В окопах
Политика // 11:00, 3 декабря 2009 // 1937
О российском форпосте и приднестровском времени
Борьба за право быть главным в реформировании Основного закона ПМР продолжается. Сессия Верховного Совета республики много чего показала и показала главное. Стороны, представляющие высшие исполнительный и законодательный органы, не готовы к конструктивной работе и поискам компромиссов. Создание согласительной комиссии по доработке проекта Конституции скорее объявление о длительном перемирии, которое будет нарушено трижды: в ходе выборов в местные органы власти, выборов депутатов ВС, выборов президента республики. Учитывая, что первая кампания начнется в марте, вторая в декабре будущего года, а третья в 2011 году, на короткий период (два года) регион наполнится постоянным состязанием за власть. В ходе трех кампаний соперники – партия «Обновление», а с другой – все остальные приднестровские политические организации (есть и не примкнувшие, но их число будет с каждым месяцем уменьшаться и вовсе исчезнет к осени 2011 года) будут показывать свои электоральные мощности, чтобы получить потом, после победы, и право обращаться с Конституцией, как им покажется нужным.
Заявление пресс-службы президента Смирнова после сессии ВС дало понять многое. Смирнов поблагодарил тех, кто поддержал его в стремлении улучшить в республике все и максимально приблизить ее к России, что прозвучало как азартный намек «еще не вечер». Точно также уходил в отставку с поста спикера Шевчук. В своей речи перед парламентариям он тоже благодарил поддержавших его и его партию, борющуюся за лучшую жизнь республики, и тоже дал понять «еще не вечер». Разница лишь в том, что Смирнов в отставку не ушел. Но разница невелика. Приднестровские наблюдатели точно определили нынешнее положение обоих борцов за светлые приднестровские горизонты. Они квиты, теперь они на равных. Еще один повод говорить, что вся борьба впереди. Оба лишь отошли друг от друга на шаг и ждут сигнала.
Активная часть приднестровской общественности в лице различных, в том числе и межпартийных союзов и «отраслевых организаций» (в ином прочтении, так называемая общественность), уже выразила свое неудовольствие. В согласительную комиссию не приглашены «представители народа». Скоро они вспомнят, с чего начинался политический кризис. Да, не с того, что мы были против перемен к лучшему, а с того, что нас, желающих участвовать в судьбе республики, как мы участвовали в ней с первых дней ее провозглашения, назвали оголтелым и истеричными, когда мы потребовали у «обновленцев» объясниться – какие ваши цели. В общем, будет дело. А вопросы «за что боролись?» и «где наши деньги и лучшая жизнь?» окажутся не самыми резкими.
Выступление Шевчука на сессии ВС, затевавшейся стать судьбоносной и знаковой, а ставшей никакой, т.е. рядовым заседанием приднестровского парламента (выпустили пар – не более), заслуживает особого внимания. Потому что он лидер «Обновления», потому что все тезисы, формулировки, мысли о «текущей приднестровской жизни» - результат не только его личных, а коллективных раздумий. Только напрасно потом «обновленцы» застеснялись эмоций своего председателя. Эмоции вообще, а в приднестровской особой жизни в частности, представляют большую ценность и являются точным отражением истинных целей. Неэмоциональный политик сегодня – это пустая, мало приятная и отталкивающая функция. Так вот Шевчук, финал его выступления: «…Искренне желаю, чтобы наивысшая сила добра, которая движет всеми нами, помогла нам … на базе добрых побуждений найти наилучшее решение, которое поведет к благополучию…». Тесно употребленные слова «добро» и «благо» уж точно результат не деланных эмоций. Только портит все тут же последовавшее предложение-условие: либо Смирнов отзывает свой проект и не назначает референдум, либо подает в отставку. Обращение к добру почти как обращение к Богу, не терпит ограничений в поиске выхода. Смирнов не мог не услышать ультимативных ноток и наверняка по-своему оценит предложение. Что-то подобное он слышал в начале своей карьеры приднестровского лидера. И тогда он понимал, то передвигаясь в багажнике машины по маршруту Киев-Кишинев, то находясь в тюрьме, то сидя в теплых кабинетах, что ему предлагается выбирать между позором и позором. Надо думать, что Шевчук был также искренним, когда говорил, что Приднестровье живет во времена застоя и стареющего вождя. Смирнов и его многочисленная команда в Приднестровье все запомнили. Вот и еще один повод думать, что впереди много событий.
Приднестровье – такая территория, где каждый день и все думают, кто мы такие, куда мы идем, и идем ли вообще, что с нами будет, и что о нас скажут наши дети, будущее которых представляется смутным. В той же Молдове думают о вечных темах все-таки реже, хоть и проблем в ней не меньше. Ну, быть может, меньше на одну: здесь знают куда идти. Тут уж коммунисты и «либеральные демократы» едины и союзник у них один. Приднестровские думы о сегодняшнем дне тяжелы, о завтрашнем дне почти лишены смысла. Однако в них есть некоторые вольно или невольно сформировавшиеся до конца представления о приобретенных в боях за государственность ценностях. Посмотрим на причины политического долгожительства Смирнова. Он и такие как он не могут быть с позором отправлены в отставку или по каким-то объективным причинам вытолкнуты из приднестровской активной жизни. Один такой случай – и придет беда. По-другому это звучит, если хотите, как «русские на войне своих не бросают». Отправка в отставку Смирнова в результате бурной политической интриги даст трещину по всему Приднестровью. Да перед тем же Шевчуком, допустим, занявшим кресло приднестровского лидера, будет вечно маячить пример Смирнова, свергнутого в результате… А вот вопрос – в результате чего? В нынешнем внутреннем конфликте много непонятного. Но если это результат решения, принятого где-то далеко и в связи с необходимостью смены политических элит на обоих берегах Днестра для новых перспектив в урегулировании конфликта между Кишиневом и Тирасполем, то «приднестровской идее» и вовсе придет конец. Никакой независимости, никакого сближения с Россией (то, на которое намекают всем приднестровцам) не будет. В лучшем случае будет вечная борьба, будет вечный российский форпост и вечные окопы. И Шевчук, как и все последующие лидеры республики, будет инструментом, и сменят его, когда придет нужное время, без оглядки на приличия и на (какой пустяк – придумали тоже!) «приднестровскую идею».
Плохой вопрос – что же делать со Смирновым? И вопрос еще не краше – его вечная политическая жизнь благо или наказание для приднестровцев? Он старый, он барин… Но такая жизнь, которой он жил все эти двадцать лет, кого хочешь состарит. А вот барином и государственным деятелем, который никогда не задумывался о своем приемнике, сделали его сами приднестровцы, и в первую очередь те, кто был рядом с ним. Глупо говорить, что «обновленцы» и все, связанные с их партийной и хозяйственной деятельностью, находились в стороне и лишь горько наблюдали, как в холуйском болоте пропадает некогда энергичный и в общем-то мужественный человек. Они тоже приложили (правда, не больше всех остальных) к этому руку и теперь показывают Смирнову на дверь? Продолжающийся конфликт внутри непризнанной республики результат еще и того, что сейчас трагически трудно найти достойные способы, чтобы Смирнов без обид и тоски покинул свой пост. Российский пример с Ельциным годился бы на все сто процентов. А как применить его, когда битва приднестровских патриотов, пророссийских и проприднестровских политических партий почти решенный вопрос?
В Приднестровье все чаще поговаривают о неизбежности вмешательства в конфликт Москвы. Надежды оправданы. «Московские гонцы» уже побывали здесь, а некоторые российские эксперты, что называется, издалека дали советы, как спастись Приднестровью, переживающему, по их же замечанию, проблемы, присущие всем молодым государствам. Слабое утешение, тем более, издалека. Ожидания более эффективного вмешательства Москвы в дела приднестровские уже имеют черты срочного общественного заказа – давайте быстрей, а то ваш форпост на Днестре, едва различимый осколок «русского мира» среди евросоюзных площадок, будет разнесен в щепки, и неровен час, из окопов и бойниц покажутся белые флаги; ваши гуманитарные грузы и духовная поддержка уже не справляются с лавиной соблазнов жить как люди с надеждой на хорошее. Ах, надежда мать дураков! Ну, тогда мы посмотрим, кто из нас дурак. Тираспольские чиновники поосведомленнее, а потому потрезвее, ожидают от России более приземленных и конкретных действий. Пустую трату времени на выслушивание слов о разрешении приднестровского конфликта с учетом интересов жителей непризнанной республики при соблюдении и сохранении территориальной целостности Молдовы они давно хотели бы заменить на главный вопрос к Москве. Чего же ты хочешь, наша госпожа, когда говоришь, говоришь и говоришь правильные речи, а потом вспоминаешь о «меморандуме Козака», не снятом, по твоим же словам, с повестки дня, но все боишься произнести заколдованное «федерация»? Верно, оно опасное для работы с Молдовой и с Западом, где любят милое «маленькая европейская и унитарная Молдова», но от нас-то ты ждешь, чтобы мы стояли насмерть за федеральную Молдову, на которую через нас же будет тебе удобно влиять. Хорошо же ты о нас думаешь, Москва, и хорошую роль ты нам готовишь. И вздохнуть нам не даешь, поскольку не знаешь, что с нами дальше делать, и отпустить не хочешь, поскольку не хочешь и все тут…
В минуты подобных размышлений в обеих противоборствующих группах уже давно пришли к неожиданному для себя выводу: Москва по отношению к Приднестровью оказалась между двумя нравственными подходами к своему долгу. Что ей выбрать «я тебя породил - я тебя и убью» или «мы в долгу перед теми, кого приручили». Она точно не знает, что выбрать. Приднестровцы вправе и в этом видеть причину своих длительных неурядиц. Политики, ну, те же, кто поосведомленнее, рисуют скучную картину российского влияния в республике, добавляя к ней дополнительные краски: приезжают в Тирасполь господа из Москвы – говорят одно, приезжаем мы в Москву – нам говорят совсем не то, а другое и порой неожиданное. И ладно бы было это результатом дегустаций – протрезвел и живи нормальной жизнью. Нет, все сложнее. И потому кажется, что до сих пор приднестровской проблемой занимались со стороны одни нетрезвые. А оценка Шевчуком приднестровского времени, как застоя, тревожная, конечно, и напоминает нехорошее из советского прошлого. Но и перспектив, как ни странно, в ней немало. И вовсе не потому, что людям она понятнее и ближе (верно излагает мужик, не мешайте ему), чем частые замечания Смирнова о приднестровской жизни, которая с каждым годом становится все лучше и привлекательней. Простой люд всегда на стороне того, кто говорит, что живет он плохо, а мог бы жить лучше. И если все они однажды вместо склок призадумаются о главных причинах и застоя, и внутреннего бардака и придут к простым выводам, то это будет главное достижение к двадцатилетию республики.
Владимир Цеслюк,политический обозреватель агентства НИКА-пресс