НОВОСТНОЙ ПОРТАЛ СНГ
События в политике, обществе, спорте. Сводка происшествий. Интервью
 
2023
iа.tirаs.ru@gmаil.соm // адрес редакции

Судьба политзаключенного

Политика // 16:35, 10 февраля 2008 // 2308
  altС освобожденным из молдавской тюрьмы политзаключенным, гагаузским общественным деятелем, правозащитником Иваном Бургуджи беседует главный редактор газеты «РУССКИЙ ПРОРЫВ!» Роман Коноплев.






- Иван Георгиевич, расскажите подробнее, как разворачивались события с Вашим арестом 17 декабря 2006 года, каковы были причины Вашей поездки в Гагаузию?

- Честно говоря, я совсем не ожидал, что все именно так получится. Перед этими событиями я получил из прокуратуры Гагаузии письменное подтверждение того, что в отношении меня нет никаких претензий со стороны правоохранительных органов. Прямо накануне моей поездки. Мало того, до этого я был объявлен в розыск. Требуя разъяснения, я написал жалобу в прокуратуру Гагаузии и получил от них ответ, что дело против меня прекращено, а те, кто возбудил дело о розыске в отношении меня, наказаны, и ко мне нет никаких претензий. Я получил из апелляционной палаты Комрата официальную бумагу, что по гражданскому делу я отчеты не предоставлял, и без меня приняли решения взыскать эти деньги. Этот документ я обжаловал, и апелляционная палата Комрата отменила дело.

Я поехал в Гагаузию, чтобы проголосовать и встретиться с матерью, которую не видел более года. Поехал официально, проголосовал на следующий день. Затем поехали в Чадыр-Лунгу. Я еще хотел заглянуть в полицейский комиссариат и попросить, чтобы сотрудники полиции перестали третировать мать, которую почти еженощно поднимали с целью узнать, не прячусь ли я в доме.

При въезде в Чадыр-Лунгу восемь машин окружили наш транспорт и мне было выдвинуто требование выйти из машины. Все происходило в поле. Я не вышел из машины, но пригласил поехать со мной в полицию. Они начали крутить руки мне, жене и сыну. Перед этим я позвонил по мобильнику представителям ОБСЕ, адвокату, который пообещал немедленно подъехать ко мне. Поднялись мы в комиссариат, где показываю бумаги. Попросил объяснить, на каком основании задерживают, да еще и практически с применением силы. Сотрудники комиссариата позвонили в Кишинев и сказали, что нет оснований задерживать Бургуджи, так как у него в наличии все соответствующие документы. По телефону ответили: «Любыми путями доставить в Кишинев». В это время дежурный звонит комиссару и сообщает о том, что прибыл мой адвокат и прокурор. Но полицейские не дали мне с ними увидеться и обманными путями вывели в другой коридор, где связали руки и начали бить, при этом пострадали голова и позвоночник, силком вытащили через черный ход и бросили в машину.

alt

* Фото: Иван Бургуджи в редакции газеты "РУССКИЙ ПРОРЫВ!"


- Что происходило дальше?

Как какой-то мешок и на большой скорости меня вывозят за город, даже не знаю кто, но думаю, что сотрудники полиции. Я спрашиваю, кто вы такие, в ответ - молчание. Мы проехали Комрат, и мне сообщили, что меня везут в Кишинев. На каком основании? Сообщили, что они - сотрудники полиции, на мою просьбу доказать это, ответили отказом. Прошу снять наручники, так как очень больно, руки просто почернели. Молчание. Привезли меня в департамент по борьбе с организованной преступностью. В наручниках. Кругом охрана.

Прошу объяснить причину задержания. В ответ: «Мы ничего не знаем, нам приказали. Ваша судьба решается высшим руководством». Приходил представитель прокуратуры и задавал вопросы о моих отношениях с российским посольством и о том, как они мне передавали деньги. Я ответил, что впервые слышу, чтобы мне вообще передавали какие-либо деньги. Они настаивают: «Если хотите быть через пару часов дома, мы вас даже туда отвезем, давайте нам показания как Колеров вам передавал деньги, как Российское Посольство вмешивается в дела «суверенной Молдовы», как чиновники передают деньги и дайте показания против Смирнова, Казмалы и Гушана. Как они обогащаются преступной деятельностью. У нас все зафиксировано, и им место в тюрьме, в том числе и руководству их «Шерифа». Против Антюфеева дайте показания. Если же вы не дадите нам показаний, то мы сделаем так, что вы будете долго и нудно сидеть».

Я попробовал возразить: «Объясните мне, на каком основании буду сидеть. У меня в кармане документы из прокуратуры, где четко написано, что ко мне нет никаких претензий». В ответ: «Пока вы будете доказывать, что вы не верблюд, пройдет год». «Проведите ревизию и выяснится, что никто ничего не похищал, деньги выплачивались согласно смете расходов. Я не должен вам предоставлять никакие отчеты. Ко мне не может быть претензий».

Я отказался давать какие-либо показания. Так продержали меня до 23 часов в наручниках (задержали в 11.20 17 декабря 2006 года). В 23 часа сначала меня привезли в помещение МВД, там этот же прокурор Игорь Екшанов из генеральной прокуратуры начал курировать это дело: «Дай показания против Смирнова, Шевцова, Антюфеева и все будет в порядке, поедешь домой». Я отказался. Меня вывозят из МВД и везут в Комрат. В наручниках где-то за Кишиневом выехали и поехали по трассе в сторону юга. Привезли в УВД Гагаузии, а до этих пор держали неофициально. У них был глухарь по одному делу и его приписали мне: якобы я в 2005 году бросил боевую гранату Ф1 в домовладение депутата народного собрания Гагаузии Челак Ильи Павловича. Это нонсенс, я в то время вообще в Гагаузии не был. То в тюрьме сидел, то находился в Приднестровье. На основании этого дела они официально оформляют мое задержание. Меня сдают в Комратскую полицию, где я пишу заявление на имя прокурора Гагаузии. Через сутки прокурор выводит меня из-под уголовного преследования, и указывает на то, что я не причастен к данному делу и не имею к нему никакого отношения. Освобождают из-под стражи.

В 19. 29 я подписываю постановление о том, что меня освобождают из-под стражи, а в следующую минуту люди в масках опять заламывают руки и сажают в машину. Я не смог разобраться, кто они такие. В 21 час меня доставляют в Кишинев, где уже против меня возбуждается дело, и принимается соответствующее постановление. «Мы возбуждаем против вас уголовное дело по статье о хищении денег в особо крупных размерах!», - объявили мне. Закрывают. Опять бьют, чувствую головную боль и сотрясение мозга. Били головой об дверь, обтянутую винилкожей, и по позвоночнику. Следов, конечно же, нет. Врач из неврологии пришла, осмотрела и написала, что ничего не обнаружила. Потом раздели догола, это уже было в Кишиневе, и заставили сидеть на бетонном полу, и это в декабре месяце, вещи кинули в парашу. Постоянные издевательства.

После этого суд дал 20 суток. Просили 30 суток, но суд не давал, так как белыми нитками шито дело и все это прекрасно понимали. Меня продолжали держать в департаменте МВД. Хотели сделать калекой, так как ежедневно три раза в день держали на холодном полу. Я объявил голодовку, и меня перевели в СИЗО-3, где условия были другие. В департаменте просил воды - не давали. Это нонсенс. Ни ручки, ни бумаги – ничего не положено. Прокурора по надзору не видел ни разу. Неожиданно сказались последствия того, что меня били по позвоночнику – начались боли в спине, отнялись ноги. Сделали операцию. В суд привезли на носилках и санитары подняли на 4 этаж. Судье тоже стало ясно, что я не похищал ничего. На каждом заседании присутствовал представитель ОБСЕ.

Сам прокурор говорил, что непонятно ему, похитил я деньги или нет. Тех, кто работал в представительстве, отказались допросить, а также провести проверку и проверить бухгалтерские документы. После этого дали 12 лет тюремного заключения, несмотря на то, что перед этим было опубликовано постановление исполкома Гагаузии, в котором говорилось, что ко мне не имеется никаких претензий. А при наличии такого документа нет и преступления. Тем не менее, суд выносит приговор, что я виновен, и к концу заседания приглашается представитель Минфина, чтобы он мог предъявить претензию.

На заседания меня каждый раз доставляли в сопровождении 5-6 машин с вооруженным спецназом. Боялись, что приднестровцы выкрадут. Суд назначил приговор в виде лишения свободы на 12 лет и взыскания денег. В ходе процесса я делал выписки из материалов уголовного дела. На имя начальника специальных поручений Штефана Курке 26 февраля 2007 года было написано, что «в 92 году Иван Георгиевич арестовывал сотрудников полиции и изымал у них оружие, радиостанции, их машины были закрыты в расположении батальона «Буджак» на территории Гагаузии. А далее передавал их в спецслужбы ПМР, через территорию Украины, осуществляя обмен с сепаратистами на лиц, которые воевали против Молдовы. По этим и иным фактам против И. Бургуджи возбуждались уголовные дела. В связи с этим прошу выяснить, где находится то уголовное дело, чтобы прикрепить его к настоящему уголовному делу, и предъявить обвинение Бургуджи».

Дело в том, что у них не было основания меня держать и предъявлять мне какие-либо претензии. По всем сюжетам, связанным с батальоном «Буджак» и конфликтом между Гагаузией и Молдовой при образовании Гагаузской автономии все лица, обвиненные в чем либо были амнистированы, и все уголовные дела закрыты. Снегур подписал соответствующие постановления. По их обвинениям, связанным с гагаузским представительством, не было не только состава, не было события преступления. Это было, повторяю, подтверждено Постановлением Исполкома Гагаузии от 29 января 2007 года. Исполком признал нецелесообразным собственное участие в качестве истца по уголовному делу против меня по причине отсутствия претензий к деятельности представительства Гагаузии в Приднестровье. Властям Молдовы нужно было хоть что-то прилепить к разваливающемуся делу. Обвинять меня им было попросту не в чем.


- Как Вы восприняли вынесенный судом, чудовищный по своей сути, приговор?

Когда мне дали 12 лет, я был просто ошарашен. Но и это, как оказалось, не предел. Лежу я в больнице после операции и присылают с рышканского суда повестку и вырезку из газеты зам. прокурора Гагаузии, где прокурор предъявляет гражданский иск на 200 тысяч леев, якобы я «оскорбил его честь и достоинство», чтобы с меня взыскать эти деньги. В газете «Гагауз Халкы» была статья по поводу того, что прокурором Гагаузии не соблюдаются его обязанности. Название статьи: «Преступления без наказания и наказания без преступления».

Приговор вынесен в 2007 в июне 23 числа. Я написал апелляционную жалобу. Согласно законодательству УПК, апелляционная жалоба должна рассматриваться в течение двух месяцев, а ее рассмотрение реально было затянуто на 8 месяцев до 21 января 2008 года. Хотя дело должны были прекратить в связи с отсутствием события преступления. Если события не было, получается, что незаконно возбудили уголовное дело и незаконно предъявили обвинение. Мне необходимо было бы возбудить уголовное дело против того прокурора и следователей, но они делают хитрый ход, чтобы не дать мне такую возможность, прекращают дело по 195 статье, а потом возбуждают по 329 – это служебная халатность и его же прекращают по амнистии. Но служебная халатность сама по себе предполагает наличие причиненного ущерба, а тут ясно, что такого вообще нет, следовательно, и эту статью я буду вынужден обжаловать.

В Чадыр-Лунгском суде находится моя жалоба против полицейских, которые держали меня незаконно закрытым, практически похитили. За тот отрезок времени, что меня незаконно держали, должно было быть возбуждено уголовное дело. Я попросил, чтобы мне предоставили возможность ознакомиться с материалами моего дела, и увидел, что есть требование Чадыр-Лунгского суда, чтобы рассматривали этот вопрос. И письмо прокурора Молдовы, что это нецелесообразно. Написал судье, где прошу возобновить дело, сейчас думаю, что в Чадыр-Лунге будет рассматриваться вопрос по этому отрезку времени. Я оформляю документы в Страсбургский суд против этого незаконного деяния.

- Каковы были условия содержания после вынесения приговора?

- В самой тюрьме есть постановление Парламента РМ, что содержание пыточное. Я сидел с молодым человеком, Игорем Арсеньевым, которому дали 20 лет за убийство, но он к этому убийству имеет такое же отношение, как и я. Судебную экспертизу спросили, что послужило причиной смерти. Судмедэкспертиза не смогла объяснить причину смерти. И 20-летнего парня осуждают на 20 лет. Его даже не задерживали, а сразу вынесли постановление, чтобы продлить срок содержания его под стражей! Никто не хочет его дело рассматривать. Это не единичный случай – 70 летний старик сидит в тюрьме, ему назначили 13 лет лишения свободы, а он даже не знает за что. Следствия не было, просто забрали квартиру и деньги, а перед этим предлагали поделиться с ними. Он сам гражданин России. Так как деньги не дал, то без суда и следствия - сразу за решетку. Пишет письма в разные организации, взывает о помощи. Невиновных в тюрьмах Молдовы очень много.

- Каковы Ваши планы на будущее?

- Сначала должен немного прийти в себя. Считаю, что не стоит сдаваться, потому всегда говорю, что все нормально и «не дождутся». Хожу пока с палочкой, последствия травмы позвоночника. Надеюсь, что пройдет и это. Вначале вообще не мог ходить, и ноги отнялись. В камере почти все время лежал – сидеть не мог. Мог только лежать на животе. Последние 8 месяцев начал немного на спину ложиться. Очень трудно было. Но надо бороться.

- Каковы, на Ваш взгляд, перспективы Молдовы и ее судебной системы?

- Я считаю, что система нормальной будет только в том случае, когда напрямую будут судьи и прокуроры оплачивать в реестровом порядке все незаконные задержания. Только в этом случае будет порядок и честность, не иначе, потому что президент Воронин назначает их. Мой арест также был спровоцирован звонком и сигналом свыше. Основной причиной задержания считаю свою правозащитную деятельность. Да и просили они, чтобы я дал показания против Смирнова, Антюфеева, Соина, Коноплева и других деятелей республики. Никогда такого не будет.

Я считаю, что Молдова сама не заинтересована в решении конфликта между Молдовой и Приднестровьем, потому что она для решения этого конфликта получает столько денег, что за счет них живет спокойно. А если проблема решится, никто не станет им давать деньги. Вот сейчас должны начаться переговоры, но в Молдове принят закон об особом правовом статусе Приднестровья, который не дает вести равносторонние переговоры. О чем вести переговоры, если у вас принят такой закон? Закон нельзя чуть-чуть выполнять, его либо выполняешь, либо нет. Молдова как государство - недоговороспособное. Я думаю, правительство Приднестровья не даст себя подставить так, как когда-то подставила себя Гагаузия.

Надо отдать должное ОБСЕ, так как они по моему делу присутствовали на каждом заседании и записывали. По делу они видели, что незаконно привлекаюсь. Они меня посещали в тюрьме. Я благодарен Приднестровью, Гагаузии, «прорывовцам». Иногда доходило по молдавскому радио, что проходят пикеты «ПРОРЫВа!» с целью моего освобождения. Благодарен Игорю Смирнову за то, что он поднимал вопрос, когда встречались с представителями ОБСЕ. Я благодарен всем, кто участвовал в моем освобождении и выступал в мою поддержку.

alt

* Фото: Дмитрий Соин, Иван Бургуджи и Александр Гореловский: "Прорвемся вместе!"