Накануне
встречи молдавского и приднестровского президентов член парламентской
фракции ПКРМ Владимир Цуркан выразил убежденность в начале нового и
более продуктивного этапа в переговорах с Тирасполем.
Однако в
беседе с корреспондентом НИКА-пресс депутат отметил, что объявленная
готовность Смирнова обсуждать «проект всеобъемлющего договора о дружбе
и сотрудничестве между Молдовой и Приднестровьем» едва ли заслуживает
внимания. Такого документа в природе не существует, и если, сказал
депутат, Смирнов на самом деле намеревается выступить с подобной
инициативой, то вряд ли как серьезный политик и перспективный
переговорщик.
НИКА-пресс
Комментарий агентства
Игорь
Смирнов оказался политиком более чем серьезным. Он предпочел не
обсуждать с Владимиром Ворониным проект Договора о дружбе и
сотрудничестве между Молдовой и Приднестровьем, а просто вручил его во
время встречи, пожелав при этом молдавскому лидеру успехов в дальнейшей
работе. Молдавская сторона, как, впрочем, и некоторые другие участники
переговоров в формате «5 плюс 2» считают «тексты Смирнова» не
обязательными для изучения и даже для ответа. Сам Воронин сразу же
после встречи в Бендерах определил судьбу Договора: не надо заниматься
сказками и выдумками о каких-то федерациях…
Надо полагать,
приднестровская сторона к своему документу имеет более трепетное
отношение, и теперь, после его вручения (правда, уже нашлись умники,
говорящие, что это не было официальной процедурой – Воронин просто взял
документ), будет вправе требовать на него ответа. Во всяком случае,
Тирасполь не упустит случая, чтобы напомнить Кишиневу о своем варианте
разрешения конфликта, а также о том, что, кроме полагающейся на него
политико-правовой рецензии, недурно было бы ознакомиться и с
кишиневским вариантом урегулирования. В самом деле, обмен между
сторонами своими проектами урегулирования конфликта представляется
сегодня одним из самых логичных, да и самых честных вариантов развития
событий, называемых полномасштабным переговорным процессом. И здесь
кроется самая главная загадка встречи двух президентов – молдавского и
приднестровского. Привези Воронин 11 апреля в Бендеры свой документ,
картина была бы кардинально другой – лидеры встретились, чтобы
обозначить свои позиции по принципиальным вопросам и чтобы (а это самое
главное) показать свою готовность к преодолению существующих
разногласий. Ничего подобного не было. А это лучшее подтверждение одной
из существующих версий о том, как и кто готовил встречу в Бендерах.
Роль
Москвы в ней бесспорна и косвенно подтверждена Ворониным и Смирновым.
Оба поблагодарили российскую дипломатию за содействие. Однако после
телефонного разговора Воронина со Смирновым 7 апреля возникла пауза,
сопровождаемая вопросами – где будет встреча и когда? Утром 9 апреля
появились обоснованные предположения, что встреча вообще может не
состояться. Причины назывались веские. Когда президент Воронин узнал
(сценарий события согласовывался заранее) о намерениях Смирнова вручить
ему свой план, он дал понять, что такая встреча нежелательна. Смирнов
же в свою очередь предпочитал появиться на встрече не просто в качестве
политика, которого позвали телефонным звонком из-за Днестра, а он
поехал как представитель стороны, имеющей свои взгляды на происходящее
между Кишиневом и Тирасполем, т.е. со своим планом.
Утверждают,
что здесь и вмешалась Москва, сказав обоим сокровенные и
соответствующие текущему моменту, да и месту обоих в европейской
истории слова, которые в буквальном переводе означали настоятельные
рекомендации встретиться, а содержание встречи определить самим.
…
Воронин при таком развитии событий должен был бы рад привезти свой план
урегулирования проблемы. Обмен документами, повторимся, уравнял бы
позиции обоих лидеров и показал бы их готовность идти навстречу друг
другу: у нас разные подходы к урегулированию, но мы намерены искать
компромиссы. Воронин не захотел «равняться». Да и нет у него никакого
своего плана – ни пакетного, никакого… И поэтому единственной его
победой на встрече со Смирновым следует считать то, что теперь
молдавский президент, согласно приднестровского Договора о дружбе и
сотрудничестве между РМ и ПМР, именуется Высокой Договаривающейся
Стороной. Отсюда и ясными становятся результаты деятельности совместных
комиссий, будто бы начинающих свою работу. Если раньше министр
реинтеграции Шова говорил, что не знает такого министра иностранных дел
ПМР Лицкая, но знает его как представителя Приднестровья на переговорах
с Молдовой, то теперь он должность Лицкая будет называть правильно.