Первая
поездка нового председателя ОБСЕ, министра иностранных дел Финляндии
Илкки Канерва запланирована в Молдову и Приднестровье. Это
показательно: в ОБСЕ по-прежнему считают, что из всех конфликтов в
Европе именно молдо-приднестровское противостояние ближе всего к
разрешению.
Ничего нового в этом нет. Уже лет десять
руководство ОБСЕ считает конфликт на Днестре хорошей возможностью
проявить себя в качестве миротворцев. А ОБСЕ очень нужен успех –
бесполезность этой организации, ее неспособность найти свое место в
новой системе международных отношений буквально режет глаз. Но успеха
нет. В Молдове и Приднестровье ОБСЕ, по сути, ничего не достигло.
Поездки каждого очередного председателя раз за разом не приводят ни к
чему реальному. Отчего это так?
Причина довольно проста.
Несмотря на высокий уровень жизни и формальную экономическую мощь, ЕС
уязвим и политически слаб. “Тихая сверхдержава” пока не стала
общностью, способной проводить единую и твердую политику. Изнутри
Евросоюз раздираем внутренними противоречиями, а во внешних отношениях
крайне зависим и от курса американского доллара, и от цены на
российский газ. Как следствие, ЕС, по большому счету, сам по себе
является сегодня спорной территорией, где соперничают в борьбе за
влияние США, Россия и Китай. Все это загоняет европейских политиков в
весьма узкий коридор возможных решений и стратегий.
Самым
безопасным в такой ситуации становится формальный подход, дающий
возможность уклониться от собственного решения. И если американцы,
чувствуя свою
силу, легко переступают через любые международные
нормы когда им это выгодно, то европейские организации, напротив,
стараются действовать строго в формальных рамках. Но современное
международное законодательство, основы которого были заложены еще на
Тегеранской конференции, безнадежно устарело. Это несоответствие
формальных законов и реальной жизни и сводит на нет все усилия структур
ЕС. Такая ситуация невыгодна прежде всего самому Евросоюзу, поскольку
снижает его влиятельность и авторитет, и, по сути, лишает собственной
роли в международной политике.
До самого последнего времени
дела обстояли так: в ситуации, когда США было выгодно формальное
соблюдение существующих международных норм, ЕС придерживался их. А в
ситуации, когда США переступали через эти нормы, лидеры ЕС смирялись с
неизбежным. Все прочее – ангажированная позиция ОБСЕ, постоянное
заигрывание с Кишиневом и отрицание всего позитивного в Тирасполе,
ставка на провальные проекты с искусственными НПО и полное нежелание
искать пути легитимизации существующих де-факто институтов власти и
гражданского общества Приднестровья было прямым следствием подобной
практики.
Ситуация стала меняться по мере того, как Россия
укрепляла свои позиции на европейском нефтегазовом рынке. Сегодня ее
влияние на ЕС, хотя и уступает американскому, но уже сравнимо с ним. В
ближайшей перспективе, в связи с переводом нефтегазовых расчетов в
рубли и привлечением западноевропейских инвесторов в развитие
нефтегазодобычи, это влияние будет возрастать.
Усиление России
выводит ЕС из зоны однополярной зависимости от США и открывает перед
европейскими организациями возможность лавирования между двумя силами с
целью защиты своих собственных интересов. Это и позволяет связывать с
грядущим визитом Канерва некоторые надежды. В изменившейся ситуации ЕС
уже нет никакого расчета непременно принимать сторону Молдовы.
Европейские
организации, и, в частности, ОБСЕ, будут просчитывать плюсы и минусы. А
просчитывая их, легко видеть, к примеру, что все молдавские проекты
урегулирования несамостоятельны. Все они рассчитаны на стороннее
насилие по отношению к Приднестровью – но ОБСЕ нет сегодня нужды
вносить в ситуацию дополнительное насилие в ситуацию, усугубляя при
этом приднестровский конфликт. Нет у нее и выгоды конфликтовать с
Россией из-за Приднестровья.
Наконец, есть еще и события
вокруг Косова. Большинство членов ЕС далеко не в восторге от перспектив
косовской независимости. Но отделение Косова находится под жестким
контролем США, и ЕС, понимая безнадежность борьбы, предпочел
присоединится к победителю. Вместе с тем, в новых условиях отпадает еще
один аргумент в пользу поддержки целостности Молдовы. Чтобы там ни
говорили сегодня, а Косово неизбежно создаст прецедент. Все это
понимают, и ЕС обеспокоено вовсе не созданием прецедента как такового –
в Брюсселе боятся лишь создания такого прецедента, на который можно
было бы ссылаться через его голову. Исходя из этих соображений,
руководству ОБСЕ выгоднее занять нейтральную позицию: с одной стороны –
уступив России ведущую роль в урегулировании, с другой – подготовив
возможности для быстрого вмешательства в случае наметившегося успеха. С
очевидной целью: присоединится к победителям, и получить хотя бы толику
лавров за успешное миротворчество.
К этому в последние
год-полтора дело, собственно говоря, и идет. Большего, чем
доброжелательный нейтралитет Приднестровью, от ОБСЕ, по сути, пока и не
требуется. Нейтралитет в данном случае означает карт-бланш России на
любые действия, направленные на разрешение конфликта. Конечно, усиление
России в регионе, вызовет недовольство США. Но для ЕС такое усиление
скорее выгодно, поскольку гарантирует большую стабильность на его
границах, как политическую, так и экономическую.
С
практической точки зрения, доброжелательный нейтралитет ОБСЕ означает,
по меньшей мере, готовность разговаривать и сотрудничать не только с
кишиневскими, но и с тираспольскими организациями – не с мифическими
«приднестровскими организациями», выдуманными и зарегистрированными в
Кишиневе, а с реальными. Некоторая, притом, немалая надежда на такой
поворот событий есть. Будет ли она реализована? Это зависит от того,
достаточно ли независим сегодня от воли Вашингтона Европейский Союз,
чтобы проводить собственную политику.
В любом случае, степень
контроля США над ЕС неуклонно снижается. Время, таким образом, работает
на нас. А обретение Европой реальной независимости станет важным шагом
шаг к признанию Приднестровья.
Сергей Ильченко