В самый разгар новогодних праздников МИД Приднестровья выступил со скандально громким комментарием в адрес приднестровских экспертов и политологов Вячеслава Сирика и Дмитрия Соина. Смысл возмущения приднестровских дипломатов заключался в том, что МИДу не понравилась интерпретация, в частности, вопроса о внешнеполитической доктрине и приоритетах, которыми руководствуется правящая элита нашего государства, выстраивая отношения на международной арене. В так называемом «разоблачении», которое носило скандально-оскорбительный характер по отношению к представителям гражданского экспертного сообщества, тем не менее, не прозвучало конкретных предложений по реформированию изобилующей грамматическими, стилистическими и геополитическими ошибками Концепции внешней политики ПМР, которая была принята еще до референдума 17 сентября 2006 года. О том, как выстраивалась внешняя политика Приднестровья, еще будет сказано и написано много. Но за разъяснениями по поводу вопроса о внешнеполитической концепции приднестровского МИДа ИА «Лента ПМР» обратилась к Председателю экспертного совета Российско-приднестровского информационно-аналитического центра Вячеславу Сирику. Он, в частности, сказал, что доктрина и концепция – это две взаимосвязанные вещи. Речь в видеоролике «Разговор начистоту. Без цензуры» от 24.12.2010 г. шла, прежде всего, об общем понимании идеологических и социально-политических основ внешней политики Приднестровской Молдавской Республики. Отвечать на оскорбительные, базарные, почти нецензурные замечания Министерства иностранных дел ПМР, которыми было насыщено ответное заявление этого ведомства от 07.01.2011 г., относящегося к одной из высших инстанций власти в нашем государстве, – это не задача экспертов и политологов.
Однако интересно отметить, если речь предметно идет о содержании Концепции внешней политики ПМР 2004-2005 гг., то речь о России как о партнере Приднестровья и главном союзнике идет только в 4-м разделе. Поскольку он состоит из нескольких параграфов, то практически теряется в массе общедекларативных тезисов, главный ориентир которых для внешнеполитической деятельности Приднестровья – Российская Федерация.
Россия низведена до одного из субъектов геополитического постсоветского пространства. Также абсолютно декларативно считается, что Россия прочно удерживает лидирующее место в числе основных внешнеэкономических партнеров Приднестровья. По этому поводу нужно сказать, что, во-первых, внешнеэкономических партнеров у Приднестровья не так уж много (наверное, их так же мало, как и настоящих верных союзников нашей республики на международной арене). Во-вторых, явно чувствуется, что когда наспех писалась Концепция внешней политики, то она была принята с огромным количеством стилистических ошибок. Но таких ошибок, которые ведут к геополитическим просчетам.
Кроме того, в МИДовском документе ничего не говорится о гармонизации правового поля ПМР и РФ, а также о приведении правовых институтов в соответствии с нормами и доктринами, принятыми в Российской Федерации. Вообще возникает вопрос: «А как же воля приднестровского народа, высказанная на сентябрьском референдуме 2006 года?» Получается, что эта воля не является руководящей и направляющей силой для тех, кто пытается реализовать вот такую концепцию и притворить ее в жизнь. Остается только удивляться тому, насколько разговор на серьезнейшую тему о выживаемости нашего государства и необходимости мощного внешнеполитического ресурса низведен до полемики по совершенно ненужным вопросам в оскорбительной манере. Думается, что этот момент станет своеобразной отправной точкой для широкой дискуссии по внешней политике Приднестровья, в которую могут быть вовлечены и российские, и украинские аналитики, долженствующие высказать свое компетентное мнение о том, как видится им эффективность внешнеполитических усилий Приднестровской Молдавской Республики за прошедшие с момента основания государства 20 лет. Кроме того, следует задуматься о таком феномене, как разрыв между озвучиваемыми президентом Игорем Смирновым пророссийскими геополитическими устремлениями ПМР и размытой, вялой и импотентной политикой МИДа, который спрятался за общими рассуждениями о необходимости внедрения в республике евро-атлантических ценностей.