Роман Коноплев: Революция справа от Днестра

Начало.Продолжение здесь...

1 декабря 2008 года по всей Румынии прошли многотысячные акции под лозунгом Basarabia pământ românesc.- «Бессарабия - румынская земля» в честь 90-летия договора об объединении Румынии и Бессарабии в единое национальное государство.

Десятки фото и видеодокументов поистине общенациональной акции представлены на множестве Интернет-ресурсов. Согласно фотоотчетов, в мероприятиях участвовали не одни студенты – румыны, что называется, «от мала до велика» выразили, таким образом, солидарность со своими бессарабскими братьями. Нация, разделенная юридически, несмотря на различного рода условности и границы, продемонстрировала свое единство и волю к скорому воссоединению.

Кишиневские СМИ о сути мероприятий не проронили ни слова. Там не прозвучало, что бессарабской молодежью акция была поддержана, ведь многие студенты из Бессарабии приняли в ней непосредственное участие. Они готовы понести огонь своей революции в Кишинев уже завтра, и на пути у них – безыдейная, яйцеголовая… пустота.

Представляю себе типичного бессарабского чиновника, делающего бровки домиком в эдаком изумленном смущении: «ничего не происходит, мы ничего не замечаем». И, знаете, мне это что-то напомнило. Что? Приднестровских чиновников, которым молодежная политика еще с осени 2006 года встала поперек горла. Более двух лет акции пророссийского движения «ПРОРЫВ!» не замечает ни одно приднестровское СМИ. Блокада «прорывовцев» - плод деятельности ряда местечковых бюрократов, отнюдь не скрывающих полное недопонимание процессов современной политики. У бюрократии по обоим берегам Днестра - свои интересы. С интересами нации эти интересы, похоже, расходятся окончательно. Там – разговоры о Европе, здесь – о России. Разговоры… Разговоры…

Бюрократией Молдовы идея реальной евроинтеграции декларируется достаточно давно. Регулярное бормотание со вставкой дежурных клише о «европейском пути» стало визитной карточкой бессарабской элиты. В Тирасполе о пророссийском курсе не разглагольствует только немой. Однако общество в данном вопросе проявляет значительно больший энтузиазм, чем госслужащие. Граждане ПМР, опережая государство, вынуждены, не дожидаясь бесповоротного юридического решения, перемещаться физически в Россию. На ПМЖ. Причины пробуксовывания приднестровской элиты объяснимы лишь в некоторой степени. К осмыслению этих причин, увы, до сих пор бюрократия не приступает.

Интеграция с Россией предполагает некоторые конкретные шаги со стороны самого Приднестровья, под которыми следует подразумевать, в том числе, установление определенных стандартов в сфере политических свобод, реализацию международных документов о защите прав человека, отсутствие цензуры, борьбу с коррупцией и многое другое. Интеграция Бессарабии в структуры ЕС предполагает ровно то же самое: у России и Евросоюза по многим вопросам нет разночтений - принципы демократии ни та, ни другая сторона не отвергает. В Евросоюз не берут зверомутантов. Роберт Мугабе не устроил бы европейских политиков в качестве президента страны, претендующей на статус члена ЕС. России абсолютно ни к чему иметь дело с самовлюбленными элитами, предпочитающими иметь Россию в виде некой легитимации одним лишь собственным амбициям, политическим и финансовым прибылям. В то же время россияне горячо поддерживают приднестровцев в их устремлениях – это уже немало. Но благодарить за подобное приднестровскую бюрократию по меньшей мере абсурдно. Мы тянемся друг к другу не благодаря, а вопреки ей.

Тирасполь и Кишинев выглядят в некотором роде как две стороны одной медали.Одинаково беспомощными они предстают перед лицом разочарований и поражений, которые готовит день завтрашний. Общество Бессарабии в своих политических предпочтениях обращает внимание на партии, лидеры которых лишены цинизма и не позволяют себе двучтений термина «евроинтеграция». За последний год на политическую арену Молдовы ворвались две либеральные партии. Их лидеры Владимир Филат и Дорин Киртоакэ не являются пророссийскими. Но в прорумынской Бессарабии это ни к чему. Они активно вовлекают в свои ряды молодежь, очарованную возможностями, которые предоставляет среднестатистическому бессарабцу статус гражданина ЕС. Эти возможности, действительно, значительны. Принимая курс на евроинтеграцию в качестве безальтернативного, жители Бессарабии прекрасно понимают, что этот курс не отвергает, а, наоборот, защищает их национальную идентичность. Логичному сценарию евроинтеграции Молдовы мешает сегодня лишь «бюрократия прошлого». Революция молодых либералов Бессарабии и их румынских коллег рано или поздно отправит этих доисторических ящеров в политический клоповник. Поскольку нет ни одной, сколь бы то значимой альтернативной политической силы, способной вывести на улицы Кишинева десятки тысяч сторонников – хоть бесплатно, хоть за 1000 лей. Русскоязычные семьи Бессарабии стремятся либо к отъезду в Россию – либо к стимулированию детей в изучении румынского языка. Причин тому множество. Телевизору эти люди не верят уже давно, а общество, в котором их детям предстоит жить, они оценивают без помощи всевозможных политологов-социологов. Они сами уже в нем живут, и способны самостоятельно строить прогнозы относительно будущего Бессарабии.

Эффективность методики «незамечания» надвигающейся волны протеста бессарабской бюрократии можно еще как-то оценить в период политического штиля. Они еще в кабинетах, в эфире, они продолжают руководить своей Молдовой. Но как только на смену штилю придет шторм, все эти Акакии Акакиевичи из правительственных зданий в центре Кишинева окажутся абсолютно бессмысленными. Предложенный в качестве альтернативы румынизации молдовенизм – удел политических маргиналов и персоналий с душком советского прошлого. Обществу молдовенизм не интересен. Молодежи – столь же омерзителен, как какая-нибудь завалявшаяся газетенка 70-х годов. Можно на уровне никому не интересных ученых еще лет двадцать обсуждать концепции румынизма и молдовенизма -эта дискуссия в Бессарабии никому не нужна, да и сам язык уже давно никто и нигде не именует «молдавским».

Со своей стороны, приднестровцам дорога Россия – они осознают себя частью русского мира, и руководствуются, опять же, стремлением сохранить собственную идентичность. Сегодня представить себе Приднестровье внутри любого европейского, а значит румынского проекта - невозможно. Приднестровье является уже много веков частью проекта русского, возможно не во всем соответствуя «оригиналу». Порой внутреннее некоторое несоответствие украшает сам русский проект – в Приднестровье живут особенные россияне. Они более устойчивы к трудностям, более подвижны, более циничны в отношении политического пафоса. И при всем при этом они – россияне, вне зависимости от окончания фамилии и цвета волос.

Много ли сил осталось сегодня у Кишинева, чтобы сдержать натиск румынской молодежи? Зачастую, бессарабский чиновник уклончиво отвечает: «ничего такого нет – есть проплаченная кучка, некие клоуны, которые за пятьдесят лей пришли постоять на митинге, они – не народ». Чиновник успокаивает этим себя. Одновременно с этим и в коридорах отдельных министерств ПМР раздается похожее бормотание: «Что они ходят, эти студенты с этими желтыми своими флагами – они ж умеют только кричать!». Вроде как, «посмотрите, какой я умный и большой патриот – я целый день с утра до вечера стремлюсь к интеграции с Россией, а эта бестолковая молодежь только по площади Суворова топает, флагами машет. Тем самым отвлекает мою бесценную жизненную энергию, не позволяя всей глубине моего интеллекта раскрыть себя настолько, чтоб мы немедленно претворили в жизнь итоги Референдума сентября 2006 года».

Продолжение здесь...