За
прошедшую неделю глава тираспольской администрации Игорь Смирнов дважды
появился на публике. 31 августа он дал пресс-конференцию, а 1 сентября
выступил с программной речью на торжественных мероприятиях по случаю
18-й годовщины самопровозглашения региона. И оба раза он заявил, что
непризнанная ПМР не намерена строить общего государства с Молдовой.
В
стремлении обеспечить военное прикрытие своей власти, он предложил
России увеличить находящийся в регионе миротворческий контингент до 3
тысяч человек. При этом единственной гарантией жизнеспособности
Приднестровья он объявил его независимость. Таким образом, стало
очевидно, что надежда российских политиков на то, что им удастся
умерить амбиции приднестровского руководителя и на примере региона
показать, что Москва может действовать одинаково успешно как силой
оружия, так и искусством дипломатии, не оправдываются. Действующий
глава Приднестровья, стремясь уйти от любых договоренностей с Кишиневом
ломает все планы Кремля по выстраиванию выгодной России геополитической
конфигурации на юго-западе бывшего Советского Союза.
При
этом Смирнов перестал скрывать, что у него нет в запасе выверенных
дипломатических «ходов». Максимум на что хватило его придворных
дипломатов, так это предложить Кишиневу признать независимость
Приднестровья и заключить с ним Договор о дружбе на основе документа,
врученного Игорем Смирновым Владимиру Воронину 11 апреля в Бендерах.
Едва ли такой «конструктив» вызовет восторг в Кремле после состоявшейся
25 августа встречи президентов России и Молдовы в Сочи.
Создается
впечатление, что многолетний правитель непризнанной республики напрочь
утратил чувство реальности. Он в который раз повторил, что основой всех
политических шагов Тирасполя должны быть итоги референдума, прошедшего
17 сентября 2006 года. Но вряд ли в Кремле имеют в виду именно это,
когда говорят, что сложились благоприятные условия для окончательного
урегулирования конфликта. Своим вызывающим поведением Смирнов ломает
расчеты российской элиты, нуждающейся в примере успешного мирного
урегулирования после войны в Южной Осетии и саммита Евросоюза 1
сентября. О последнем надо сказать особо. Как видно, страны Европы в
отношении России настроены по-разному. Некоторым из них явно не хочется
идти на обострение отношений с Москвой, и их позиции значительно
укрепились бы в случае удачной дипломатической комбинации на Днестре,
приведшей к закрытию черной книги противостояния. Но Смирнов своим
фантастическим нежеланием идти на малейшие ограничения своей власти
срывает и планы лояльных России европейцев.
Действуя
по заданной схеме, приднестровский лидер и его ближайшие помощники даже
перестали обращать внимание на явные ляпы, которые попадают в
официальные документы. В который раз Игорь Смирнов повторил, что
Приднестровье никогда не входило в состав Молдовы, а объединение
берегов Днестра в 1940 году носило искусственный характер. Во-первых,
берега все-таки несколько десятилетий были вместе, а это с точки зрения
любой государственности уже немало. Во-вторых, Смирнов «забывают» о
городе Бендеры и других селах, находящихся на правом берегу Днестра, но
административно подчиняющихся Тирасполю. Но на такие «мелочи» власти
Тирасполя просто не обращают внимание.
Война
в Южной Осетии любого ответственного политика должна натолкнуть на
мысль о необходимости скорейшего обеспечения условий, при которых
выяснение спорных проблем силовым путем стало бы невозможным.
Президенты России и Молдовы сделали выводы из кавказского кровопролития
и постарались в ходе Сочинской встречи обсудить конкретные варианты
урегулирования. Смирнов не только не присоединился к такому подходу, но
и заявил, что не считает возможным быстрое урегулирование
приднестровского конфликта. Тем самым он показал, что его не интересует
ничего, кроме личной власти. В том числе не интересуют его и планы
самой России, полагающей, как явствует из слов Дмитрия Медведева, что
урегулирование должно наступить как можно быстрее.
Молдпрес