«Здесь
— Россия», — говорят в Приднестровской Республике уже 17 лет. По сути,
именно этот императив во всем своем многообразии лежит в основе
приднестровской независимости и помогает ей выжить — наперекор
неблагоприятным обстоятельствам.
Крещенский сочельник в Тирасполе
«Так
вы в Кицканский монастырь едете? На правый берег?» — лидер
приднестровской партии «Прорыв» Дмитрий Соин смотрит на меня с
некоторой обеспокоенностью. «Вы точно решили? Может, лучше в городе
останетесь, пойдете в Рождественский собор?»
«Да не волнуйтесь, Дмитрий, — говорю я. — Это же ваша территория». —
«Да,
Кицканы под контролем Приднестровья. Но знаете, село молдавское, мало
ли что может случиться. В 1992 году в этом монастыре стояли их
волонтеры, на колокольне был пулемет. Потом, уже в июле, по Кицканскому
плацдарму ударила реактивная артиллерия российской 14-й армии. Прямо
над городом летели снаряды размером с чемодан. — Соин улыбается. — Ну
ладно, раз решили, что делать, я вам найду машину».
Без минных полей
Приднестровская
Молдавская Республика (ПМР) отличается от трех других непризнанных
государств — Абхазии, Южной Осетии и Нагорного Карабаха — уже своим
названием. Как известно, до 1940 года здесь, на левом берегу Днестра,
находилась Молдавская АССР в составе Советской Украины, а правобережье
входило в состав Румынии. К моменту распада СССР этнические молдаване
составляли около трети населения левобережья, однако многие из них
поддержали отделение Приднестровья от Молдавии, в которой тогда
усиливалось движение за воссоединение с Румынией.
В
Приднестровье никогда не было этнических чисток, а молдавский язык до
сих пор является одним из трех государственных (наряду с русским и
украинским). «Ул. Восстания. Стр. Рэскоалей» — так выглядят многие
таблички на домах в центре Тирасполя. В Сухуми или Цхинвали совершенно
невозможно представить себе названия улиц, дублированные по-грузински.
На границе между Приднестровьем и Молдавией с обеих сторон стоят посты,
однако не видно ни проволочных заграждений, ни тем более минных полей.
Добраться до Тирасполя через Кишинев обычному гражданину можно так же
свободно, как и через Одессу.
Со своей валютой
Зато
экономическая основа независимости у ПМР гораздо более мощная, чем у
Абхазии или тем более Южной Осетии. В советское время левобережье
Днестра было промышленным районом (в отличие от преимущественно
аграрного правобережья), здесь действовали 25 предприятий союзного
значения. Многие предприятия продолжают вполне успешно действовать и
привлекают даже российский капитал. Наиболее известный пример —
Молдавский металлургический завод (ММЗ), который специализируется на
переработке лома черных металлов в металлопрокат. В 2004 году 30% акций
ММЗ купили российские бизнесмены — Алишер Усманов и Василий Анисимов.
Россияне контролируют также винзавод «Букет Молдавии», Бендерский
шелковый комбинат, обувную фабрику «Флоаре». Контрольный пакет акций
расположенной на территории Приднестровья Молдавской ГРЭС принадлежит
компании «Интер РАО ЕЭС».
Приднестровье — единственное из
непризнанных государств, имеющее собственную валюту — рубль ПМР. На
рублевой купюре изображен Александр Суворов, основатель Тирасполя. А на
памятной монете, которую мне дарит спикер парламента ПМР Евгений
Шевчук, изображен еще один герой русско-турецкой войны, граф Петр
Панин. «Русское присутствие в Приднестровье насчитывает больше времени,
чем независимость Соединенных Штатов», — говорит мне один из
сотрудников Министерства госбезопасности ПМР.
Вскрыть в 2017 году
«Русская
Вандея» — так называли Приднестровье в 90-е годы. В действительности
речь шла, скорее, о советской Вандее. ПМР со своим смешанным населением
(примерно треть — русские, треть — украинцы и треть — молдаване) с
момента своего образования позиционировала себя как уцелевший осколок
Советского Союза. Не случайно, что именно здесь нашли убежище многие
бойцы знаменитого Рижского ОМОНа. Один из них, Николай Гончаренко, ныне
приднестровский генерал-майор, возглавляет уголовно-исполнительную
систему ПМР. Куратор этого подразделения в Латвии, в то время
замначальника угрозыска Риги Владимир Антюфеев (Шевцов), ныне руководит
МГБ ПМР.
Советское наследие в Тирасполе весьма бережно
сохраняется. Перед зданием на улице 25 октября, где расположены
канцелярия президента Игоря Смирнова и Верховный совет ПМР, стоит
памятник Ленину из красного гранита. А неподалеку в стену вмонтирована
доска с надписью: «Поколению тираспольчан, которое будет встречать
100-летие Великой Октябрьской социалистической революции. Послание
трудящихся города, принятое на митинге 7 ноября 1967 года, посвященном
50-летию Советской власти. Вскрыть 7 ноября 2017 года».
Схеффер — спаситель независимости
Какая
именно власть будет в Тирасполе в 2017 году, сказать довольно
затруднительно. С момента своего провозглашения в сентябре 1990 года
ПМР стремилась войти в состав Российской Федерации. Россия
действительно оказала Приднестровью огромную поддержку в ходе
вооруженного конфликта 1992 года: как признают участники тех событий,
именно удары артиллерии 14-й армии по Кицканскому плацдарму и
Гербовецкому лесу, в результате которых потери молдавских сил
исчислялись сотнями, если не тысячами, решили исход войны. Наряду со
знаменитым заявлением тогдашнего командарма Александра Лебедя:
«Позавтракаю в Тирасполе, пообедаю в Кишиневе, поужинаю в Бухаресте!»
Однако
после 1992 года Россия не пошла на превращение Приднестровья в еще одну
Калининградскую область. Дело ограничилось созданием в Приднестровье
(на базе инфраструктуры 14-й армии) Оперативной группы российских войск
(ОГРВ). Сегодня численность российских миротворцев составляет не более
1,5 тыс., и добиться увеличения их численности президенту ПМР не
удается.
Создалась парадоксальная ситуация: именно ПМР, с ее
гораздо более последовательной, чем у южных осетин и тем более абхазов,
пророссийской ориентацией, в 2003 году оказалась вообще на грани
ликвидации как независимое образование. Знаменитый «план Козака», в
рамках которого Приднестровье должно было войти в состав «ассиметричной
федерации» с Молдавией, уже согласованный всеми сторонами, был
отвергнут молдавским президентом Владимиром Ворониным буквально в день
подписания. По словам участников переговорного процесса, тогдашний
председатель ОБСЕ (в будущем генсек НАТО), Яап де Хооп Схеффер,
запретил Воронину подписывать договор, в котором он узрел чрезмерные
уступки приднестровской стороне.
В ожидании метрдотеля
Нынешний
председатель ОБСЕ, финн Иллка Канерва, в ходе своей встречи с
президентом ПМР Игорем Смирновым 17 января о прецеденте 2003 года не
упоминал. Он вообще был довольно сдержанным. «ОБСЕ не будет командовать
вами. Мы стремимся лишь играть роль метрдотеля, который предлагает
хорошие услуги» — так он сказал Смирнову в присутствии журналистов.
В
Тирасполе, впрочем, в качестве услуг метрдотеля сомневаются. Сотрудник
МГБ Приднестровья, который согласился побеседовать с «Профилем» на
условиях анонимности, считает, что Евросоюз вовсе не отказался от плана
возвращения Приднестровья в состав Молдавии, но лишь начал действовать
более гибко. «Европа, в отличие от США, у нас не воспринимается как
нечто агрессивное по отношению к Приднестровью», — говорит мой
собеседник. «Даже призывы вывести отсюда российские войска и
трансформировать миротворческую операцию РФ в гражданскую миссию под
эгидой ЕС внешне демонстрируют миролюбие европейцев. Главное — убедить
приднестровцев выбрать «правильную» модель развития».
Брюссель
активно лоббирует скорейшее открытие в Приднестровье Европейского офиса
по информированию населения. С каждым годом растет сеть
неправительственных организаций, подавляющее большинство которых
получают гранты Евросоюза, Великобритании или США.
«Продвижение
идей, заложенных в западных проектах, сопровождается постоянной
демонстрацией экономического успеха Запада и якобы существующей
возможности приобщения молодежи ПМР к благополучной и финансово
привлекательной модели развития», — говорится в попавшей в распоряжение
«Профиля» записке одного из аналитиков, близких к правительству ПМР.
«Эта иллюзия создает подобие красочной «рекламной витрины» для
приднестровской молодежи. Затем происходит обсуждение вопроса о помехах
на пути к этой цели. Как правило, участников проектов подводят к
выводам о том, что помехами являются власть ПМР (как проводник
интересов России) и само российское присутствие».
Революционеры в люльке
«Мы
обо всем этом прекрасно знаем», — говорит мне лидер «Прорыва» Дмитрий
Соин. «В материальном смысле наши возможности несопоставимы. И тем не
менее я верю, что не все определяется только деньгами. Мы в нашем
центре показываем ребятам, тем же студентам Тираспольского
университета, фильмы о войне 1992 года, о подвиге и жертвах их отцов и
старших братьев. И они понимают, что здесь Россия».
«Прорыв» —
весьма необычная организация, тем более для Тирасполя с его
консервативно-советским стилем. Создана она была в июне 2005 года как
международная молодежная корпорация. При «Прорыве» действует «Высшая
школа политического лидерства имени Че Гевары», а стены офиса этой
организации украшает портрет кубинского революционера — равно как и
портрет Владимира Путина.
«Прорыв» в Тирасполе получил
известность в первую очередь благодаря «акциям прямого действия» в
стиле национал-большевиков. Самая громкая из них была проведена в
сентябре 2005 года, но в городе ее вспоминают до сих пор. Активисты
«Прорыва», подогнав машину с «люлькой», сорвали флаг со здания офиса
ОБСЕ и водрузили на его место флаг ПМР.
Накануне визита в
Тирасполь председателя ОБСЕ Иллке Канервы организация Дмитрия Соина
вновь появилась у этого офиса. Группа молодых людей и девушек стояла с
плакатами «Нет двойным стандартам!» и требовала освобождения из-под
стражи недавно арестованного властями Молдавии гагаузского активиста
Ивана Бургуджи. Акция закончилась скандированием: «России — слава! ПМР
— слава! Че Геваре — слава!» Приднестровские милиционеры реагировали на
появление пикетчиков довольно нервно. Ни государственное
приднестровское телевидение, ни частный канал ТСВ акцию «Прорыва» не
показывали.
Остров свободы
«Если вы отождествляете себя с Че Геварой, то где же Батиста? — спросил я Дмитрия Соина. — В Кишиневе?»
«Мы
так не ставим вопрос, — ответил Соин. — Вы помните, революционную Кубу
называли островом Свободы? Так вот, мы хотим сохранить эту территорию
свободы в Приднестровье. Мы все это время пытаемся достучаться до
России. «Прорыв» — это революция во имя преодоления существующего
порядка вещей».
Дмитрий Старостин, Фото Натальи Львовой
Журнал “ПРОФИЛЬ”№3(559) от 28.01.2008