Этот праздник, со слезами на глазах…
Новости // 14:53, 15 декабря 2009 // 1488
День прав человека, 10 декабря, занимает в моей жизни особое место. В этот день я держал однодневную голодовку протеста вместе с товарищами по заключению в Чистопольскй тюрьме. В этот день я вышел на Пушкинскую площадь вместе с маленькой группой диссидентов в 1987 году. Сами недавно вернувшиеся из тюрем и лагерей, мы держали в руках портреты тех, кто ещё находился в заключении: Леонида Лубмана, Михаила Козачкова, Руслана Кетенчиева. Демонстрация была жестоко разогнана за несколько минут, и остаток дня нам пришлось провести в отделении милиции. В Союзе День прав человека имел для меня совершенно конкретное значение: я жил в антиправовом государстве и в этот день выражал свой протест не только против того или иного конкретного нарушения прав человека, но и против репрессивной системы, как таковой. Невозможно было активно поддерживать права человека и оставаться, при том, убеждённым сторонником советской системы.
В Израиле я обнаружил, что этот день не имеет сколь-нибудь заметного значения для старожилов. Никаких демонстраций и массовых акций 10 декабря не было, да и людей, готовых к таким акциям я сразу по приезде не встретил. Не то чтобы с правами человека в Израиле всё обстояло идеально, но свободная пресса, независимая судебная система и широкая сеть активно действующих правозащитных организаций создавали качественно иную реальность, по сравнению с тем, к чему я привык в СССР. Не было чёткого разделения на тех, кто «за права человека» и тех, кто против, каждый конкретный случай нарушения прав человека предлагалось решать как бы в рамках существующих базовых институтов.
В этом году Лига Прав человека впервые решила провести 11 декабря массовое шествие, чтобы привлечь внимание к проблеме нарушения прав человека в целом, заявить о глубокой озабоченности существенным ухудшением положения в этой сфере. Мне хотелось принять участие в этом шествии, но в последний момент я предпочёл отметить этот день по-другому. Вместе с группой активистов Совета по мирным инициативам я поехал 11 декабря в Хеврон и на южные отроги Хевронских гор, чтобы своими глазами увидеть, как обстоят дела с правами человека на оккупированных территориях.
В соответствии с соглашениями Уай-Плантейшен 1997 года, территория Хеврона разделена на две части: Н1, которую контролируют палестинцы, и Н2, под контролем израильской армии. В этой части находятся несколько анклавов еврейских поселенцев: Бейт-хадасса, Авраам Авину, Тель-Румейда, Хевронская йешива. Всего проживает 600-800 поселенцев. Включая учащихся йешивы, чуть больше тысячи человек. Кроме того, в той части проживали в 1997 г. около двадцати тысяч палестинцев, там находится исторический центр Хеврона, городской рынок, старое мусульманское кладбище. Главные улицы, в том числе городской рынок, закрыты для автомобильного движения палестинцев. В результате рынок, бывший ещё недавно главным торговым и общественным центром города, совершенно опустел. В результате постоянных провокаций, оскорблений и прямого насилия со стороны поселенцев жизнь арабского населения в этой части города стала просто невыносимой. Те, кто имеют достаточно средств, покидают свои дома и переселяются на территорию Н1. Практически все лавки и магазины на территории Н2 закрыты вот уже несколько лет. Пустует и большая часть домов. Продать дом в этой части города, даже по низкой цене, практически невозможно. Состоятельные хозяева, покидая жилище, просят кого-то из бедных родственников пожить в доме, чтобы создать некую видимость присутствия. Если дом останется совсем пустой, армия может в любой момент занять его и установить там наблюдательный пост.
Об этом нам рассказал активист организации «Бецелем» Йоав Гросс, сопровождавший нас во время поездки. Мы очень хотели поговорить и с палестинскими жителями, и с поселенцами, чтобы составить ясное представление о том, что происходит в Хевроне. К сожалению, полицейские у въезда на территорию Н2 не впустили нас в город, никак не объяснив своего запрета. При этом машины и автобусы с израильскими номерами свободно въезжали на эту территорию. Очевидно, кому-то очень не хотелось, чтобы наша группа смогла своими глазами увидеть, что там на самом деле происходит.
Мы продолжили поездку, и через полчаса были в районе Суссии, крупного еврейского поселения на южных отрогах Хевронских гор. Вдоль дороги с небольшими интервалами стали попадаться признаки человеческого присутствия. Назвать это жильём язык не повернётся. Больше всего, пожалуй, это напоминало палаточный лагерь туристов. Убогие шатры из брезента и какой-то дерюги с трудом держались на деревянных шестах, ветер продувал их насквозь, от холода они защитить не могли, от дождя и снега – тем более. Иногда под шатром вырыта неглубокая пещера, которая позволяет обитателям подняться внутри в полный рост. Шатры стоят кучками по 10-15 штук. Мы подошли к одному из таких лагерей, чтобы узнать, что за люди там живут и почему они выбрали такой жуткий образ жизни. Ни электричества, ни водопровода в лагере нет. Ветровой электрический генератор и солнечная батарея дают электроэнергии достаточно для зарядки мобильных телефонов и питания радио, но не для отопления или приготовления пищи. Главным занятием жителей является пастбищное скотоводство, выращивание маслин и пшеницы. Овцы в холодное время года ютятся в тех же пещерах, что и люди.
В 1983 году, когда было основано поселение Суссия, обширные территории в этом районе были объявлены закрытой венной зоной. Множество жителей были вынуждены покинуть свои дома. Все участки земли в этом районе записаны в табу на ту или иную арабскую семью, как из числа жителей близлежащих арабских деревень Ятта и Ас-Саму, так из числа тех, кто раньше жил на территории Суссии. Жители, лишившиеся своих домов, стали селиться на тех участках, которые им принадлежат, однако военная администрация категорически запретила строить постоянные дома, подводить электричество и водопровод. Каждый раз, когда брезентовый шатёр казался кому-то из военного начальства слишком высоким, на место направляли бульдозер и сносили шатёр. Единственным выходом для жителей стали подземные пещеры, частью естественного происхождения, частью вырытые под шатрами. Жители не могут покинуть ту землю, которая их кормит. Если участок длительное время останется пустым, его также могут объявить закрытой военной зоной.
Дети из этих посёлков вынуждены ходить пешком в школы ближайших арабских деревень. На дорогу уходит час-полтора в один конец. По дороге дети часто подвергаются нападениям и провокациям со стороны поселенцев. Нападениям подвергаются и пастухи, которые пасут скот на окрестных холмах. 6 июля 2008 г. трое пастухов, в том числе два старика, были жестоко избиты поселенцами, которые напали на пастухов, предварительно вооружившись дубинками и закрыв свои лица. Этот случай получил достаточно широкую огласку, поскольку его удалось заснять на видео. Видеокамера стала за последние год-два для местных жителей единственным средством защиты от дубинок и револьверов поселенцев. Организация «Бецелем» раздала палестинцам двадцать видеокамер, чтобы фиксировать все случаи нападений со стороны поселенцев и незаконных действий со стороны армии. И это средство иногда помогает! Никому не хочется оказаться главным персонажем телесюжета, который пройдёт по главным каналам израильского и зарубежного телевидения. Бывает, что солдат, увидев направленную на него камеру, «меняет гнев на милость», во всяком случае воздерживается от грубого насилия. При каждом удобном случае солдаты отбирают видеокамеры, но «Бецелем» раздаёт их снова. Этот новый проект правозащитной организации оказался на сегодня наиболее эффективным средством защиты местного населения.
Жилище каменного века и современные медийные формы противостояния насилию – вот, пожалуй, самые яркие впечатления, которые я вынес их этой поездки. Загнать людей в первобытные пещеры и лишить их элементарных жизненных удобств оккупационные власти ещё могут, но избивать их в открытую, перед телекамерой, уже побаиваются. Такова, в общем, картина соблюдения прав человека на оккупированных территориях.
По дороге назад мы услышали по радио сообщение о поджоге мечети в Кфар Юсиф. Похоже, кое-кто из поселенцев тоже захотел отметить по-своему День прав человека.
Михаил Ривкин Раввин Движения Традиционного Иудаизма
Координатор организации «наше наследие – Демократическая хартия»
В Израиле я обнаружил, что этот день не имеет сколь-нибудь заметного значения для старожилов. Никаких демонстраций и массовых акций 10 декабря не было, да и людей, готовых к таким акциям я сразу по приезде не встретил. Не то чтобы с правами человека в Израиле всё обстояло идеально, но свободная пресса, независимая судебная система и широкая сеть активно действующих правозащитных организаций создавали качественно иную реальность, по сравнению с тем, к чему я привык в СССР. Не было чёткого разделения на тех, кто «за права человека» и тех, кто против, каждый конкретный случай нарушения прав человека предлагалось решать как бы в рамках существующих базовых институтов.
В этом году Лига Прав человека впервые решила провести 11 декабря массовое шествие, чтобы привлечь внимание к проблеме нарушения прав человека в целом, заявить о глубокой озабоченности существенным ухудшением положения в этой сфере. Мне хотелось принять участие в этом шествии, но в последний момент я предпочёл отметить этот день по-другому. Вместе с группой активистов Совета по мирным инициативам я поехал 11 декабря в Хеврон и на южные отроги Хевронских гор, чтобы своими глазами увидеть, как обстоят дела с правами человека на оккупированных территориях.
В соответствии с соглашениями Уай-Плантейшен 1997 года, территория Хеврона разделена на две части: Н1, которую контролируют палестинцы, и Н2, под контролем израильской армии. В этой части находятся несколько анклавов еврейских поселенцев: Бейт-хадасса, Авраам Авину, Тель-Румейда, Хевронская йешива. Всего проживает 600-800 поселенцев. Включая учащихся йешивы, чуть больше тысячи человек. Кроме того, в той части проживали в 1997 г. около двадцати тысяч палестинцев, там находится исторический центр Хеврона, городской рынок, старое мусульманское кладбище. Главные улицы, в том числе городской рынок, закрыты для автомобильного движения палестинцев. В результате рынок, бывший ещё недавно главным торговым и общественным центром города, совершенно опустел. В результате постоянных провокаций, оскорблений и прямого насилия со стороны поселенцев жизнь арабского населения в этой части города стала просто невыносимой. Те, кто имеют достаточно средств, покидают свои дома и переселяются на территорию Н1. Практически все лавки и магазины на территории Н2 закрыты вот уже несколько лет. Пустует и большая часть домов. Продать дом в этой части города, даже по низкой цене, практически невозможно. Состоятельные хозяева, покидая жилище, просят кого-то из бедных родственников пожить в доме, чтобы создать некую видимость присутствия. Если дом останется совсем пустой, армия может в любой момент занять его и установить там наблюдательный пост.
Об этом нам рассказал активист организации «Бецелем» Йоав Гросс, сопровождавший нас во время поездки. Мы очень хотели поговорить и с палестинскими жителями, и с поселенцами, чтобы составить ясное представление о том, что происходит в Хевроне. К сожалению, полицейские у въезда на территорию Н2 не впустили нас в город, никак не объяснив своего запрета. При этом машины и автобусы с израильскими номерами свободно въезжали на эту территорию. Очевидно, кому-то очень не хотелось, чтобы наша группа смогла своими глазами увидеть, что там на самом деле происходит.
Мы продолжили поездку, и через полчаса были в районе Суссии, крупного еврейского поселения на южных отрогах Хевронских гор. Вдоль дороги с небольшими интервалами стали попадаться признаки человеческого присутствия. Назвать это жильём язык не повернётся. Больше всего, пожалуй, это напоминало палаточный лагерь туристов. Убогие шатры из брезента и какой-то дерюги с трудом держались на деревянных шестах, ветер продувал их насквозь, от холода они защитить не могли, от дождя и снега – тем более. Иногда под шатром вырыта неглубокая пещера, которая позволяет обитателям подняться внутри в полный рост. Шатры стоят кучками по 10-15 штук. Мы подошли к одному из таких лагерей, чтобы узнать, что за люди там живут и почему они выбрали такой жуткий образ жизни. Ни электричества, ни водопровода в лагере нет. Ветровой электрический генератор и солнечная батарея дают электроэнергии достаточно для зарядки мобильных телефонов и питания радио, но не для отопления или приготовления пищи. Главным занятием жителей является пастбищное скотоводство, выращивание маслин и пшеницы. Овцы в холодное время года ютятся в тех же пещерах, что и люди.
В 1983 году, когда было основано поселение Суссия, обширные территории в этом районе были объявлены закрытой венной зоной. Множество жителей были вынуждены покинуть свои дома. Все участки земли в этом районе записаны в табу на ту или иную арабскую семью, как из числа жителей близлежащих арабских деревень Ятта и Ас-Саму, так из числа тех, кто раньше жил на территории Суссии. Жители, лишившиеся своих домов, стали селиться на тех участках, которые им принадлежат, однако военная администрация категорически запретила строить постоянные дома, подводить электричество и водопровод. Каждый раз, когда брезентовый шатёр казался кому-то из военного начальства слишком высоким, на место направляли бульдозер и сносили шатёр. Единственным выходом для жителей стали подземные пещеры, частью естественного происхождения, частью вырытые под шатрами. Жители не могут покинуть ту землю, которая их кормит. Если участок длительное время останется пустым, его также могут объявить закрытой военной зоной.
Дети из этих посёлков вынуждены ходить пешком в школы ближайших арабских деревень. На дорогу уходит час-полтора в один конец. По дороге дети часто подвергаются нападениям и провокациям со стороны поселенцев. Нападениям подвергаются и пастухи, которые пасут скот на окрестных холмах. 6 июля 2008 г. трое пастухов, в том числе два старика, были жестоко избиты поселенцами, которые напали на пастухов, предварительно вооружившись дубинками и закрыв свои лица. Этот случай получил достаточно широкую огласку, поскольку его удалось заснять на видео. Видеокамера стала за последние год-два для местных жителей единственным средством защиты от дубинок и револьверов поселенцев. Организация «Бецелем» раздала палестинцам двадцать видеокамер, чтобы фиксировать все случаи нападений со стороны поселенцев и незаконных действий со стороны армии. И это средство иногда помогает! Никому не хочется оказаться главным персонажем телесюжета, который пройдёт по главным каналам израильского и зарубежного телевидения. Бывает, что солдат, увидев направленную на него камеру, «меняет гнев на милость», во всяком случае воздерживается от грубого насилия. При каждом удобном случае солдаты отбирают видеокамеры, но «Бецелем» раздаёт их снова. Этот новый проект правозащитной организации оказался на сегодня наиболее эффективным средством защиты местного населения.
Жилище каменного века и современные медийные формы противостояния насилию – вот, пожалуй, самые яркие впечатления, которые я вынес их этой поездки. Загнать людей в первобытные пещеры и лишить их элементарных жизненных удобств оккупационные власти ещё могут, но избивать их в открытую, перед телекамерой, уже побаиваются. Такова, в общем, картина соблюдения прав человека на оккупированных территориях.
По дороге назад мы услышали по радио сообщение о поджоге мечети в Кфар Юсиф. Похоже, кое-кто из поселенцев тоже захотел отметить по-своему День прав человека.
Михаил Ривкин Раввин Движения Традиционного Иудаизма
Координатор организации «наше наследие – Демократическая хартия»