Проблематика защиты прав детства – для Приднестровья тема не менее актуальная, чем и все прочие, благо проблем в нашей маленькой республике хватает. Вспоминая об СССР у себя на кухнях, всегда приходит на ум помимо всевозможного маразма и лицемерия властей тот неопровержимый факт, что единственной категорией, о которой при Советах по-настоящему заботились, были дети.
«Всё лучшее – детям». Этот лозунг, возможно, был единственным искренним, и тем, которому власти, действительно, следовали. В том числе и потому, наверное, что для его реализации нужно совсем немного денег и воспитательной работы в отношении взрослых.
Я и сам вырос при СССР, да ещё и в одном из наиболее солнечных, цветущих, или как говорили когда-то беспризорники первых советских лет, «хлебных» её уголков. В Советской Молдавии, пожалуй, детям жилось гораздо интересней и приятней, чем где-нибудь в средней полосе России – в том числе, благодаря погодным и фруктовым «привилегиям». Но и не только. Не в последнюю очередь благодаря тому, что из советских республик в Молдавию разрешалось поехать самым успешным выпускникам ВУЗов, и эти самые советские «знайки» строили здесь социальную среду со своим особым смыслом, стараясь от души в соответствии с трезвым осознанием необходимости решения тех или иных проблем, касающихся защиты детства.
Сегодня с тех пор многое изменилось. Общество разочаровалось в лозунгах, и в обыденной жизни люди полагаются не на власти, а большей частью на собственные силы. Пропасть между богатством и бедностью разделила не только взрослых – не обошла она стороной и детей. Всё происходило, как и в других республиках бывшего Союза, у нас на глазах – просто однажды в школе разрешили свободную форму, и дети поневоле стали исполнять роль объекта престижа – люди почему-то посчитали уместным меряться ухоженностью своих детей, словно опциями автомобиля престижной модели. В школах появились «разные» дети. Одни – в дорогих костюмчиках и платьицах, другие – в драных тапках. Думаю, середину девяностых и забастовки учителей, которые в те времена оказались в тех же драных тапках, ещё не забыли. Уж наверняка помнят об этом и сами учителя.
Медийный аспект
С сожалением приходится констатировать тот факт, что наполняемость приднестровских СМИ всевозможными темами, как и в других регионах бывшего СССР, происходит исходя из представления об избирателях. За исключением, разве что, совершенно отдельно стоящей в сторонке Белоруссии. Там, действительно, во всём – отдельная история. А «у нас» получилось – «как везде». Политики умасливают электорат – тех, от кого зависит, сохранятся ли они у власти. Исходя из демографических тенденций Приднестровья, у нас максимально нарочито подчеркивается забота о пенсионерах. Люди преклонного возраста для ПМР являются некой «священной коровой» – вокруг них происходят все значимые события, ради их душевного спокойствия сохраняется атмосфера «уюта» в тени советских памятников. Им же в глаза с телеэкрана пристально глядят ведущие и всевозможные чиновники, обещая постоянную заботу и вечную о них память. Кладбища, памятники, насыщенная религиозная жизнь – всё это мы видим каждый день по гостелеканалам и об этом пишут газеты. Всё это – атрибуты «успешной старости». Если посмотреть со стороны, может показаться, что покой пенсионеров – это вообще визитная карточка Приднестровья.
Что, в свою очередь, у нас имеется для так называемого «успешного детства»?
Похвастаться особо нечем. Да и надо ли? Ведь дети не голосуют на выборах, а вот их бабушки и дедушки – предмет особой заботы. Политтехнологи, наверное, ночи не спят, и днём не бодрствуют с мыслями о том, как охмурить пожилую аудиторию накануне очередных парламентско-президентских баталий в ПМР…
Финансовый аспект
Несколько дней назад приднестровский парламент поднял пособие на детей до полутора лет. До 65 долларов в месяц. Таким образом, молодая мама за полтора года получит от государства 1170 долларов США. Пособие будет выплачено независимо от того, работает, например, мать, или не работает, находится она в отпуске по уходу за ребенком или нет. Разумеется, на фоне «всего, что было», данная инициатива депутатов заслуживает если уж не самой высокой оценки, то, как минимум, благосклонности. Всё ж не только о пенсионерах вспомнили, – не только о тех, чьи голоса на выборах нужнее и желаннее. Наверное, при нынешнем бюджетном дефиците и падении экспорта, отсутствии инвестиционной активности, Приднестровью не угнаться ни за Россией, ни за, тем более, странами Западной Европы. Не догнать и Скандинавию, страны которой по данным международных экспертов традиционно уверенно держат первые места по таким критериям как правовая и социальная защита детей и женщин. Тем не менее, чему-то стоит поучиться, не обязательно всегда это связано с огромными бюджетными расходами.
Банальная для Приднестровья ситуация: папа уходит из семьи с малолетним ребенком, затем теряет работу, обращается в Тираспольский городской суд, где ему, как безработному, устанавливают обязательство выплачивать ежемесячно в виде алиментов на ребенка – 300 (триста) рублей ПМР. Это тридцать долларов. На месяц. Безработным папам, наверное, стоит посочувствовать. Но как прокормить ребенка матери-одиночке на алименты в 30 долларов, судья объяснить не в состоянии. Альтернативный пример. В странах Скандинавии мать, помимо единовременного пособия на рождение ребенка в 5000 евро, в течение трех лет получает ежемесячно перевод на пластиковую карточку в размере приблизительно 80% от зарплаты. Это порядка 2,5 – 3 тысяч евро. Ежемесячно. Конечно, не у всех в ПМР скандинавские зарплаты, но выход из ситуации есть. Опять же, с учетом европейской практики.
Отдельные группы категорий населения, к примеру, иммигранты, в Европе получают талоны, которые нельзя обналичить, но можно обменять на вполне определенные продукты. Разумеется, это не самое «рыночное» решение, которое в нашем отдельно взятом случае открывает определенные коррупционные возможности для чиновников. Но и это можно некоторым образом преодолеть. Как? Через электронный учет – для программистов банковских структур не является гиперсложной задачей соответствующим образом организовать ввод в эксплуатацию пластиковых карточек с целевым списанием средств на отдельные товарные группы. Это вполне решаемая проблема. Её решение – не более хлопотная процедура, чем распределение всевозможных российских траншей.
Правовой аспект
В России сегодня широко обсуждается проблематика введения института т.н. «ювенальной юстиции». Против неё активно выступает Церковь, надо понимать, заинтересованная в том, чтобы проблема защиты детства определенным образом попала, вместе с соответствующим финансированием и полномочиями, под крыло религиозных структур.
Много ли в религиозных организациях специалистов по детской психологии и защите прав ребенка, судить сложно. Последние скандалы, сотрясающие Католическую церковь, связанные с сотнями случаев педофилии, садизма и прочих ужасов вмешательства религиозных структур в эту тему, убеждают, скорее, в обратном. Пусть священники и дальше занимаются бабушками. Защитой прав детей должны заниматься профессиональные юристы, психологи, в конце концов, – волонтёры некоммерческих организаций.
Проблема «посторонних» детей, как и тех, кто подвергается в семье физическому насилию, в Европе эффективно решается. И не стоит по этому поводу обращать внимание на некоторые инсинуации в СМИ – как правило, «дыма без огня» не бывает, а на фоне единичных «сбоев» в системе обеспечения прав детства в странах ЕС, общая картина «там» и в странах СНГ диаметрально противоположна.
Поскольку ребенок обладает полным набором прав и свобод, его нельзя ни шлепать, ни ставить в угол. Существует специальное постановление Европейского суда по правам человека, запрещающее любые шлепки, удары, наказания в виде стояния в неудобной позе и другие меры воздействия. Аналогичным образом в ЕС решается проблема психологического насилия в семье – подобные вещи влекут далеко не самые приятные для родственников ребенка последствия.
У нас в Приднестровье часто говорят о насилии в семье. Есть и соответствующие профильные НПО, мы все видим рекламу, их специалисты регулярно попадают на ТВ. Однако интересная тенденция – кого они защищают? Об этом говорят сами руководители этих НПО – речь идет о взрослых. Звонит к ним на телефон доверия, как правило, либо бедняга-муж, которого морально уничтожает жена, либо жена, которую побивает муж. Их успокаивают, дают дельные советы. А детям некуда позвонить, и некуда обратиться. У нас на ТВ нет социальной рекламы для детей, где говорится о том, куда обратиться ребенку, если его обижают дома или в школе. Да и обращаться, на самом деле, некуда. Разве что в милицию, что само по себе – травма. В милицию, которая для любого ребенка – это орудие наказания. «Не кричи, придет дядя милиционер», «будешь плохо вести – отдам дяде милиционеру», – подобные фразы иногда слышишь от взрослых на любой детской площадке. В конце концов, так сложилось – эти стереотипы сформированы уже поколениями. Защита прав детства – не дело милиционеров. В Европе полицейские с дубинками и наручниками вообще крайне редко влезают в дела защиты прав детей. Хватает социальных работников, которых родители боятся как огня.
До чего у нас доводят ситуацию «бесстрашные» родители? Иногда они даже подают на собственных несовершеннолетних детей в суд, и такое случается. Родители разводятся, и, находясь в новых семьях, или вообще покидая республику, забывают про своих чад. Куда идти ребенку, если его права нарушаются в 7, 10, 12 лет? Ребенок не знает.
Еще одна проблема связана с жильём. Некоторое время назад парламент Приднестровья специально уделял внимание проблеме собственности, «провисающей» после смерти владельцев. Принято решение о распределении данной категории собственности муниципальными властями. Наверное, стоит лишний раз проконтролировать механизм распределения этой собственности, уж больно часто приходится мне в последнее время слышать о том, что она «умело» распределяется через коррупционные схемы, и попросту реализуется с пользой для отдельной, «особо защищенной» у нас в ПМР, «социальной группы» – госслужащих. Есть ли вообще какие-либо механизмы контроля этой ниши? Подобная недвижимость стоит, по местным меркам, вполне прилично. Всё ли там в порядке, или, «как всегда»?
В Скандинавии, к примеру, существует выделенная категория муниципального жилья. Его нельзя приватизировать и передавать по наследству. Но если в 18 лет молодому человеку негде жить, ему государство бесплатно даёт квартиру, а в ряде случаев освобождает и от коммунальных выплат по ней. «Даёт» – не «дарит». Скажем так, условия в подобных квартирах – на уровне наших «хрущевок», но в качестве первого жилья на какое-то время для молодой семьи или одинокого молодого человека вполне сгодится. Жить долго в подобном жилье – не престижно. Но это – не на улице бродяжничать, и не с родителями ютиться в трёх стенах, созерцая скандалы и прочее. Судя по демографическим тенденциям у нас, если выморочное жилье распределять справедливо и без приватизации, как муниципальное, – возможно, хватит и на эту категорию. И дети будут хотя бы знать, что в 18 лет им будет, где жить…
Дети-беженцы
Разумеется, на мои предложения можно нагородить массу возражений – дескать, всё это деньги, а «их нет». Однако, хочу напомнить товарищам взрослым, что приднестровские дети – не такие уж дураки. Они общаются между собой, легко ориентируются в Интернете, и… как ни удивительно, порой пересекают любые межгосударственные границы. Точно так же, как из голодной Москвы в 20-е годы прошлого столетия, беспризорники бежали в Ташкент и Сочи. В конце концов, они от нас побегут. В Европе мне приходилось встречать множество подростков из бывших республик СССР. Дома их не обязательно били, или они голодали, – зачастую случалось, что поводом для побега оказывалось равнодушие взрослых, или мамы-папы гастарбайтеры, оставившие своего ребенка на попечение тёти или бабушки, или психологическая травма в школе, «детская дедовщина», унижение со стороны сверстников. Почему-то наша образовательная система, должное время уделяющая точным наукам, в отличие от европейской, редко учит ребенка отзывчивости, доброте и ненасилию. То и другое в образовательной сфере ЕС ставится на первое место.
Попав в отлаженную государственную систему обеспечения прав детства стабильной страны, дети-беженцы вполне справедливо уверены в том, что у них в жизни будет всё хорошо. До того хорошо, что они, как правило, со временем по личной инициативе меняют имя и фамилию, а заодно – и религиозную принадлежность, по аналогии с коренным населением страны – «просто чтобы не выделяться». И стараются не вспоминать прошлое. Если государство не думает о своих детях – о них подумает другое государство. Есть ещё в мире, кому о них подумать. Полагаю, дежурные фразы о том, что «без должной защиты прав ребенка у республики нет будущего» – уже давно не уместны. Кому положено, пусть принимают соответствующие решения, пока не стало совсем поздно.
* * *
За последние двадцать лет ПМР сильно изменилась. Местами даже к лучшему. Изменились тенденции в экономике, и даже что-то меняется в политике. Подумать только, кого у нас сегодня только нет – демократы, патриоты, жириновцы, коммунисты, монархисты, и даже народники… Тем временем, на сегодняшний день, никому не нужному ребенку у нас в Приднестровье негде даже поесть. В отличие от любой европейской страны, у нас до сих пор нет ни одной бесплатной столовой, где ребенок хотя бы раз в сутки мог бы нормально покушать.
Автор: Роман Коноплев, директор Аналитического бюро “Consulting Mobile”
http://dniester.ru/content/prava-detey-v-pridnestrove-problemy-i-resheniya