Ольга Иевлева: инклюзия пришла в Приднестровье

Ну вот наконец и до нашего государства докатилось европейское ноу-хау под названием инклюзивное образование. И вроде бы благородная идея, лейтмотивом которой является интеграция детей с различными психофизическими и речевыми нарушениями в общеобразовательную среду. Кажется что плохого в том, что дети с особыми потребностями будут учиться вместе со своими здоровыми сверстниками? Но не все так просто. Давайте разбираться со всем по порядку. Начнем с того, что дадим определение инклюзии. Инклюзивное образование – это более широкий процесс интеграции, подразумевающий одинаковую доступность образования для всех детей и развитие общего образования в плане приспособления к различным нуждам всех детей. Это реформирование школ, перепланировка учебных помещений так, чтобы они отвечали нуждам и потребностям всех без исключения детей. То есть, процесс обучения подстраивается под нужды и потребности развития ребенка. При инклюзивном образовании все дети независимо от их физических, психических, интеллектуальных, культурно-этнических, языковых и иных особенностей, включены в общую систему образования и обучаются по месту жительства вместе со своими сверстниками без инвалидности в одном классе, а не в специальном. Школа учитывает их особые образовательные потребности и оказывают своим ученикам необходимую специальную поддержку. А теперь давайте проанализируем, и рассмотрим более детально что придется сделать нашему государству если, все же инклюзивное образование закрепят законодательно.
Итак, начнем с самого элементарного. Для того, чтобы отправить детей с ОВЗ в школу, образовательное учреждение необходимо оборудовать пандусами, поручнями, комнатами отдыха( т.к. дети с особыми потребностями не выдерживают, в силу диагноза, 40 минут пребывания на уроке и им нужно место где они смогут отдохнуть). Есть ли у государства сейчас средства для того чтобы оборудовать каждую школу необходимым оборудованием? Предполагаю, что нет. Мы бюджетникам и пенсионерам деньги в полном объеме выплатить не можем, какие уж тут пандусы и комнаты отдыха.
Далее, перед тем, как эти особенные дети придут в школу, нужно подготовить педагогов, которые будут с ними работать. А именно эти педагоги должны пройти курс по предмету инклюзивное образование, не менее 72 часов. Кто этим будет заниматься, если у нас даже факультета специальной педагогики в ПГУ нет. Да, у нас есть специалисты с коррекционным образованием в ПГИРО и министерстве Просвещения, но вряд ли в бытность их обучения преподавали инклюзивное образование, это сравнительно новая дисциплина. Отсюда вопрос, кто будет заниматься подготовкой педагогов, и кто эту подготовку будет оплачивать?


Следующий вопрос. Кто будет сопровождать каждого ребенка? В Европе это делают тьюторы, у которых есть коррекционное образование и которые помогают учителю в составление индивидуального плана на конкретного особенного ребенка. А теперь давайте представим, мы закрываем все коррекционные учреждения и все эти дети идут в общеобразовательную школу. Тогда каждому такому ребенку государство обязано дать сопровождающего тьютора, не одного тьютора на 10 особенных детей, а каждому ребенку персонального. Не забываем, что тьютору нужно платить зарплату. Так что если государство думало сэкономить, закрыв коррекционные учреждения, то это большая ошибка, расходы наоборот лишь возрастут.
Помимо этого нужно отметить еще одну очень важную вещь. Государство должно определиться какой вид инклюзивного образования будет выбран и реализован. Как известно существуют следующие виды инклюзии: полная, частичная, точечная. Считаю что точечная форма инклюзия самая эффективная форма для детей с тяжелыми психофизическими нарушениями. Данная форма инклюзии подразумевает, что особенные дети не реже 2 раз в месяц объединяются со здоровыми детьми, для проведения различных мероприятий воспитательного характера. Остальное же время они находятся в коррекционных, реабилитационных учреждениях. Полная инклюзия невозможна для детей с тяжелыми нарушениями и нестабильной эмоционально-волевой сферой. Т.к. такие дети игнорирует инструкции, они бывают, агрессивны не только по отношению к окружающим, но и самому себе. Что такой ребенок будет делать в классе с обычными детьми? Вдруг этот ребенок начнет кричать, просто так, без причин, просто потому что это присуще его диагнозу, как вести урок и каков будет КПД системы образования ПМР?


Итак, подводя итог можно сказать следующее. На сегодняшний день государство не готово экономически перейти на систему инклюзивного образования. Сейчас европейских условий государство предоставить не сможет. А значит, нас будет ждать пародия на инклюзию, такая же, как сейчас в Молдове. Где закрыли коррекционные учреждения и отправили больных детей в школу. Тьюторами их не обеспечили, вместо этого тьюторами выступают родители больных детей (зарплату им конечно никто не платит), учреждения технически к приему таких детей не подготовили, а в каждом классе нарушаются нормы и вместо двух-трех больных детей обучаются сразу десять. В итоге родители больных детей, перестают пускать их в школу, считая такое обучение скорее издевательством, чем продуктивным образовательным процессом. Дети остаются сидеть дома и становятся жертвами социализации. Я как человек, работающий с особенными детьми и человек, который сдавал экзамен по предмету инклюзивное образование, считаю, что наше государство должно начать не с инклюзии, а с внедрения интеграционного подхода, который отличается от инклюзии тем, что предусматривает включение в общеобразовательную среду только детей с легкими психофизическими нарушениями, у которых стабильна эмоциональна-волевая сфера. Именно с этого подхода начал Запад, прежде чем перешел к инклюзии. Именно с этого подхода должны начать и мы.