Эрнест Варданян: «Я не ожидал, что Рогозин возьмет такой крутой старт»

В своем блоге на сайте радиостанции «Свободная Европа» политолог, журналист, магистрант факультета международных отношений, политических и административных наук Государственного университета Молдовы Эрнест  Варданян комментирует приезд спецпредставителя президента России по Приднестровью Дмитрия  Рогозина в Приднестровье.
Воронеж под Тирасполем
Нет, уважаемые читатели, это не географический нонсенс. Это вполне осязаемая геополитическая реальность ближайшего будущего. Если верить «Независимой газете», которая ссылается на некие источники из околокремлевских кругов, Москва изучает возможность установления в Приднестровье радиолокационной станции системы предупреждения о ракетном нападении «Воронеж-ДМ».
И даже если выяснится, что подобных планов у России нет, сама по себе «заточенность» слухов говорит о том, что в коридорах Кремля витают именно такие настроения. А ведь я предсказывал в публикации от 24 марта, что назначение Рогозина спецпредставителем президента России по Приднестровью преследует основополагающую цель: сдерживание западного (читай: румыно-американского) фактора на Днестре. Все остальное – производные.
 
Выступая 16 апреля в Тирасполе, Дмитрий Рогозин сделал ряд знаковых заявлений. В первую очередь, автор этих заявлений подкупил слушателей своей прямолинейностью. Говоря о приднестровском урегулировании, российский вице-премьер подчеркнул следующее: «Я сказал (в Кишиневе – Э.В.) , что если речь пойдет об унии с Румынией, если эти призывы постоянно будут звучать с разных высоких трибун, то можно любить приднестровцев, можно не любить, но их придется понять. Они не пойдут ни на какой диалог, в случае если речь идет не о Молдове, а о неком другом государстве. Все очень просто. Нужно уважать историю Молдовы». А потом добавил: «Вся эта демагогия вокруг пакта Молотова – Риббентропа, вокруг открытой границы, вокруг единого румынского народа не будет способствовать никакому диалогу».
 
Более чем красноречивый намек Кишиневу, а через него – Бухаресту. Впрочем, в его заявлении есть очень уязвимое место. Рогозин так и не сказал, что же последует за восстановлением полноформатного диалога между Кишиневом и Тирасполем. Будет ли Россия способствовать восстановлению территориальной целостности РМ и ее суверенитета в Левобережье или же станет вести себя, как все предыдущие годы: декларировать приверженность единой Молдове, в то же время всячески поддерживая, а то и прямо поощряя де-факто сецессию Приднестровья?
 
Возможно, ответ на этот непростой вопрос Рогозин решил оставить самим властям Молдовы, коль скоро он намекнул на чрезмерное сближение Кишинева с Бухарестом. По крайней мере, я не сомневаюсь в том, что само назначение этого харизматичного, но порой резкого в выражениях политика уже само по себе было сигналом Румынии и Западу: установление в 2015 году в румынском местечке Девеселу элементов системы ПРО не останется без российского ответа. Правда, я не ожидал, что Рогозин возьмет такой крутой старт и во время первого же приезда в регион прочертит красную линию, за которую, по мнению Кремля, не должна переступать Молдова.
 
Я также не сомневаюсь в том, что, пытаясь оторвать РМ от Румынии, Россия на самом деле хочет пойти на опережение и прочно закрепиться в междуречье Днестра и Прута еще до установки системы ПРО. Дополнительным доводом в пользу этой версии служит вчерашнее сообщение Рогозина о том, что на Днестре служит «не партизанский отряд, а армия». Он пообещал, что к 2020 году российский миротворческий контингент будет перевооружен. Это еще один месседж правому берегу и Западу: «забудьте об изменении формата, мы тут надолго». Вряд ли Рогозин нес отсебятину, говоря это. Экспертное сообщество едино во мнении, что назначение этого политика есть вполне ощутимое начало «новой путинской эпохи» с ее ястребиной сущностью.
 
Так что Румыния и США поставлены перед фактом: Россия не только не намерена уходить из региона, но и будет укрепляться. В этой сложнейшей ситуации Республика Молдова становится заложником множества факторов: и собственной неосмотрительности, когда, например, бывший и.о. президента Михай Гимпу больше заботился об установке камня в память о советской оккупации, чем о Realpolitik; и газовой зависимости от России; и неясных перспектив европейской интеграции, когда от Кишинева требуют больших уступок и широких реформ, а взамен только обещают подумать об упрощении визового режима, не говоря ни слова о членстве в ЕС.
 
Словом, Молдова сейчас на распутье. Геополитические реалии таковы, что Запад неспешно, но уверенно наступает на Восток, а Россия, не питая никаких иллюзий по этому поводу и где-то в глубине души осознавая неспособность адекватно ответить на экспансию системы ПРО, жестко цепляется за любую возможность приостановить или отсрочить неизбежное. И посему наш регион волей-неволей оказывается в центре острого противостояния двух Сил.
 
Я сейчас не завидую руководству Республики Молдова. Оно оказалось между молотом и наковальней. Россия намекает на необходимость сворачивания чрезмерно разросшихся связей с Румынией, многозначительно постукивает ногтем по газовой трубе и ласково поглаживает пушку танка Т-34 на тираспольском Мемориале славы.
 
Румыния, ЕС и США призывно манят Кишинев синими стягами с 12 золотыми звездами, где-то за их спинами маячат флажки радужных расцветок и видны коробки из-под ксерокса, доверху наполненные разноцветными купюрами евро. Кто бы мог подумать, что самая бедная страна Европы может вызывать такой интерес сильных мира сего? Однако это факт. И первостепенной задачей официального Кишинева, а равно приднестровского руководства, является тщательное взвешивание всех «за» и «против». Сумеют ли они сделать правильный выбор?