирование зоны ответственности РФ при поддержке слабости политических режимов в этих странах. Это Киеву нужно понимать и адекватно реагировать.
В отличие от полностью провального 2006 г, нашей дипломатии удалось выйти на некую внятную формулировку украинской позиции в отношении многостороннего сотрудничества на постсоветском пространстве. Если не учитывать ритуальное камлание вокруг недееспособных ГУАМа и СДВ, Киев в целом заявил о готовности реформировать СНГ и участвовать в постсоветской интеграции.
В упомянутом интервью Арсений Яценюк напомнил, «Украина заявила о готовности поддержать все, что имеет для нас смысл. Если нет — то будем подписывать определенные соглашения с оговорками, что и было сделано». И тут Киев сделал все возможное, чтобы уйти от конфликтных сценариев. Хотя это и было непросто в новом политическом пространстве (после утверждения оранжевой коалиции).
По словам президента России Владимира Путина, сегодняшнее предназначение СНГ и его современные цели «упираются в морально устаревшие формы и методы работы… Одно дело — не допустить хаоса и обвальных процессов, другое — эффективно работать на цели сближения, соответствуя при этом современным общемировым тенденциям интеграции».
С Путиным почти полностью согласен и Виктор Ющенко, отмечающий, что интерес Украины к СНГ непосредственно зависит от реформирования этого объединения. В этом контексте Ющенко подчеркнул, что деятельность СНГ должна подчиняться практическим экономическим, социальным и гуманитарным проблемам, а особенно — проблемам межгосударственных связей.
Цели почти совпадают. Теперь дело за малым — за практической реализацией намеченных задач. Руководители стран СНГ на саммите в Казани 26 августа 2007 г. приняли Концепцию согласованной пограничной политики государств-участников Содружества. Украина подписала этот документ с рядом оговорок.
В то же время, не со всеми регионами СНГ у нас такое взаимопонимание, как на Кавказе — с Грузией и Азербайджаном. Например, в отношениях с Центральной Азией украинская сторона так и не продвинулась. Киев не смог наладить эффективного диалога с Ташкентом, Астаной и Ашхабадом.
Казахские и узбекские лидеры все еще не доверяют «оранжевому» Киеву. А с новым туркменским руководством даже прошлому правительству Виктора Януковича не удалось достичь нужного взаимопонимания. Как мы уже писали, газовые договоренности между Украиной и Туркменистаном являются личными соглашениями руководства украинской нефтегазовой отрасли с туркменским руководством. На личных контактах держалась вся наша туркменская политика на протяжении последних 10 лет. Теперь все изменилось. От Бердымухаммедова были отстранены все те иностранцы, которые могли «решать вопросы» с президентом Ниязовым. А замены Вадиму Чупруну и Юрию Бойко в Киеве так и не нашли. Ни при Януковиче, ни при Тимошенко. И ситуация становится критической, поскольку Туркменистан, Казахстан и Узбекистан являются приоритетными партнерами Украины в вопросе транспортировки энергоносителей из Каспийского региона в ЕС, а также в сфере обеспечения нашей страны нефтью и газом.
На Западном направлении впервые начали прослеживаться позитивные нотки отхода от евроромантизма. Можно согласиться с Яценюком, что успехом Киева в 2007 г. можно назвать начало переговоров по новому базовому соглашению между ЕС и Украиной и формирование позиции к подписанию этого документа. Действительно, на этот раз, перед тем как подписывать, украинская сторона начала думать, зачем мы это подписываем. Киев занял достаточно твердую позицию в оценке Европейской политики соседства, как «улицы с односторонним движением, которую придумал сам Евросоюз». В прошлом году, еще занимая пост министра, Яценюк отметил, что МИД Украины высоко ценит эту политику, но она «не имеет никакого отношения к нашим двусторонним отношениям». Впервые в отечественном МИДе услышали здравое рассуждение о том, что Украине пока «не удается действовать с Европейским Союзом на принципах взаимности».
В то же время, весь прошлый год мы имели возможность наблюдать стахановские усилия властей по продвижению Украины к НАТО. Хотя во всех программных документах и значится вхождение в Альянс через всенародный референдум, МИД и Президент всеми силами тянул нас к подписанию Плана действий касательно членства. Конечно, формально ПДЧ не значит автоматическое вступление в НАТО, но имеет далеко идущие последствия для Украины.
В то же время, как-то затянулось продвижение Украины в ВТО. После того, как Киргизстан снял возражения против вхождения Украины в эту организацию, прошло несколько месяцев, но воз и ныне там. И ссылка на некие «технические процессы» уже не выдерживает никакой критики.
Что нас ждет?
Во-первых, продолжится «танго с Россией». В наследство от года Свиньи остались все те же проблемы: газ, Черноморский Флот РФ, торговые неурядицы и проблемы политического диалога между Киевом и Москвой.
Год начался с почти с сенсаций. Сначала было заявлено, что в Кремль наконец-то дозвонилась Юлия Тимошенко. Говорят, даже договорилась о личной встрече с премьером РФ Зубковым. Но на Банковой, похоже, взревновали. Во всяком случае, ссылаясь на… грипп, Юлия Владимировна в Москву не поехала. А вместо нее собирается секретарь СНБОУ Раиса Богатырева. Именно на нее возложена задача готовить визит в Россию Президента Украины Виктора Ющенко, назначенный на 12 февраля с.г.
Россия находится на этапе смены руководства, и у Киева есть определенные шансы выторговать некоторые уступки со стороны РФ. Но сильно надеяться на это не следует. То, что в Кремле заняты только разделом власти, и не заботятся о внешнеполитических выгодах России — это миф для наивных. Российское руководство, вне зависимости от персоналий, и дальше намерено следовать курсу «здорового эгоизма» в отношениях с близким зарубежьем, и это необходимо понимать. Так что значительного прорыва от личной встречи Ющенко и Путина, как и во все прошлые разы, ожидать не приходится.
Перед Украиной остаются и другие вызовы со стороны РФ, не связанные с двусторонними отношениями. В первую очередь речь идет о приостановке Россией действия Договора об Обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Также главным вызовом нового года станет поиск конфигурации в треугольнике Россия— Украина — Европа.
И у Украины, и у России заканчиваются базовые десятилетние соглашения с Евросоюзом, и хотя работа над новыми документами для Киева и Москвы тормозится по разным причинам, налицо концептуальный правовой и политический вакуум прикрытый «пространствами» или «усиленным экспортом стабильности, демократии и перспектив благосостояния» новой стратегии соседства. Налицо неготовность ЕС, его старых и новых членов к осуществлению единой и согласованной политики, как на российском направлении, так и в отношении Украины. Кроме того, подчеркнутая «параллельность», «не пересекаемость» диалогов европейских чиновников с Киевом и Москвой провоцирует увеличение взаимного украинско-российского недоверия, а, следовательно, новые угрозы и риски региональной стабильности.
Европейская концепция европеизации РФ, трактуемая как постепенное восприятие Россией предлагаемых ЕС принципов осуществления внутренней и внешней политики сегодня переживает глубочайший кризис. Она явно противоречит модернизационным целям, декларируемым российским руководством, так называемому «Плану Путина», который подразумевает становление мировой энергетической державы на принципах суверенной демократии, особого рода прав и свобод граждан в государстве-корпорации. По мнению директора Института стратегической политики Андрея Мишина, новая конфигурация политического режима в РФ ориентирована на ускоренное развитие “государственного капитализма”:
• централизация управления политической жизнью и экономикой России;
• перемещение центра государственной власти от института президента к руководителю правительства, который становится реальным руководителем Совет Безопасности России;
• обеспечение в экономике государства ключевой роли государственных корпораций, хотя и при сохранении неолиберального курса.
Усиление в России взаимодействия силовых ведомств, МИДа и государственных корпораций естественно преследует цель продвижения российских интересов на континенте. Ключевым инструментом внешней политики РФ кроме «энергетической дипломатии» становится политика «упреждающей рефлексии», состоящей во «временном обострении противоречий», «нетерпимости» к руководству держав-соседей, потенциально угрожающих интересам РФ. Москва выстраивает свои отношения с ЕС и США как ключевыми мировыми игроками без учета интересов своих соседей.
В начале сентября 2007 г., выступая перед студентами и преподавателями МГИМО, министр иностранных дел РФ Сергей Лавров дал четкие приоритеты российской внешней политики на долгосрочную перспективу, очертив необходимость «коллективного лидерства ведущих государств мира» как «концерта государств XXI столетия». Главные исполнители этого концерта — Россия, США и Евросоюз. Эта «Тройка» — по замыслу Лаврова — могла бы «направлять мировую лодку в спокойные воды».
Однако, со всеми оговорками, Украина и около десятка других пока неинтегрированных европейских стран тем не менее являются пайщиками (stakeholders) европейской безопасности, которая в современном мире неделима.
Таким образом, налицо серьезная коллизия: с одной стороны, фактический отказ от принципа общности интересов России и ЕС как основы взаимоотношений; а с другой — стремление еврочиновников вести диалог с Россией, исходя только из прагматичных интересов ЕС.
Нельзя недооценивать и тенденцию отхода ЕС и РФ от политики сотрудничества и обращения к некоторым элементам политики сдерживания, особенно на постсоветском пространстве.
Россия запрещает экспорт нефти и газа или импорт сельхозпродуктов в торговле со странами, политика которых ей не нравится. Список таких стран становится год от года длиннее: от Украины, Грузии и Молдовы до Белоруссии или Эстонии. Российский лидер доказывает, что речь идет всего лишь о защите национальных интересов. Однако именно проявления жесткого национального эгоизма и способствуют появлению на континенте новых разделительных линий.
Несколько тезисов об отношениях Украины и ЕС. За последние полтора года мы потерпели несколько видимых и чувствительных поражений на магистральном направлении украинской внешней политики — европейской интеграции. Хотя диалог с ЕС зашел в тупик не только по нашей вине, его придется начинать почти что заново.
Виталий КУЛИК,
директор Центра исследований проблем гражданского общества