– Напишите о новой
геополитике Украины – попросил меня редактор.
– О новой? – удивился я.
– Ну, как же, вот в НАТО
вступить хотят, Лужкова опять выслали, ставят памятники деятелям УПА. Сами
видите – курс меняется, и все в одном направлении.
– Да ничего
кардинально не меняется, идут процессы государственного строительства,
закономерные и предсказуемые.
– Но ведь процессы-то
– антироссийские?
– С чего вы взяли?
Никакие они не антироссийские.
– Ну а, Лужков, НАТО, памятники бандеровцам, еще эта, как ее –
Конотопская битва, вот ее годовщину празднуют. А вы знаете, что там, под
Конотопом…
– Да знаю я! Не
антироссийские они! Я уже об этом писал!
– И памятники? И
церковная проблема?
– И памятники, и
церковная проблема. Не антироссийские.
– Ну вот, тогда тем
более, еще раз напишите, изложите свое
видение. Понятнее. А то читатели не все понимают.
Плюнул с досады – сел писать понятнее. Хотя стороннему человеку,
далекому от политики, наверное, и вправду, недолго запутаться. Очень уж много
наворочено всякого-разного вокруг украино-российских отношений. Клубок сплели такой,
что и не понять сразу, где голова, а где
хвост, и за какую ниточку сначала потянуть.
Ну, а коль уж заговорили сначала о
геополитике – так с нее и начнем.
Что за зверь – Геополитика?
Если кто помнит, в советское время геополитика – в том виде,
в каком ее понимали тот же Бжезинский, или
Хантингтон, твердо считалась лженаукой. Происходило а по причине иного
методологического подхода – раз, и иной обстановки в мире – два. Советские
политологи стояли на твердых марксистских позициях. Кто нетвердо стоял, того на
них твердо ставили – или выводили за штат, со всеми вытекающими последствиями. А
твердая марксистская позиция предполагает, что в основе всего лежат отношения
собственности. Классовые, в общем, различия.
Но жизнь чуть сложнее любых работ – это, во-первых, а мир в
котором мы живем – меняется, это, во-вторых. И с крахом социалистической
системы на первый план – как главный фактор деления людей – вышла нация. То есть,
пошла геополитика в чистом виде, поскольку в основе всех геополитических построений как
раз понятие нации и лежит. Чем отчетливей выражено национальное самосознание,
тем больше оснований говорить о внятной и последовательной геополитике. Помимо
нации, обеспечивающей идейное наполнение геополитики, нужен еще и инструмент
для ее реализации, то есть государство. Вот, собственно, и все. Остальное – детали.
Откуда пошла постсоветская геополитика?
Украина, как и все постсоветские государства, включая Россию,
после распада СССР пережила шок и кризис идентичности. Это было естественно: независимость
свалилась, как снег на голову. Все произошло слишком быстро, все процессы,
которые в мало-мальски нормальных условиях шли бы более или менее естественно и
плавно, смягчаясь в результате смены поколений,
пришлось ускорять искусственно. Терять обретенную независимость
вчерашние «вторые», республиканские элиты не хотели. Да и захоти они этого –
сдаться им тогда было некому. Союзные элиты проявили полное бессилие, новая
российская власть мало чем управляла, Россия пребывала в упадке и в состоянии
полураспада, а Запад – в сильной растерянности. Распад СССР первоначально вызвал
там вовсе не торжество, а шок и испуг.
По всему бывшему СССР возникла крайне двусмысленная
ситуация. Государства вроде бы появились, а остальное-то – где? Есть государства
– нужны нации, и все подобающие атрибуты. Своя символика. Своя история. Своя
мифология. Свой язык. Своя элита. Этот вопрос тогда встал перед всеми бывшими
республиками СССР. Везде он решался по-разному, но вместе с тем и схоже. И везде
– довольно коряво.
Быстрее всех оправилась Россия. Из кусков монархической,
славянофильской и большевистской концепций, традиционного российского
глобализма и традиционной же веры в доброго царя, в России собрали новую
идеологию. А поскольку в новой
реальности в основу всего было положено понятие нации, то и имя этой новой идеологии
– национализм. Да-да, российский национализм, не русский, а именно российский,
подразумевающий существование российской политической нации. Не все тут гладко,
но в целом в России национальная идеология приняла уже довольно определенные формы.
Национализм. занял место официальной идеологии не только в
России, а на всем пространстве бывшего СССР, включая и Украину. Иначе и быть не
могло: после устранения, во-первых, интернациональной государственной
идеологии, а, во-вторых, ведущей роли российского центра, никаких вариантов, кроме
национализма, не оставалось. Я говорю это без негативной окраски – альтернативы-то
объективно не было.
Надо сказать, что Украина с ее вариантом национализма на
фоне остальных бывших советских республик
– а все ведь познается в сравнении – выглядит достойно. Здесь не было многого
из того, что творилось у ее соседей, и даже в некоторых нынешних субъектах РФ.
Здесь отношение ко всему инонациональному, в частности – русскому было и
остается самым лояльным из всех постсоветских государств.
Притесняют ли русских
в Украине?
Не согласны? А вот давайте сравним. Средняя Азия: массовый
исход русского населения, никаких русских школ, совершенно чужое окружение. Кто
остался – тот давно уже выучил государственный язык, интегрирован в местную
жизнь и никогда не демонстрирует свою «русскость». За попытки организовать
«русскую партию» здесь, в лучшем случае, банально сажают, а чаще – без затей отвинчивают
голову. Политическая деятельность и государственная служба доступны исключительно
коренной нации. На граждан России, постоянно проживающих там, смотрят косо. В
Туркмении, к примеру, их увольняют, лишают жилья, словом ставят перед выбором:
или отказаться от российского гражданства, или уехать. В других странах чуть
помягче – но тоже не рай.
Пойдем к западу. Вот Закавказье. Много ли осталось в
Азербайджане русского населения? Довольно много, кстати – но все
держатся тихо. Никаких русских партий не создают. Никаких отчаянных
евразийцев, оскверняющих азербайджанские государственные символы там нет. Глянешь на азербайджанские русские сайты
– все клянутся в верности президенту Азербайджана. В политике и на госслужбе исключительно
представители коренной нации. А в Грузии
русского населения что-то вообще не слышно. Или всем довольны?
Сколько ни путешествуй по карте бывшего СССР – везде, кроме
Украины и Белоруссии, русское население из политики, общественной жизни и с государственной
службы напрочь вытеснено. Такую картину – одну и ту же – мы видим и в Грузии, и
в Молдове, и в Прибалтике, и в Закавказье, и в Средней Азии. Если где и есть
«пророссийская партия» – так и в ней все лидеры исключительно «правильной»
национальности, так что смотреть на эти постановки даже забавно. Украина – единственное исключение. Единственное, потому,
что Белоруссия – это совсем отдельный разговор, там советский интернационализм
благодаря Лукашенко пока просто законсервирован.
А что это, плохо? –
спросит меня читатель. Да нет, не то чтобы плохо, а скорее бесперспективно.
Интернационализм как часть государственной идеологии может существовать либо в
социалистическом обществе, которое уже ушло, либо в будущем мире
транснациональных корпораций, который грядет
– там государства и национальные различия будут изживать за ненадобностью. В Белоруссии
заморожена ситуация СССР – но самого
СССР уже нет. Сменится Лукашенко –
настанет там период, похожий на начало 90-х в других республиках. Очень надеюсь, что новой генерации белорусских политиков, хватит
такта и разума быть хотя бы такими же умеренными, как украинские. Но
белорусский язык, тем, кто его не знает, учить придется, за это – ручаюсь. Кстати,
некоторые сдвиги в этом направлении идут там даже сейчас, при Лукашенко. И это
неизбежно, потому, что никакой иной идейной основы, кроме национализма у
постсоветских государств сегодня нет.
Но вернемся к Украине. В Украине – в единственной из
постсоветских республик – не произошло вытеснения русскоязычных граждан из
общественной и политической жизни, и национальность тут в общем-то не
актуальна. И русскоязычные украинцы, и этнические русские представлены и в политике и в государственном
управлении. И еще целая куча национальностей там представлена. И большое число
людей (не знаю точно, сколько, но думаю,
счет идет на миллион-полтора-два) постоянно живет в Украине с российским гражданством
– и ничего, совсем неплохо себя чувствуют. За ними не ведут охоту
милиционеры, их не обирают, не
депортируют и не считают за второй сорт, как это происходит с иностранными
гражданами в… в некоторых других городах и странах. И надписей на стенах «не
покупайте квартиры у русских, они их так оставят», – в Украине никогда не было.
Вот, к слову вопрос: а много ли в Чечне осталось русских? И много ли их в
чеченской политике и государственных органах?
В поисках украинской идентичности
Коль скоро мы заговорили об украинской геополитике,
посмотрим, как идет строительство украинского национального проекта.
Если смотреть издалека, общим планом, то вроде бы все просто:
есть своя история, сложились самобытные язык и культура – значит, есть и украинский
народ.
Украина неоднородна. Это стало уже общим местом во всех
рассуждениях об украинской государственности, и это правда. То, что
история Украины сильно пересекается с
историй сопредельных стран – тоже правда, это понятно и естественно, так часто
бывает. То, что отдельные регионы
Украины имеют существенно разную историю – тоже правда – и тоже нормально. В молодых
государствах такое бывает сплошь и рядом. А Украина – молодое государство. Она
ведет отсчет независимости с 1991 года. Все прочие исторические параллели имеют
к ее нынешней государственности лишь опосредованное отношение: там были другие
времена, другие границы, другая жизнь.
Но есть и вторая половина правды. Она в том, что общего между
частями Украины все же больше, чем различного. Что, несмотря на все сложности,
постепенно возникает единая политическая нация. К примеру, выпускники школ последних пяти-восьми лет, в том числе – и русских школ, осознают
себя гражданами единой и независимой Украины много чаще, чем их родители. Иными
словами процесс формирования нации идет, а значит, начинает формироваться и
украинская геополитика. В этом смысле действительно можно говорить о том, что она – новая. Совсем новая. Она,
собственно, еще не вполне и сложилась.
Так что – все гладко? Не все. Точнее – все совсем не гладко
Преобразование общественных, производственных и иных связей из
внутригосударственных, в пределах СССР, в международные еще не завершено. Это
породило, массу хозяйственных споров и широкую практику, когда таким спорам, с
корыстными целями, придают политический характер.
Ходит за примерами далеко не надо. То же церковное противостояние – не богословский и не политический, а всего лишь
административно-хозяйственный спор. В православии принято, что в каждом независимом
государстве – своя автокефальная церковь, а Константинопольский патриарх – лишь первый
среди равных. Раздел всегда шел трудно – но всегда шел. Кстати, Константинополь
до сих пор считает незаконным отделение в 1686 году Киевской митрополии от
Вселенского патриархата и присоединение ее к Московскому патриархату. И что, кого-то
в Московском патриархате это волновало и волнует?
Одним словом, если Украина независима, то отделение ее церкви
– вопрос времени, не более. Здесь лучше
всего предоставить церковным иерархам самим
выяснять отношения, не давая, по возможности,
втягивать прихожан в противостояние друг с другом, и рассматривая все
конфликты, выносимые на суд мирян, исключительно как споры о собственности –
каковыми они и являются. Не стоит придавать этому политического резонанса,
политики тут просто нет. Но резонанс придают, и еще как – в том-то все и дело!
Таких искусственно политизированных хозяйственных споров в
украино-российских отношениях можно насчитать несколько десятков – только
крупных. Переговоры по газу постоянно обсуждают как политическое событие, с
полным набором всех мифологических и
идеологических штампов, хотя Газпром и Российское государство – далеко не одно
и то же. Значительная часть проблем вокруг Черноморского флота – чисто хозяйственные. Нынешний договор,
действующий до 2017 года, писали
второпях. О многом тогда просто забыли – о тех же маяках, ставших затем поводом для конфликта. О порядке работы
флотских складов, часть которых сегодня сдают
в аренду предпринимателям, но на которые не имеют доступа ни украинская налоговая
инспекция, ни милиция. Это только два примера, а их десятки, если не сотни –
конфликтов, не имеющих отношения ни к политике, ни к модной «геополитике», но
искусственно к ним привязанных. Такая привязка играет роль крыши, выводя
проблему из нормального хозяйственно-экономического рассмотрения и разумного
разрешения в разряд «геополитических», затрагивающих тени предков, будущее
государства и нации, и черт знает что еще – смотря по фантазии крышующих – а
недостатком фантазии они, как правило, не страдают. Ясное дело, что всякий
компромисс по таким глобальным проблемам просто немыслим . На этом политическом
крышевании паразитируют целые кланы – и в России, и в Украине. Излишне
говорить, что такая политизация сильно
засоряет и накаляет украино-российские отношения.
А они, эти отношения и без того не могут быть простыми и
безконфликтными. По обе стороны границы, которая еще вчера была довольно условной
(скажите, ну кого в СССР волновал вопрос – относится Крым к УССР или к РСФСР?),
рождаются и завоевывают сторонников две идеологии.
Две национальных идеи. Во многом – конкурирующие,
поскольку два национализма двух очень близких по родству этносов, живущих
рядом, часто – вперемешку, связанных веками совместной жизни в едином государстве
и миллионами родственных связей – но все-таки пришедших к мысли о том, что они
– разные, просто не могут не конкурировать за место в общественном сознании.
Обычный вопрос, который задают по этому поводу далекие от
политики люди, звучит примерно так: а зачем все это надо? Почему нельзя все
вернуть, как было, и жить как раньше? Вопрос этот, при всей его обезоруживающей
наивности, задают всерьез. А значит, и
ответить на него надо серьезно.
Так вот, вопрос «зачем» – увы, лишен смысла. Имеет смысл
немного другой вопрос: почему нельзя жить так, как жили раньше. Отвечаю:
потому, что изменились условия жизни. Прежде всего, не стало СССР, единой
страны, в состав которой входили и Россия и Украина. А главное, не стало государственной
идеологии, опирающейся на идеи интернационализма. В СССР эту идеологию поддерживали
закон, сила государственного давления,
отчасти – и общественное мнение. Ничего этого сегодня нет. Интернационализма, как государственной
идеологии, или, по крайней мере, как привлекательной для общества идеи,
способной увлечь миллионы, сегодня тоже нет. Без этого добровольное «восстановление
СССР» нереализуемо. Все кто говорит сегодня о возрождении СССР, либо праздные
болтуны, либо не понимают ситуации, либо понимают, но лукавят, намеренно путая
его с возрождением Российской Империи – железом и кровью. Впрочем, и такое
возрождение сегодня тоже нереально – не хватит ресурсов. Как следствие, единственным
вариантом развития украино-российских отношений, не ведущим прямиком к
катастрофе, оказывается построение двух независимых государств: России и
Украины, и отношений между ними, основанных, как минимум, на взаимном признании
и уважении. Любить – не обязательно. Достаточно, как в известной песне
Высоцкого: «ты уж их, браток, попробуй, хоть немного уважать».
Война историй, война
памятников
Еще одна тема, сильно отравляющая украино-российские
отношения, а также изрядно накаляющая обстановку внутри самой Украины – тема
историческая.
Официальная история, предназначенная для патриотического
воспитания и сплочения граждан, а не для специалистов, педантично исследующих
мелкие и мельчайшие свидетельства минувшего, всегда есть настоящее, опрокинутое
в прошлое. Такая история не признает полутонов, в ней фигурируют лишь герои и
злодеи, и еще «народ» – в качестве массовки,
неизменно становящейся на сторону героев. Роль героев, ясное дело, отводится
своим. Роль злодеев – чужакам. Никакой середины нет. Проблема в том, что все
это надо как-то соотнести с реальной историей. А она, увы, как раз и изобилует
полутонами. Очень трудно отыскать в ней героя, ни разу не запятнавшего себя
злодейством. Очень трудно отыскать хоть сколь-нибудь масштабного злодея,
который не был бы для кого-то героем.
Россия вышла из положения, слегка подправив курс «Истории СССР». Успеху этой
операции способствовало то, что идеи
российского национализма мало-помалу укоренились в общественном сознание еще
лет за 20 до распада Советского Союза, и присутствовали, хотя и в несколько затененном
виде, во всех курсах истории. Но для других постсоветских государств такой путь, по понятным причинам, был
исключен. Общая схема создания новой историографии выглядела так: героев можно
было сделать либо из вчерашних официальных злодеев, либо из ничего – из фигур,
возможно, и значимых, но, по тем или иным причинам, оказавшихся в исторической
тени. В итоге, выбор почти всегда падал на злодеев. Что тоже понятно – ведь они
для кого-то были героями!
Именно это и произошло и в Украине. В результате, общественное
мнение раскололось, причем, любые попытки доказательного спора между
сторонниками и противниками реабилитации ОУН-УПА (к которым уже заодно, паровозом,
цепляют Мазепу, Орлика, Выговского и многих других), абсолютно бессмысленны. Почему? Да потому, что споры, по сути, идут за
право одной и другой стороны гордиться своими предками. Доказывать что-либо,
опираясь на факты, тут бесполезно. Общественное мнение – не суд и не коллегия
экспертов. Цена фактов тут иная – их оценивают через призму эмоций. И потом,
война, да еще партизанская, всегда дает факты на любой вкус и любой запрос. Из
них, даже не беря во внимание возможные фальсификации, легко приготовить
все, что угодно.
Можно ли на этом основании говорить о том, что историческая
концепция, которая складывается в Украине, будет носит антироссийский
характер? Нет. Сторонники
последовательно антироссийского подхода составляют явное меньшинство, а
достигнутый результат может быть только компромиссным. Но нет надежды и на то,
что эта концепция будет следовать строго в российском фарватере! Прежде всего, она будет удобна для
Украины, без оглядки на совпадение или
несовпадение с российской трактовкой. Всякие же попытки оказать давление извне,
изменив украинский подход «в правильном направлении» способны дать лишь обратный эффект. Идея украинской независимости
мало-помалу цементирует общество. Несмотря на все сложности, все ошибки
политиков, все внутренние разногласия, украинское общественное мнение
становится все менее терпимо к вмешательствам извне, как с Запада, так и с
Востока. Партии и политики, открыто поддерживающие ограничение суверенитета
Украины и превращение ее в младшего партнера – неважно кого, России или Запада – теряют
популярность.
Эхо российского эго
Имеет ли Россия влияние на политику Украины? Разумеется,
да! И даже более того – это влияние часто
оказывается решающим: позиция Украины по многим важным вопросам есть реакция на
позицию России. Иной вопрос, что реакция эта не всегда бывает такой, какой ее
желали бы видеть в Москве.
Если же быть более точным, то в России существуют разные
подходы к отношениям с Украиной. Один из них – обычный подход к
межгосударственным отношениям, который, естественно, влияет и на линию
поведения украинской стороны – но тоже в пределах нормы. Другой – построен на
демонстративном непризнании украинской государственности и суверенитета. Причины
тут, как правило, ближе к личной корысти, чем к какой-либо идее. Отчасти о них
уже шла речь выше: политические лоббисты «курируют» чисто экономические
вопросы, выводя их в «идейную» плоскость, и тем самым, защищая от нормального: разумного, законного и делового разрешения. Другая
побудительная причина – стремление разного рода политических аутсайдеров любой
ценой привлечь внимание к себе, любимым –
хотя бы даже и ценой международного скандала. Недавний вояж Лужкова – хороший
пример такого рода.
Вред, который эти действия приносят нормальному развитию
украино-российских отношений, с трудом поддается оценки. Сопоставив же динамику подобных заявлений и акций
с внешнеполитическими шагами Украины: действиями по ускорению вступления в
НАТО, заявлениями по Черноморскому флоту
и т.п. видишь: пора раздавать ордена. Те же российские политики, постоянно
заявляющие о том, что Крым не является частью законной территории Украины,
заслужили, по меньшей мере, по медали от НАТО – за многолетнюю и плодотворную
работу по организации присоединения Украины к Северо-Атлантическому Альянсу.
Консолидация
украинского общества: за кого и против кого
Геополитическая позиция Украины не приняла еще окончательных
форм. Причины этого изложены выше и вполне понятны: идеи, оценки и подходы, определяющие
эту позицию, пребывают пока в стадии формирования. В этих условиях любое
непродуманное вмешательство со стороны может иметь серьезные и длительные по
времени последствия.
Сегодня в украинском обществе немало внутренних конфликтов:
тут и споры вокруг трактовки исторических событий, прежде всего о роли ОУН-УПА,
и о целесообразности вступления в НАТО, и о языке, и … список велик, проблемы
серьезны, а исход споров – неясен. Вместе с тем – и это тоже очевидно – исход
этих споров прямо затрагивает интересы России! И потому, очень велик соблазн, на
правах близких родственников, вмешаться и поучаствовать, поддержав позицию
одной из сторон. А поскольку тот факт, что Украина – совершенно отдельное от
России государство, еще не вполне уложился в сознание многих россиян, то и попытки
вмешательства случаются довольно часто.
Ситуация очень похожа на классический семейный треугольник:
муж, жена и теща, или свекровь, в роли
советчика и арбитра. Результаты тоже хрестоматийны: либо супруги рассорятся и
разойдутся, либо советчикам будет указано на дверь. Вся история такого рода
вмешательств России в украинские политические процессы вполне однозначно говорит об одном: никогда
еще на этом пути не было достигнуто желаемых целей, зато ущерб
украино-российским отношениям наносился всегда. Не будь таких попыток вовсе –
глядишь, и температура в отношениях между Россией и Украиной была бы сегодня градусов
на 10 выше.
Самое неприятное, что уроки эти усвоены слабо. Идеи
управляемой и контролируемой Украины, низведенной до положения субъекта РФ, все
еще популярны в определенных кругах российских политиков.
Между тем, слабая и разобщенная Украина, подверженная сторонним влияниям невыгодна
прежде всего самой России. Слишком велика вероятность того, что такая Украина
попадет в итоге под влияние как раз антироссийских сил. Зато Украина сильная,
стабильная, и способная отстаивать свои национальные интересы неизбежно будет
пребывать в хороших отношениях с Россией. Причины тут вполне рациональны: ни
экономические, ни человеческие связи двух стран, наработанные веками, никуда не
денутся, и никакие ревизии истории и несовпадение трактовок давно прошедших
событий не в состоянии отменить реалии сегодняшнего дня. Так что дело лишь за
некоторой сдержанностью, терпением и безусловным отказом от попыток строить
отношения с Киевом, как со своим вассалом, которому захотели – дали тот же
Крым, захотели – отобрали назад. Только такие непродуманные шаги и способны
породить действительно новую – антироссийскую геополитику Украины. К сожалению,
благодаря действиям многих политических
авантюристов, определенные подвижки на этом пути уже есть. Но, к счастью, еще
не поздно остановиться.
Сергей Ильченко