Реплика к статье «И полная приднестровизация всей страны…»
Похоже,
что разговоры о спасении Молдовы окончательно превратились в украшение
интеллектуальных кухонь. Все-таки чувствуется, что все мы вышли из
СССР…
Путь, который примерно за последние 4-5 лет прошли
взгляды Владимира Лорченкова – весьма любопытен, показателен, и лично
мне, по-человечески, симпатичен. Приятно видеть, что Лорченков
сумел-таки разглядеть главную суть молдавского государства: его
отсутствие. Государства нет. Есть группа лиц, эксплуатирующая данную
территорию. Можно назвать ее хунтой, бандой, командой молодых
интеллектуалов или группой старых партаппаратчиков – суть от этого не
изменится. Это корпорация по эксплуатации контролируемого ими региона.
На износ. До полного истощения. При этом, все атрибуты государства, все
национальные, культурные, символьные и прочие изыски не более, чем
инструмент управления человеческим стадом. А поскольку стадо кормили
плохо, то оно разбегается. Исчез былой энтузиазм. Уже никто не орет на
площади “Униря!”. А лозунг “чемодан, вокзал, Россия” бумерангом
вернулся к тем, кто его скандировал – что лично меня искренне
забавляет.
Одним словом, страны нет. Устойчивой исторической
традиции, которая могла бы возродить страну, пробившись через слои
мусора, как росток через асфальт – тоже нет. Нации нет. Своей культуры
– нет. Интеллигенции – нет: кучка престарелых бездарных гомункулусов,
кое-как слепленных по партийной разнарядке из подручного самана –
вообще не в счет, а ничего нового, что могло бы стать силой, способной
хоть к какому-то совместному созидательному действию не видно. К слову
– этого Владимир Лорченков пока, по-видимому, не понял – но у него еще
есть время для избавления от иллюзий.
Собственно говоря, уже из
сказанного ясно, что все публичные разговоры о том, куда идти Молдове,
лишены смысла. Молдова никуда не идет. При видимости демократии
молдавские граждане ничего не решают. Они от любого решения надежно
изолированы. Поскольку даже если выборы каким-то чудом не
сфальсифицируют, выбирать они смогут только между белым и рыжим
клоунами – что и показали последние местные выборы в Кишиневе.
Словом,
никакого руководства к совместному действию предложить в данной
ситуации нельзя. Можно только эмигрировать. Либо – можно формально
остаться в Молдове – но максимально дистанцироваться от государства, по
сути – тоже эмигрировать. Можно, наконец, просто помечтать. Для
душевного успокоения.
Если же вернуться к грубой
действительности, то придется признать: возьмут или не возьмут не
состоявшуюся как государство Молдову в Румынию зависит от чего угодно –
но только не от воли граждан Молдовы. Никто их и спрашивать не станет –
а если и организуют какой-то “вроде референдум” – то сделают это так,
что результат будет задан заранее. Если уход в Румынию все-таки станет
реальностью, то никаких почетных и безопасных условий никому выговорить
не удастся – поскольку опять же, с гражданами Молдовы никто не будет
разговаривать. Кинофильм “Кавказская пленница” смотрели? Вот точно так
же, как баранов, полученных в уплату за «спортсменку и комсомолку», вас
всех, и «титульных», и «нетитульных», весело напевая, перегонят из
одного государства в другое. Кормить в том, другом, государстве будут,
по-видимому, чуть получше. Но чтобы еще обращаться как с
людьми…простите, это надо заслужить и завоевать. Кстати, румыны,
несмотря на благоприятнейший момент для поглощения Молдовы, глотать ее
не торопятся. Если бы Бухарест хотел присоединить Молдову, то такая
операция сегодня могла бы быть проделана за год. Легко и безболезненно.
Но, по-видимому, за Прутом пока еще просчитывают плюсы и минусы.
Причем, в минусе – четыре миллиона бессарабского населения, изрядно
одичавшего за годы независимости. При том, что в имперском СССР уровень
жизни в Молдове был во всех смыслах повыше, чем в Румынии.
Будучи
людьми неглупыми – оттого они и не востребованы и никогда не будут
востребованы в Молдове, что неглупы и имеют собственные мысли – и до
Лорченкова сей факт, по-моему, тоже уже начинает доходить –
бессарабские интеллектуалы, вытесненные на кухни, эти колебания
Бухареста видят. И убеждаясь в тщетности мечтаний о Румынии начинают
мечтать о том, чтобы их взял кто-то еще. Например, хоть Приднестровье.
Мечта
эта совершенно нереализуема, и по этому поводу можно совсем не
волноваться, но – рассуждая чисто теоретически – я отвечу: Боже нас
сохрани от такого подарка!
Во-первых, и я уже как-то писал об
этом, люди, некогда требовавшие “мыть улицы русской кровью” никуда не
делись и не раскаялись. Они сейчас притихли. Они потихоньку подсасывают
от России – в особенности это касается разного рода “классиков”
молдавской культуры, хотя все они, без единого исключения, в известное
время приложились к оплеванию “русских оккупантов”. Россия, для которой
Молдова, в общем-то, нечто вроде клетки с экзотическими хомячками,
некоторые из которых – смотри-ка – поют и танцуют, а большинство –
трудолюбиво строит дома москвичам, об этом уже забыла и принимает их
нынешний подхалимаж. А мы – нет. Мы не забыли. Поскольку по нашим
масштабам хомячки крупноваты и могут нас сожрать. И оказаться в одном
государстве с этой публикой, уже попробовавшей на вкус нашей крови,
притом, в соотношении один к четырем, нам совсем не улыбается. Разве
что при условии, что все население бывшей Молдовы будет лишено права
голоса и участия в государственном управлении лет эдак на 20-30…и то,
я бы и в этом случае не рискнул. Не нужен нам этот балласт. Ведь
Приднестровье, по сути, и было создано для того, чтобы держаться
подальше от нацистского зверинца, который в Молдове не осужден и
по-прежнему гуляет на свободе. Именно поэтому я – кишиневец по
происхождению, являюсь по убеждению приднестровцем. Поскольку сплю тем
спокойнее, чем надежнее разграничительная линия отделяющая мое спальное
место от Молдовы. Надеюсь, я популярно объяснил, в чем главный стержень
приднестровского менталитета? А во всем остальном приднестровцы – очень
различны, и наше общество отнюдь не единообразно, и уж тем более не
свободно от проблем и недостатков – но разговор сейчас не о них.
А
во-вторых, жить в чужом доме – неуютно. Мне лично было очень неуютно
жить в государстве, которое тысячью способов каждый день напоминало
мне, что я, конечно, формально его гражданин, да, но…но не совсем.
Нетитульный я. В гостях я. В общем, мое дело помалкивать и ждать, чего
там решат хозяева этого дома. Когда мне это надоело, и когда я понял,
что изменить ситуацию нельзя в принципе, никакими усилиями, тогда я из
Молдовы эмигрировал в Приднестровье. Жизнь моя с тех пор отнюдь не
безоблачна, но даже в самые тяжелые периоды морально я себя чувствую
намного лучше. В Приднестровье много проблем, очень много…и все-таки
там хорошо уже тем, что Молдовы там нет. Именно настолько хорошо –
насколько ее там нет.
Я говорю это к тому, что наше раздельное
существование на самом деле удобно обоим берегам – или обеим странам,
или – так оно пожалуй вернее – двум обществам. Не просто – разным, а
взаимно дополняющим друг друга – в том смысле что каждый, кому неуютно
в Молдове может при сильном желании уехать в Приднестровье – и
наоборот. Наше раздельное существование – уникальный шанс устроить
комфортную жизнь для всех жителей бывшей МССР. Дружить домами – можно.
Сселяться в общую коммуналку – право, не стоит. Опять передеремся.
Давайте уж решать свои проблемы каждый у себя. Мы у себя – свои. Вы у
себя – ваши. Удачи вам. Был бы рад ошибиться в своих грустных прогнозах
относительно Молдовы и ее будущего.
Сергей Ильченко