– Господин Годорожа, молдавские СМИ уже сообщали и о Вашей поездке в Цхинвал, и о ее организационных деталях – Вы оказались в составе большой международной делегации, собранной по инициативе партии «Справедливая Россия». И сразу же появились ощущения, что акция ставит перед собой в том числе и идеологические и пропагандистские цели. Вам были понятны истинные ее мотивы и основная роль всехчленов делегации?
– Мои коллеги по Социал-демократической партии Молдовы и я сам не увидели ничего в предложении посетить послевоенную Южную Осетию, кроме выражения доверия и уважения к нам со стороны партии «Справедливая Россия», с которой, я напомню, СДП имеет договор о сотрудничестве, безусловно, базирующийся на единых идеологических позициях двух организаций. Мы – единомышленники, да к тому же состоящие в социал-демократическом Интернационале. Цели пропагандистского характера усмотреть, конечно, можно, если сильно постараться. Но есть важное обстоятельство: лично я получил возможность увидеть последствия войны собственными глазами. Мне этого было достаточно, чтобы сделать свои выводы. Никто и ничего мне там не навязывал – ни нужных кому-то выводов, ни эмоций.
– Извините, а почему из всей СДП предложили именно Вам поездку в Цхинвал? Победила Ваша молодость?
– Я не знаю. Но я ни минуты не раздумывал и посчитал бы для себя недостойным отказаться от возможности увидеть то, что многие видели только из телевизионных репортажей.
– В своем первом интервью по возвращении в Кишинев Вы сказали, что были шокированы увиденным. Что шокировало?
– Разбитый Цхинвал… Над руинами еще видны дымки. И тошнотворный запах. Городок маленький. Почему-то я сравнил его с моим родным Оргеевом. Одного дня хватило, чтобы понять истинную трагедию и горе людей. Встречались с местными чиновниками, простыми людьми. Никто нас за руки не держал и не водил, так сказать, по одному маршруту – иди куда хочешь, говори с кем хочешь. Только предупреждали, чтобы соблюдали известные в таких случаях правила безопасности. В глазах людей я видел только слезы. Думаю, что в их сердцах одна только боль, которая не скоро утихнет.
– Вы были там уже после заявления президента РМ Дмитрия Медведева о признании Москвой независимости Южной Осетии и Абхазии. Эта часть всей большой проблемы теперь уже бывших непризнанных республик Вами и Вашими товарищами по поездке каким-то образом обсуждалась?
– Конечно. Но для меня лично по понятным причинам было важно другое. Я невольно сравнивал нашу политическую и территориальную проблему с тем, что было и есть сейчас в Абхазии и Южной Осетии. Есть к нашему счастью масса условий, аргументов и объективных обстоятельств, говорящих о том, что приднестровский вопрос, ну, скажем так, несколько из другой области. Не скрою, меня там подробно спрашивали о приднестровской проблеме вообще и о текущих событиях в Молдове в частности.
-Эти вопросы задавали Вам в связи с возможными развитиями событий в отношениях между Кишиневом и Тирасполем?
– Думаю, да. Мне предлагали сравнить ситуации, поскольку в общих чертах-то люди знают о территориальных проблемах Молдовы. Еще раз подчеркну: я высказал свое убеждение в том, что между ними мало общего. Если кто-то хочет, чтобы данные проблемы приобрели общие черты, то надо думать, как его остановить от опасных действий. Одним из способов, способных оказать позитивное влияние наприднестровскую проблему,может стать молдавский план ее урегулирования, что называется, отечественного производства. Зная о настроениях не только среди международных участников переговоров, но и общественности на обоих берегах Днестра, официальный Кишинев в состоянии определить основные положения своего документа. Понимаю, идеального проекта ожидать трудно, но надо отдавать себе отчет в том, что без всесторонне обсужденного документа нам не видать никакого успеха.
– А чье мнение о судьбе урегулирования важнее?
– Прежде всего, мнения и настроения на обоих берегах Днестра. Внешние пожелания, рекомендации, подсказки, а то и настоятельные просьбы, конечно, достойны внимания, но они должны оставаться вторичными.
– Но устоявшийся семисторонний формат переговорного процесса, куда уже, согласно заявлениям президента Румынии, и официальный Бухарест стремится, не позволяет конфликтующим сторонам так себя вести. Как быть?
– Да пусть будет хоть двадцатисторонний формат переговорщиков. Надо знать, что мы все хотим и надо идти к своей цели до конца. И надо раз и навсегда показать всем: наше мнение следует уважать, считаться с ним, что есть не только наш проект урегулирования, но еще наше и стремление его реализовать.
– Война у нас будет?
– Нет. Не будет. И вот почему. Политики начинают войну тогда, когда им не хватает ума.
– То есть Вы полагаете, что у молдавских политиков еще есть время и возможности проявить свои профессиональные способности?
– События в Молдове в 1992 года и новая беда в Южной Осетии должны стать для всех уроком.