Приднестровье и Евразийская интеграция

ИА «Лента ПМР» публикует комментарий российского эксперта Ивана Фомина по поводу Евразийских перспектив Приднестровья.

О роли ПМР в процессах Евразийской интеграции, запущенных руководством России, мы много говорили в прошлом году, в контексте президентских выборов, как в ПМР, так и в последствие – в самой России. Сегодня можно сказать, что актуальность этой темы не только не снизилась, но, наоборот, существенно возросла.
ПМР, как это всем хорошо известно, была последним островком СССР, советской культуры и цивилизации, отказавшимся принимать новые правила игры на постсоветском пространстве, и новые принципы постсоветского политического устройства. В этом контексте, разумеется, в любых интеграционных процессах на постсоветском пространстве, ПМР абсолютно закономерно может принадлежать ведущая и авангардная роль. И именно таким образом, по моему мнению, этот потенциал ПМР необходимо понимать, рассматривать и использовать  при развитии провозглашенных ныне интеграционных процессов и программ.

К сожалению, сейчас в развитии этих интеграционных тенденций наблюдается некоторый застой. Пока объявленная Евразийская интеграция носит сугубо экономический, бюрократический и элитарный характер. Мы не видим интенсивной интеграционной работы на всех жизненно важных направлениях, что могло бы обеспечить необратимый характер данных интеграционных процессов. Проходят  встречи в верхах, разрабатываются новые экономические и таможенные документы, идут некие глубинные бюрократические процессы.
Но нет самого главного, что могло бы послужить залогом успешности этих важнейших для России процессов – Евразийская интеграция пока не выходит за рамки этих элитарно-бюрократических процедур, она по-прежнему не стала общенародным делом, широким и необратимым общественным движением на всем постсоветском пространстве.
Нет широкой общественной и интеллектуальной дискуссии на тему заявленной Евразийской интеграции, нет, как это ни удивительно, широкой и разносторонней поддержки данных процессов на информационном, и даже на политическом поле, как в самой России, так и в других странах, являющихся актуальными, либо потенциальными участниками этих интеграционных процессов.
Складывается такое ощущение, что те силы, которые в России заявили курс на интеграцию, сами боятся собственных инициатив, по привычке опасаются какой-то осуждающей реакции своих «западных партнеров» или российского либерального и прозападного лобби. Такая позиция, такое отношение к этим интеграционным процессам, разумеется, вызывает недоумение и непонимание, как в самой России, так и у реальных и потенциальных участников ЕАС. Нерешительность инициаторов интеграции, конечно же, самым непосредственным образом отражается на настроениях всех остальных игроков на постсоветском пространстве.

Если возвращаться к роли ПМР в процессах Евразийской интеграции, то сегодня эта роль выглядит более чем скромной и неопределенной. На словах и российские чиновники, и новое руководство Приднестровья всячески поддерживают данный евразийский интеграционный курс, опять звучат привычные за 20 лет заявления, уверения и прочие громкие и приятные фразы о вековой дружбе и нерушимости союза братских народов. Такие же фразы, нужно отметить, звучат и на Украине, и в Средней Азии, особенно в те моменты, когда необходимо получить от РФ очередной кредит или добиться льгот на поставки энергоносителей.

На деле же во всех этих странах и регионах, и ПМР здесь не исключение, параллельно развиваются динамичные процессы реальной интеграции в различные западные форматы, - от экономических, торговых, общественных, до политических, информационных и бюрократических. И в этой, пусть менее заметной, но зато гораздо более эффективной интеграции в западные экономические и политические структуры даже трудно обвинять лидеров тех постсоветских стран, которые по привычке реализуют такую, как они это называют «прагматическую» или «многовекторную» политику.
Ведь Россия по-прежнему так и не дает ясных однозначных сигналов, не только на бюрократическом, но и на других уровнях о том, что курс на евразийскую интеграцию – это долгосрочная, серьезная и необратимая стратегия и политика, а не просто ситуативные и тактические шаги в запутанной и неоднозначной игре с западными контрагентами.
Разумеется, в этой ситуации местным элитам не остается ничего иного, как заботиться о своем будущем, о своем экономическом и политическом выживании. Раз будущее, предлагаемое Россией, по-прежнему неопределенно и туманно, то от России, конечно, имеет смысл получать все то, что можно получить, при этом всерьез работая и над всеми другими возможными альтернативами и путями развития.
Таким образом, можно сказать, что ключ от реальной Евразийской интеграции, и причина такого, а не иного поведения постсоветских элит, по-прежнему находится именно в Москве, которая, как и год, и два, и десять лет назад, по-прежнему не дает четкого и однозначного ответа о своих реальных целях на постсоветском пространстве. Чего хочет Россия – реальной Евразийской интеграции или получения неких тактических преференций в своей запутанной игре с Западом? Пока ответ на этот вопрос, по моему, не до конца известен и нынешним «архитекторам» российской международной политики.

Теперь остается ответить на ключевой вопрос, а что же делать самим гражданам этих постсовестких стран, в том числе и гражданам Приднестровья? Просто ждать, куда наконец и когда их, так сказать, «интегрируют» бюрократы и чиновники, или наконец ясно и громко обнародовать свою собственную волю, свои собственные интересы? Мне кажется, ответ очевиден, - бюрократов и политиков необходимо не ждать на очередной остановке на пути этой евразийской интеграции, а ясно и однозначно еще раз указать им на ее подлинные цели. Сегодня как никогда актуально создание самых широких общественных инициатив и движений по поддержке евразийской интеграции, как в России, так и в ПМР, на Украине, во всех странах, включенных в эти интеграционные процессы. Необходимо формирование инициатив и движений, идущих снизу, и призванных продемонстрировать тот простой факт, что эта евразийская интеграция является не выдумкой элит, чиновников и политологов, а глубинной и подлинной волей всех народов нашей большой и общей Родины, частью которой являются все вышеназванные образования.
Нужна самая широкая и интенсивная общественная дискуссия во всех постсовестких странах, необходимы новые интеграционные инициативы и движения, идущие снизу, общественные инициативы, нужны дискуссии в интеллектуальном и экспертном сообществе, в информационной сфере, в различных профессиональных средах. Нужно подтолкнуть и направить данную интеграцию снизу, и сделать ее необратимой.
И здесь мне кажется, у ПМР может быть особая авангардная роль, о которой я упомянул в начале этого комментария, т.к. именно здесь по-прежнему проходит смысловой, географический и политический водораздел между возможным восстановлением большой России и между ее возможным окончательным крахом. Поэтому, убежден, что общественные силы Приднестровья сегодня могут сыграть на этом поле ту же уникальную роль, которую они сыграли в начале 90-х, стать той опорной точкой,  точкой общественного роста, с которой и начнется реальное восстановление нашей общей Родины.

Иван Фомин, директор группы «Праксис», шеф-редактор журнала «Сократ»