Благодаря недавним выборам в республике Молдова в среде отечественных политических экспертов в очередной раз разгорелась дискуссия, длящаяся довольно давно, о политике России в отношении СНГ. Одни политологи обвиняют своих коллег в пораженческих позициях, что позиции РФ в Украине и Молдове окончательно подорваны, другие, хотя и не обвиняют, но настаивают на том, что курс РФ необходимо взять на поддержание “пророссийских сил”. Есть и такие, кто полагает, что формат СНГ себя давно изжил и некогда дружественные страны нужно оставить с миром. РЖ обратился с вопросами на этот счет к одному из самых видных экспертов в этой области – Модесту Колерову.
Русский журнал: Как Вы считаете, СНГ «скорее живо, чем мертво», или «скорее мертво, чем живо», и почему?
Модест Колеров: СНГ мертво, ибо по собственному признанию, например, российских лидеров, являет собой лишь удобный формат саммитов. При этом действительно развитая межгосударственная правовая, экономическая и иная база, облегчающая жизнь участникам СНГ, действует по преимуществу “в слепую”, инерционно, без политического смысла.
В СНГ лидирует формат двусторонних отношений и узких интеграционных форматов (ОДКБ, ЕврАзЭС, Таможенный союз), на поверку более декларативных даже в узких форматах: и между Белоруссией, Казахстаном, Россией, и в случае участия Узбекистана, и в контексте противоречий Узбекистана с его “союзными” соседями.
РЖ: Чем, на Ваш взгляд, вызваны недавние потери позиций России в рамках постсоветского пространства – просчетами российского руководства, деятельностью «агентов влияния» в бывших советских республиках, «детскими болезнями» независимости или объективными процессами переориентации новых независимых государств на иные центры силы? И, следовательно, насколько устойчивой будет эта тенденция в ближайшие годы?
М.К.: Российская дипломатия трагически отстала от разнообразных и системных методов внешнеполитической борьбы не только наших европейских и заокеанских противников, но и методов новых независимых государств. Тому причиной, в первую очередь, “династическая дипломатия” – дипломатия саммитов, верхушечных сделок, не подкреплённых системой вертикальных, горизонтальных, многопартийных, гражданских, экспертных, отраслевых, политических отношений, или линией законного “сдерживания” антироссийского потенциала в новых независимых государствах.
Такая дипломатия несистемна, полна решений ad hoc и “казусов Зурабова”. Уверен, что никто из нас не доверил бы хирургическое вмешательство, например, в здоровье своего ребёнка – просто “хорошему знакомому” или “тренеру по ходьбе”. Но в случае с критически, катастрофически важной для нас Украиной такие чудеса – реальность.
Также выглядит и бюрократически-ведомственное перенаселение в направлении СНГ: это и руководимый представителем России исполком СНГ, и, кроме профильных подразделений МИДа, спецпредставитель президента по СНГ, и спецпредставитель по культуре, и спецпредставитель по экономике, и спецпредставитель по гуманитарным вопросам, и национальный координатор по СНГ и т.п. Эта толкотня – признак бессилия.
РЖ: Согласны ли Вы с тем, что позиции России в Украине и Молдове подорваны окончательно? Кто, по Вашему мнению, несет ответственность за эти провалы? Существуют ли в этих странах относительно пророссийские силы, на которые нашей стране можно было сделать ставку? Как следует в связи с этим решать проблему Приднестровья? Способна ли Россия противодействовать движению Украины и Молдовы в НАТО и ЕС?
М.К.: Прежде чем так ставить вопрос – “подорваны” или “не подорваны” – надо прежде друг другу доказать, что на Украине и в Молдавии эти позиции были, и показать, в чём конкретно, инструментально они состояли.
Так вот, у России давно уже нет никаких значимых позиций в этих странах. По мере того как Россия выбиралась наружу из негосударственного бытия 1990-х годов, она неизменно обнаруживала, что всё её “влияние” в сопредельных странах – это “влияние” донора, в полубессознательном состоянии вливающего свою кровь в экономические и человеческие ресурсы соседей. Оно, разумеется, не было никак политически представлено.
Наилучшие, наиответственнейшие политические силы на Украине и в Молдавии – отнюдь не пророссийские, их главное достижение – быть по-настоящему проукраинскими и промолдавскими. В остальном – это тотальная зависимость от “политического бизнеса”, в котором почти нет ценностей.
Зацикленность России на поиске “пророссийских” сил – вопиющая некомпетентность, граничащая с подростковым самолюбованием: только очень юные люди ищут не партнёрства, не совпадения интересов, а похвалы, даже фальшивой. На этом пути нас всегда будут использовать мошенники и маргиналы.
Проблема Приднестровья не может быть полностью подчинена нашим отношениям с Украиной и Молдавией. В их контексте – Приднестровье, в первую очередь, заложник и ничего замечательного в этом заложничестве нет. Наш безусловный приоритет – сохранение государственности Приднестровья. Те, кто предлагает нам “разменять” Приднестровье на “всю” Молдавию – лжецы. Такие же лжецы ещё год назад предлагали “разменять” Южную Осетию, “отдать” Южную Осетию и Абхазию – и получить взамен “всю” Грузию. Такие игроки до сих пор уговаривают русских “сдать” Карабах – получить симпатии “всего” Азербайджана.
Это фальшивые размены: в первую очередь, потому, что нам НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ судьба этих народов, мы можем только стараться защищать их выбор, понимая, что это выбор был сделан в ходе войн, в которых частная справедливость никогда не торжествует. Кроме того, даже в теории “все” Молдавия, Грузия и Азербайджан никогда не будут принадлежать России, ибо это противоречит их (сознательному или вынужденному) национальному самоопределению и, главное, не подкреплено НИКАКИМИ реальными политическими и общественными инструментами влияния и контроля.
Тот, кто подчиняет судьбу Приднестровья судьбе Молдавии или Украины, – недобросовестен. Судьба Молдавии и Украины не зависит от России, они разрушительны, и я не могу себе представить, чтобы пикейные жилеты, говоря о судьбе 200 тысяч русских в Молдавии, не понимали, что и они заложники и надо бороться за их права, а не подчинять их заложничеству судьбу 500 тысяч приднестровцев.
Саморазрушение Украины и Молдавии – неизбежность, и спасать их от самоубийства ценой наших интересов – безумие.
В отношении интересов России на постсоветском пространстве агрессивный национализм, в том числе румынский, всегда выступает террористом, а русские – заложниками. И не пикейным жилетам, и не дипломатическим туристам, строя стратегию по глобусу, рассуждать: сдать или не сдавать Приднестровье. Там проходит не символическая, а реальная, почти внутренняя граница нашей идентичности. Мы можем потерпеть поражение, но мы не имеем права отступать.
РЖ: Как Вы оцениваете развитие отношений с Белоруссией? Как Вы видите их развитие в ближайшее время? Каковы причины охлаждения отношений с этой страной?
М.К.: Главная причина охлаждения – экономическое банкротство Белоруссии и политическое банкротство белорусской политики России. Нас ждёт мучительная институционализация взаимного недоверия и главный практический вопрос наших отношений с Белоруссией: что будет со всем комплексом ежедневной практики нашего союза – единством трудового, миграционного, образовательного, таможенного и военного пространства. Утрата этого, не очень видного на первый взгляд, массива – будет крайне, невыносимо болезненной для России.
РЖ: Сохраняет ли сегодня актуальность деление стран СНГ на «пророссийские» (ЕврАзЭС) и «прозападные» (ГУУАМ)? И не пришло ли время вообще отказаться от понятия СНГ, заменив его какими-то иными объединениями, основанными не на формальном признаке былой принадлежности к единой державе, а на общих интересах?
М.К.: ГУАМ умер, как и СНГ, потому, видимо, и умер, что умерла его цель. ЕврАзЭС – фактически двусторонний формат общеэкономической интеграции России и Казахстана. А риторические манипуляции с понятием СНГ – уже давно лишены даже риторического содержания. Некогда Путин назвал СНГ “формой цивилизованного развода” бывших союзных республик СССР, затем эта формула была явочным порядком скорректирована. И теперь – главным содержанием понятия является такое циничное, немыслимое при содержательном подходе, явление, как “председательство” воронинской Молдавии в СНГ, то есть председательство того режима, который уравнял в правах наших ветеранов войны с румынскими коллаборационистами Гитлера и антиприднестровскими “комбатантами”, совершившими доказанные массовые военные преступления и преступления против человечности, устами первых лиц обвинивших Россию в организации апрельских беспорядков, заявивших о “войне с Россией”, прославляющими как национальную совесть Молдавии явных русофобов и т.д. Такое понятие более не имеет смысла.
РЖ: Остались ли в рамках постсоветского пространства страны, которые можно, безусловно, зачислить в разряд союзников России, и можно ли выделить в рамках СНГ некие группы стран по степени их близости к России (как это сделали, например, Марк Леонард и Нику Попеску применительно к странам ЕС)?
М.К.: Схема Марка Леонарда и Нику Попеску носит дидактический, а не научный характер. Так классифицировать можно и стаканы в посудомоечной машине. У России не было и нет безусловных союзников, и искать их – признак наивности. А среди условных союзников, по мере убывания “союзничества”, я бы назвал лишь четыре страны: Южная Осетия, Абхазия, Армения и Казахстан. Остальные союзниками фактически не являются. Ибо нельзя считать союзниками, например, Таджикистан и Киргизию, торгующие своим “союзничеством” в розницу – и то только после авансирования.
РЖ: Чем может быть Россия привлекательна для своих соседей по «ближнему зарубежью» и что их отталкивает?
М.К.: Россия – огромный рынок, обеспечивающий страны “ближнего зарубежья” относительно доступными энергоресурсами, предоставляющий им до 10 миллионов постоянных рабочих мест, которые дают этим странам от 25% до 50% ВВП, являющийся транзитным и логистическим центром всего постсоветского пространства. Кроме того, для большинства наших соседей Россия – это страна с большей степенью многонационального разнообразия, социальной мобильности и личной свободы. Наши соседи не обязательно должны называть перечисленное факторами привлекательности России, но то, что они в массовом порядке пользуются этим, “голосуют ногами” – факт.
Наших постсоветских соседей Россия отталкивает тем, чем обычно отталкивает любая бывшая метрополия – самим фактом своего существования. Как и Америка для мексиканцев, как Москва для немосквичей – это лакомый, но очень трудный кусок, это жёсткая конкуренция и часто бесцеремонность. Но главное, чем отталкивает Россия своих соседей, это то, что она по-прежнему воспринимается как часть общего союзного наследия, доступ к которому должен быть льготным для бывших советских. Это у себя дома они строят националистические монополии. Но то, что у России своя собственная национальная судьба – для многих оказывается шоком.
России надо смириться со своим вынужденным, консервативным изоляционизмом, но ей же придётся смириться и с тем, что сфера её ответственности за собственную безопасность требует её особой политической, экономической и культурной активности в “ближнем зарубежье”. В отношении “ближнего зарубежья” Россия буквально “без кожи” и никакой династической дипломатией и американской демагогией это не исправишь.
Русский Журнал