Молдова.Приглашение на казнь
Новости // 13:44, 5 марта 2008 // 2973
После
всего, что случилось с Косово, да и на фоне того, что уже происходит в
связи с «косовским прецедентом», позволительны любые – самые
невероятные прогнозы, самые немыслимые сценарии развития событий на
«приднестровском направлении».
Рассматривая даже фантастические варианты урегулирования приднестровского вопроса, трудно будет прослыть невменяемым, коль скоро случай с признанием Косово – это вершина сумасшествия… Очень может быть, что это и вершина подлости. Но в сущности, какая разница, кто вас готов убить: слюнявый улыбчивый недоумок с бритвою в руке или долго собиравшийся на дело маньяк.
Итак, предположим: Америка, озабоченная скорым урегулированием территориальных конфликтов на постсоветском пространстве, признает ПМР независимым, суверенным государством. В самом деле, сколько проблем решится в регионе и сколько дивидендов получит Вашингтон, прими он такое решение. Кишинев же, утершись от плевка, все равно потом поблагодарит своего нового стратегического партнера за мудрость и прозорливость, поскольку перед ним откроется реальная перспектива познать большое европейское счастье; возможно, это счастье придется делить с Бухарестом, но кто знает, что в этом мире есть добро и зло?
ПМР, безусловно, будет благодарна американцам, и в первые годы независимости приднестровцам придется признавать (публично!) «американское отцовство», что даст Вашингтону известные возможности для последующей реализации моральных обязательств (надо отвечать за тех, кого приручил). Воспитательный процесс, т.е. обращение в свою веру и идеологию – это будет главным долгом перед новым независимым народом. Какие великие просторы и возможности могут открыться в этом процессе, когда весь мир (что там Приднестровье) уже давно боится ответить на вызов: золото решает все, но где же спасители ваших душ, которые утверждают обратное, и что это такое – совесть, мораль..? Не исключено, что в процессе воспитания Америка станет заглядывать в русскую душу приднестровцев (вы же, приднестровцы, сами говорите, что являетесь форпостом России). Но если нет ответов на предыдущие вопросы, то усиливается вероятность, что ничего она там не увидит. Года четыре назад в тираспольской прессе высказывалось предостережение: «коммерции политики» загубят всю приднестровскую идею – никто и не заметит, что только «вторая приднестровская революция» способна уберечь республику от неминуемых бед и поражений. Реакции от приднестровского общества тогда не последовало.
Что может Америка попросить взамен? Во время одной из своих пресс-конференций президент ПМР Игорь Смирнов вскользь, правда, говорил на эту тему. Американцы предлагали и не раз отказаться от России, и тогда… Но сегодня они могут ничего и не просить. Что стоит нейтральный статус Приднестровья, если оно (эта едва приметная лента земли вдоль Днестра) окажется между натовской Молдовой и натовской Украиной? Приднестровье – независимое и суверенное – может, конечно, само распоряжаться своими естественными геополитическими прелестями и само разрешать или запрещать присутствие на ее земле российских военных с их складами и техникой. Но ему будут напоминать, кто истинный друг: Россия с Приднестровьем нянькалось семнадцать лет – все эти меморандумы, референдумы, пророссийские партии, движения, акции… И что? А вот мы, Америка, взяли и признали вас.
Ничего подобного, конечно, не случится. Хотя повторимся, после «случая с Косово» ни в чем быть уверенным нельзя. Однако «американский вариант» урегулирования выглядит, как это ни покажется странным, более воплощаемым в жизнь, нежели варианты, рожденные на местной почве.
Среди них тоже не все были пригодны для перспективного диалога. И неслучайно с подчеркнутой яростью то Кишинев, то Тирасполь все эти годы отказывались от переговоров, ссылаясь то на ущемляемые национальные интересы, то на обнаруженную вдруг в проектах урегулирования «мину замедленного действия», которая сработает через десять (сто) лет, то заморозки, то на какие-то выборы в какой-то стране, то еще на какую-нибудь напасть, случившуюся в головах каких-то новых экспертов, имеющих многолетний опыт по урегулированию конфликтов африканских племен. Есть тому два ярких примера, причем события, к ним относящиеся, до сих пор не имеют честных и логичных объяснений, а это значит, что либо до сих пор не известны все участники и все задействованные механизмы урегулирования территориального вопроса, либо разговор был не на ту тему.
Весна 2001 года. Два президента-соперника Владимир Воронин и Игорь Смирнов подписывают документы о создании для РМ и ПМР общих пространств. Но в конце августа того же года Воронин объявляет о «наведении конституционного порядка» на границе с Приднестровьем. Первый намек на готовность к федерализационному проекту утонул в вопросах – внешних поводов для отказа Воронина от собственных планов не было.
Лето 2002 года. Вокруг проекта ОБСЕ кишиневские коммунисты устроили нечто коллективного гипнотического сеанса – вся страна должна была твердить, что только федерализация спасет страну от развала. Потом они же организовали действа с прямо противоположными лозунгами, которые закончились отказом от «плана Козака» и антифедеральной истерикой. Федерализацией (читай, приднестровизацией) правобережные политики принялись пугать друг друга и сами же бояться. Эдакое приглашение на собственную казнь по собственному же заказу.
Все это можно было бы отнести к «мучительным поискам путей» для Молдовы. Если бы не одно подозрение. В Кишиневе – особенно в нынешнем коммунистическом - никогда не имели в виду полноценного и осознанного участия Тирасполя в строительстве послевоенной Молдовы . В Кишиневе тем более не имели в виду, что с Тирасполем, безусловно, принесшем в общую жизнь государства свои традиции, правила и даже менталитет, выработанные за последние годы, придется иметь и дело, и просто сосуществовать. Ну, например, как Кишинев отнесся к тому, что Тирасполь, будучи в составе рентегрированного государства, возьмет за моду отмечать у себя такую дату, как 2 сентября – день провозглашения ПМР. А он будет отмечать. Ведь отмечают же в Комрате 19 августа – день создания непризнанной Гагаузской Республики, да приговаривают: этот день стал важной вехой на пути к официальному статусу Гагаузии. Или вот еще загадка кишиневским рентгераторам. Сейчас в Тирасполе обсуждаются возможности строительства мемориала защитникам Приднестровья. Как быть с этими настроениями в будущем государстве? Не замечать и замалчивать? Или просто прекратить стройку? И если Кишинев не готов отвечать на эти вопросы, значит он вообще не готов к решению проблемы.
Кишиневские обращения к Западу за помощью в урегулировании говорят не просто о его неготовности к честным оценкам ситуации, а о его беспомощности. И дошло вот до чего: если его западные партнеры раньше говорили о том, что будут приветствовать любые договоренности между Кишиневом и Тирасполем по части разграничения полномочий, то сейчас они позволяют себе говорит о своем неравнодушном отношении к условиям урегулирования. Почему-то кажется, что речь идет о неравнодушном отношении к возможной федерализации страны. Но пока это единственная возможность разрешить, наконец, проклятый приднестровский вопрос. Ну, ведь все возможности испробованы – ничего не получается. Была война, были другие войны – информационная, дипломатическая, экономическая… Ничего не получилось. Упорство «антифедералов» вызывает странные чувства. Федеративная Молдова – ведь это куда лучше, чем Молдова нынешняя, это и крепче и перспективнее, чем то что имеем мы сейчас. Или кто-то боится, что на месте территории бывшей МССР появится, наконец, приличное государство с ее уникальными возможностями решать геополитические проблемы собственными силами, используя естественный этнический и культурологический потенциал ? Если такие страхи существуют, то Америке в самый раз признать Приднестровье.
Владимир Цеслюк,
политический обозреватель агентства НИКА-пресс
Рассматривая даже фантастические варианты урегулирования приднестровского вопроса, трудно будет прослыть невменяемым, коль скоро случай с признанием Косово – это вершина сумасшествия… Очень может быть, что это и вершина подлости. Но в сущности, какая разница, кто вас готов убить: слюнявый улыбчивый недоумок с бритвою в руке или долго собиравшийся на дело маньяк.
Итак, предположим: Америка, озабоченная скорым урегулированием территориальных конфликтов на постсоветском пространстве, признает ПМР независимым, суверенным государством. В самом деле, сколько проблем решится в регионе и сколько дивидендов получит Вашингтон, прими он такое решение. Кишинев же, утершись от плевка, все равно потом поблагодарит своего нового стратегического партнера за мудрость и прозорливость, поскольку перед ним откроется реальная перспектива познать большое европейское счастье; возможно, это счастье придется делить с Бухарестом, но кто знает, что в этом мире есть добро и зло?
ПМР, безусловно, будет благодарна американцам, и в первые годы независимости приднестровцам придется признавать (публично!) «американское отцовство», что даст Вашингтону известные возможности для последующей реализации моральных обязательств (надо отвечать за тех, кого приручил). Воспитательный процесс, т.е. обращение в свою веру и идеологию – это будет главным долгом перед новым независимым народом. Какие великие просторы и возможности могут открыться в этом процессе, когда весь мир (что там Приднестровье) уже давно боится ответить на вызов: золото решает все, но где же спасители ваших душ, которые утверждают обратное, и что это такое – совесть, мораль..? Не исключено, что в процессе воспитания Америка станет заглядывать в русскую душу приднестровцев (вы же, приднестровцы, сами говорите, что являетесь форпостом России). Но если нет ответов на предыдущие вопросы, то усиливается вероятность, что ничего она там не увидит. Года четыре назад в тираспольской прессе высказывалось предостережение: «коммерции политики» загубят всю приднестровскую идею – никто и не заметит, что только «вторая приднестровская революция» способна уберечь республику от неминуемых бед и поражений. Реакции от приднестровского общества тогда не последовало.
Что может Америка попросить взамен? Во время одной из своих пресс-конференций президент ПМР Игорь Смирнов вскользь, правда, говорил на эту тему. Американцы предлагали и не раз отказаться от России, и тогда… Но сегодня они могут ничего и не просить. Что стоит нейтральный статус Приднестровья, если оно (эта едва приметная лента земли вдоль Днестра) окажется между натовской Молдовой и натовской Украиной? Приднестровье – независимое и суверенное – может, конечно, само распоряжаться своими естественными геополитическими прелестями и само разрешать или запрещать присутствие на ее земле российских военных с их складами и техникой. Но ему будут напоминать, кто истинный друг: Россия с Приднестровьем нянькалось семнадцать лет – все эти меморандумы, референдумы, пророссийские партии, движения, акции… И что? А вот мы, Америка, взяли и признали вас.
Ничего подобного, конечно, не случится. Хотя повторимся, после «случая с Косово» ни в чем быть уверенным нельзя. Однако «американский вариант» урегулирования выглядит, как это ни покажется странным, более воплощаемым в жизнь, нежели варианты, рожденные на местной почве.
Среди них тоже не все были пригодны для перспективного диалога. И неслучайно с подчеркнутой яростью то Кишинев, то Тирасполь все эти годы отказывались от переговоров, ссылаясь то на ущемляемые национальные интересы, то на обнаруженную вдруг в проектах урегулирования «мину замедленного действия», которая сработает через десять (сто) лет, то заморозки, то на какие-то выборы в какой-то стране, то еще на какую-нибудь напасть, случившуюся в головах каких-то новых экспертов, имеющих многолетний опыт по урегулированию конфликтов африканских племен. Есть тому два ярких примера, причем события, к ним относящиеся, до сих пор не имеют честных и логичных объяснений, а это значит, что либо до сих пор не известны все участники и все задействованные механизмы урегулирования территориального вопроса, либо разговор был не на ту тему.
Весна 2001 года. Два президента-соперника Владимир Воронин и Игорь Смирнов подписывают документы о создании для РМ и ПМР общих пространств. Но в конце августа того же года Воронин объявляет о «наведении конституционного порядка» на границе с Приднестровьем. Первый намек на готовность к федерализационному проекту утонул в вопросах – внешних поводов для отказа Воронина от собственных планов не было.
Лето 2002 года. Вокруг проекта ОБСЕ кишиневские коммунисты устроили нечто коллективного гипнотического сеанса – вся страна должна была твердить, что только федерализация спасет страну от развала. Потом они же организовали действа с прямо противоположными лозунгами, которые закончились отказом от «плана Козака» и антифедеральной истерикой. Федерализацией (читай, приднестровизацией) правобережные политики принялись пугать друг друга и сами же бояться. Эдакое приглашение на собственную казнь по собственному же заказу.
Все это можно было бы отнести к «мучительным поискам путей» для Молдовы. Если бы не одно подозрение. В Кишиневе – особенно в нынешнем коммунистическом - никогда не имели в виду полноценного и осознанного участия Тирасполя в строительстве послевоенной Молдовы . В Кишиневе тем более не имели в виду, что с Тирасполем, безусловно, принесшем в общую жизнь государства свои традиции, правила и даже менталитет, выработанные за последние годы, придется иметь и дело, и просто сосуществовать. Ну, например, как Кишинев отнесся к тому, что Тирасполь, будучи в составе рентегрированного государства, возьмет за моду отмечать у себя такую дату, как 2 сентября – день провозглашения ПМР. А он будет отмечать. Ведь отмечают же в Комрате 19 августа – день создания непризнанной Гагаузской Республики, да приговаривают: этот день стал важной вехой на пути к официальному статусу Гагаузии. Или вот еще загадка кишиневским рентгераторам. Сейчас в Тирасполе обсуждаются возможности строительства мемориала защитникам Приднестровья. Как быть с этими настроениями в будущем государстве? Не замечать и замалчивать? Или просто прекратить стройку? И если Кишинев не готов отвечать на эти вопросы, значит он вообще не готов к решению проблемы.
Кишиневские обращения к Западу за помощью в урегулировании говорят не просто о его неготовности к честным оценкам ситуации, а о его беспомощности. И дошло вот до чего: если его западные партнеры раньше говорили о том, что будут приветствовать любые договоренности между Кишиневом и Тирасполем по части разграничения полномочий, то сейчас они позволяют себе говорит о своем неравнодушном отношении к условиям урегулирования. Почему-то кажется, что речь идет о неравнодушном отношении к возможной федерализации страны. Но пока это единственная возможность разрешить, наконец, проклятый приднестровский вопрос. Ну, ведь все возможности испробованы – ничего не получается. Была война, были другие войны – информационная, дипломатическая, экономическая… Ничего не получилось. Упорство «антифедералов» вызывает странные чувства. Федеративная Молдова – ведь это куда лучше, чем Молдова нынешняя, это и крепче и перспективнее, чем то что имеем мы сейчас. Или кто-то боится, что на месте территории бывшей МССР появится, наконец, приличное государство с ее уникальными возможностями решать геополитические проблемы собственными силами, используя естественный этнический и культурологический потенциал ? Если такие страхи существуют, то Америке в самый раз признать Приднестровье.
Владимир Цеслюк,
политический обозреватель агентства НИКА-пресс
ДРУГОЕ ПО ТЕМЕ:
Владимир Воронин: "Есть огромное поле для компромиссов с Тирасполем"В. Дораш: «сопротивление Кишинева мешает Тирасполю...»Не телефонный разговорПрезидент Приднестровья отвергает возможность объединения с Молдавией Виталий Андриевский: В решении приднестровского вопроса не должно быть ни п ...