Сергей Лавров: Это был год, насыщенный событиями
В мире // 10:35, 15 декабря 2008 // 2091
Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров дал интервью информагентству "Интерфакс", в котором дипломат оценил события уходящего года.
Вопрос: Сергей Викторович, Ваша оценка уходящего года, что было главным событием в международной жизни? Что удалось и что не удалось сделать в российской внешней политике? Какие ожидания Вы связываете с наступающим годом?
Лавров: Это был год, насыщенный крупными международными событиями, которые, по сути дела, форсировали кристаллизацию международной обстановки на целом ряде важнейших направлений. Собственно, это и позволяет говорить о новом качестве геополитической ситуации.
К таким событиям я отнесу, прежде всего, грузинское нападение на Южную Осетию, на которое был дан предсказуемо решительный ответ с нашей стороны. При этом мы действовали в полном соответствии с международным правом, включая право на самооборону по Статье 51 Устава ООН, и нашими обязательствами по урегулированию грузино-югоосетинского конфликта. Режим в Тбилиси, грубо нарушив собственные обязательства по урегулированию, сам поставил крест на территориальной целостности Грузии в доконфликтных границах.
Кавказский кризис повлек за собой цепочку других событий, включая укрепление практического взаимодействия между Россией и Евросоюзом в европейских делах, обострение отношений с НАТО – своего рода момент истины, связанный с тем, что альянс однозначно занял сторону агрессора, игнорируя факты и реальную последовательность событий, а также отказавшись от нашего предложения срочно созвать Совет Россия-НАТО в разгар развязанной тбилисским режимом войны. В целом произошла реконфигурация евроатлантической политики с укреплением в ней роли Евросоюза и ослаблением натоцентризма. Стало ясно, что НАТО не может претендовать на солидную роль в Европе вне продуктивного контакта с Россией. Кажется, что в Североатлантическом альянсе это начинают понимать. На это указывают решения декабрьской встречи министров иностранных дел в Брюсселе.
Тут нам предстоит крайне непростой процесс нормализации, в рамках которого придется вернуться к разговору о Кавказском кризисе, от которого наши партнеры уклонились в августе. Очевидно, что для размораживания работы Совета Россия-НАТО (СРН) потребуется разобраться и с принципиальными основами нашего взаимодействия, зафиксированными в учредительных документах СРН, прежде всего – наши взаимные обязательства о недопустимости укрепления своей безопасности за счет ущемления безопасности других. Не для всех членов НАТО это обязательство стало руководством к действию.
Кавказский кризис сделал еще более актуальной инициативу президента Д.А.Медведева заключить Договор о европейской безопасности, дав старт соответствующему переговорному процессу на панъевропейском саммите. Было бы трудно более наглядно, чем это сделал режим Саакашвили, продемонстрировать неадекватность существующей европейской архитектуры безопасности с ее претензией на натоцентризм и настоятельную необходимость создания в Евро-Атлантике подлинно открытой системы коллективной безопасности, основанной на принципе ее неделимости. президент России конкретизировал свою инициативу в Эвиане и в ходе саммита Россия-Евросоюз в Ницце, где в ее поддержку высказался президент Франции Н.Саркози. Соответствующие обсуждения были запущены в рамках наших двусторонних контактов и в формате ОДКБ. А на заседании СМИД ОБСЕ в Хельсинки 4-5 декабря состоялось первое полноценное обсуждение нашей идеи на уровне министров иностранных дел уже в общеевропейском формате. Оно выявило значительный интерес со стороны подавляющего большинства партнеров.
В следующем году продолжим обмен мнениями с участием организаций, действующих в сфере безопасности в Евроатлантическом регионе. Убеждены, что в отсутствие позитивного общеевропейского процесса, который мы предлагаем, и без того разбалансированной европейской архитектуре грозит дальнейшая деградация.
Вопрос: Сергей Викторович, Ваша оценка уходящего года, что было главным событием в международной жизни? Что удалось и что не удалось сделать в российской внешней политике? Какие ожидания Вы связываете с наступающим годом?
Лавров: Это был год, насыщенный крупными международными событиями, которые, по сути дела, форсировали кристаллизацию международной обстановки на целом ряде важнейших направлений. Собственно, это и позволяет говорить о новом качестве геополитической ситуации.
К таким событиям я отнесу, прежде всего, грузинское нападение на Южную Осетию, на которое был дан предсказуемо решительный ответ с нашей стороны. При этом мы действовали в полном соответствии с международным правом, включая право на самооборону по Статье 51 Устава ООН, и нашими обязательствами по урегулированию грузино-югоосетинского конфликта. Режим в Тбилиси, грубо нарушив собственные обязательства по урегулированию, сам поставил крест на территориальной целостности Грузии в доконфликтных границах.
Кавказский кризис повлек за собой цепочку других событий, включая укрепление практического взаимодействия между Россией и Евросоюзом в европейских делах, обострение отношений с НАТО – своего рода момент истины, связанный с тем, что альянс однозначно занял сторону агрессора, игнорируя факты и реальную последовательность событий, а также отказавшись от нашего предложения срочно созвать Совет Россия-НАТО в разгар развязанной тбилисским режимом войны. В целом произошла реконфигурация евроатлантической политики с укреплением в ней роли Евросоюза и ослаблением натоцентризма. Стало ясно, что НАТО не может претендовать на солидную роль в Европе вне продуктивного контакта с Россией. Кажется, что в Североатлантическом альянсе это начинают понимать. На это указывают решения декабрьской встречи министров иностранных дел в Брюсселе.
Тут нам предстоит крайне непростой процесс нормализации, в рамках которого придется вернуться к разговору о Кавказском кризисе, от которого наши партнеры уклонились в августе. Очевидно, что для размораживания работы Совета Россия-НАТО (СРН) потребуется разобраться и с принципиальными основами нашего взаимодействия, зафиксированными в учредительных документах СРН, прежде всего – наши взаимные обязательства о недопустимости укрепления своей безопасности за счет ущемления безопасности других. Не для всех членов НАТО это обязательство стало руководством к действию.
Кавказский кризис сделал еще более актуальной инициативу президента Д.А.Медведева заключить Договор о европейской безопасности, дав старт соответствующему переговорному процессу на панъевропейском саммите. Было бы трудно более наглядно, чем это сделал режим Саакашвили, продемонстрировать неадекватность существующей европейской архитектуры безопасности с ее претензией на натоцентризм и настоятельную необходимость создания в Евро-Атлантике подлинно открытой системы коллективной безопасности, основанной на принципе ее неделимости. президент России конкретизировал свою инициативу в Эвиане и в ходе саммита Россия-Евросоюз в Ницце, где в ее поддержку высказался президент Франции Н.Саркози. Соответствующие обсуждения были запущены в рамках наших двусторонних контактов и в формате ОДКБ. А на заседании СМИД ОБСЕ в Хельсинки 4-5 декабря состоялось первое полноценное обсуждение нашей идеи на уровне министров иностранных дел уже в общеевропейском формате. Оно выявило значительный интерес со стороны подавляющего большинства партнеров.
В следующем году продолжим обмен мнениями с участием организаций, действующих в сфере безопасности в Евроатлантическом регионе. Убеждены, что в отсутствие позитивного общеевропейского процесса, который мы предлагаем, и без того разбалансированной европейской архитектуре грозит дальнейшая деградация.