Итак, очередная встреча президентов Молдовы и Приднестровья, намеченная было на пятницу, сорвалась. Как водится, все вышло с шумом, с треском и со скандалом. За день до намеченной встречи в Бендерах, Владимир Воронин, выступая на открытии свалки в Цынцеренах, заявил, что «режиму, который за 18 лет слепил Смирнов, место на мусорной свалке» и что «тот режим, с которым мы должны, как бы, искать компромисс, как раз и есть та мусорная свалка, которая долгие годы смердит на территории нашего государства».
При всей эпатажности президента Молдовы, его выходка не могла быть случайностью. Удар был рассчитан и нанесен с ювелирной точностью, в нужное время и в нужном месте. В результате, переговоры вновь оказались в центре скандала. Приостановились они, скорее всего, до конца года, в то время как простой срыв встречи дал бы оттяжку недели на две, не более. А в следующем году в Молдове выборы, и значит, до весны всем снова будет не до переговоров. А потом будет формирование руководящих органов парламента, выборы президента, утверждение Кабинета министров… Словом, переговоры затормозятся надолго. Что, впрочем, не означает прекращения пропагандисткой войны, идущей вокруг них – появления разного рода инициатив, заявлений, обвинений и планов.
Однако ювелирность операции закономерно ставит другой вопрос: а так ли уж неадекватен молдавский президент, как хочет казаться? Так ли слабы его советники? Так ли слаб молдавский неокоммунистический режим, которому уже давно предрекают скорую кончину – а он все жив!
Интересы
Все сколь-нибудь реалистично мыслящие наблюдатели признают: ни один из предложенных до настоящего времени проектов урегулирования не может послужить хотя бы основой для реальной программы действий. Переговоры экспертных групп Кишинева и Тирасполя лишь подтвердили этот факт. Перспективы урегулирования пребывают где-то в бесконечно удаленной временной точке.
Возможно ли изменить ситуацию, приблизив переговоры к удачному завершению? В принципе – да, но позиции сторон можно сблизить только на основе глубокого изучения их принципиальных интересов и выработке баланса между ними, при сознательном отказе как Кишинева, так и Тирасполя от второстепенных требований и амбиций. Иными словами, дело за малым – за желанием найти компромисс. Но кому действительно выгодно сегодня урегулирование на паритетных условиях? Чтобы ответить на этот вопрос, сконструируем, хотя бы приблизительно, такой компромисс, каким он мог бы, в принципе, быть.
Очевидно, что компромиссное урегулирование предполагает сохранение как приднестровских, так и молдавских элит, и создание такой системы отношений, в которой каждая из этих элит могла бы найти свое место. Это было бы принципиально возможным, и даже выгодным обеим сторонам, если бы внутри самих элит на обоих берегах Днестра не накопились неразрешимые противоречия.
Интересы в Молдове
Правящая в Молдове компартия «коммунистична» только по названию и символике, отчасти – по популистской фразеологии, но никак не по программным установкам. На деле ПКРМ является структурой, обеспечивающей финансовое благополучие президента Воронина и узкого круга приближенных к нему лиц. Это закономерно породило всеобщее недовольство затянувшимся уже на 8 лет пребыванием ПКРМ у власти. Однако, оппозиция пока не в состоянии противопоставить Воронину и его партии ничего, кроме зубовного скрежета. Новые выборы – и парламентские выборы 2009 года, и ближайшие местные выборы 2011, неизбежно принесут коммунистам большинство. Правда, с несколькими существенными оговорками.
Во-первых, большинство, набираемое ПКРМ, становится все меньше от выборов к выборам. Молдавская оппозиция остается слабой и разобщенной, более того – она продолжает деградировать, но коммунисты за 8 лет настолько надоели уже почти всем в Молдове, что даже такой, никудышней, в общем-то, оппозиции удается раз за разом отхватывать у ПКРМ все более и более жирные куски. Не станут исключением и грядущие выборы: большинство депутатских мест, оказавшихся по их итогам в распоряжении коммунистов, и на сей раз будет меньше, чем в прошлом парламенте. На местных же выборах позиции компартии еще менее прочны. ПКРМ в значительной степени утратило контроль над местными органами власти, прежде всего – над Кишиневом и Гагаузской автономией, а также над многими, хотя и не слишком существенными в масштабах Молдовы, селами и поселками, которые, тем не менее, дают в сумме заметный эффект. Говорить о поражении коммунистов пока рано, они еще сильны, они продержатся у власти еще, как минимум, один выборный цикл, а вероятнее – два цикла, но абсолютной уверенности в своей победеу них уже нет. В этих условиях ПКРМ оказывается не заинтересована в любых колебаниях электорального поля, кроме тех, которые она однозначно может истолковывать как выгодные себе. Но интеграция Приднестровья в единое с РМ государство, в любой его форме, от унитарной Молдовы до самой широкой конфедерации, предполагает появление в этом поле полумиллиона избирателей, которые изначально вовсе не являются сторонниками ПКРМ. Разумеется, пропаганда способна изменить их настроения, но на серьезную пропагандистскую кампанию уже не остается времени. Понятно, что никаких «реинтеграций» к грядущим выборам кишиневские власти не хотят.
Не все просто и с молдавской оппозицией. Молдавская оппозиция крайне неоднородна, но в большинстве своем ориентирована прорумынски. Разумеется, на словах оппозиционеры говорят о необходимости реинтеграции страны и возвращения ПМР в состав Молдовы – но лишь на словах. Появление в электоральном поле полумиллиона избирателей большая часть которых абсолютно не разделяет их воззрений, им тоже не нужна. При этом, в отличие от ПКРМ, у них нет ресурсов для серьезной работы в Приднестровье, так что пресловутая реинтеграция не нужна им не только в период выборов, но и в любой другой период.
Но если приднестровцы, оказавшись участниками молдавских выборов, будут голосовать не за коммунистов и не за унионистов, то за кого они все-таки будут голосовать? За пророссийские партии? Таковых в Молдове фактически нет. Пророссийские проекты, то и дело появляющиеся на политическом поле, бывают двух видов. Либо это достаточно неуклюжие попытками раскрутить Россию на поддержку той или иной фигуры. В этом качестве в Молдове испробовали себя, кажется, уже все политики, кроме принципиальных унионистов. Либо это авантюры, инспирированные извне, притом, людьми, не знающими ситуацию в Молдове, и, по большому счету, и не желающими ее знать. Цели этих авантюр, по крайней мере, тех, что случались на моей памяти, чисто коммерческие: «освоить» – понятное дело, что с пользой для себя – некоторый объем средств. Все эти предприятия неизменно рождаются на волне очередной кампании по поддержке соотечественников за рубежом, и связанного с ней бюджетного финансирования. Под эти авантюры спешно набираются статисты, зачастую – совсем случайные, пишется, по стандартной форме «пророссийская» программа – и начинается очередная «атака клонов». Правда, в отличие от известного эпизода из «Звездных войн», все такие атаки неизменно захлебываются – наспех сляпанные клоны и малочисленны, и дураковаты. Да, собственно говоря, успех от них и не требуется. Организаторам действа нужно лишь освоить некую сумму – и отойти в сторону под благовидным предлогом.С этой целью пророссийские клоны всегда несут в себе «программу самоуничтожения», которая и запускается, как только достигнуты намеченные финансовые результаты. Что же касается единственного «долгоиграющего» пророссийского проекта – «Равноправия» во главе с Клименко, то достигнутые им результаты вполне однозначны – в том смысле, что за всю свою историю Равноправие нигде и никогда не набирало процента голосов, выражавшегося в двузначной цифре перед десятичной запятой. Понятно, что этим фигурам приднестровцы на молдавском электоральном поле тоже не нужны. Приднестровцы в Молдове для них – опасные конкуренты!
Интересы в Приднестровье
А что мы видим с другой стороны? Заинтересованы ли приднестровские элиты в компромиссе с Молдовой – не в капитуляции на милость победителя, которую сегодня предлагает им Кишинев, заведомо зная, что такое предложение будет отвергнуто, а в действительно взвешенном компромиссе, с серьезными гарантиями. Увы, но и такой компромисс приднестровским элитам сегодня не нужен.
Первая и главная причина этого – полнейшая неготовность приднестровских политиков играть на общемолдавском поле. Ни одна политическая сила в Приднестровье сегодня не готова к такой игре, причем ни в каком качестве – ни в качестве регионалистов, отстаивающих свои, местные интересы в масштабах всей Молдовы, ни в качестве общемолдавской силы – пророссийской, левой, центристской – да какой угодно. Более того, есть все основания предполагать, что правящая ПКРМ, войдя на информационное поле Приднестровья, серьезно сократит электоральную базу местных партий, по крайней мере, в перспективе 1-2 избирательных циклов.
Вторая причина, по которой приднестровским политикам совсем не с руки объединяться с Молдовой, причем, на любых, даже самых взвешенных и компромиссных условиях – это ожесточенная конкуренция, очень обострившаяся в последние годы. Приднестровские бизнес-структуры, заполнив все свободные ниши региона и накопив финансовые резервы, стали жестко конкурировать за сферы влияния и обрели политические амбиции. Это породило интенсивный процесс партийного строительства, а с ним – и ожесточенную борьбу за первоначальный раздел сфер партийного влияния. Но приднестровские партии организационно слабы, они не обладают ни опытом молдавских партий, ни, тем более, организационной мощью правящей в Молдове ПКРМ. В случае появления новых сил на приднестровском поле это, с одной стороны, порождает соблазн тактических союзов, с другой – опасение, что конкуренты окажутся удачливее в поисках союзников. Самые же прозорливые из приднестровских политиков понимают, что появление в Приднестровье опытных игроков и мощных партийных структур из Молдовы может означать личный крах для многих из них, вполне состоявшихся в приднестровских масштабах. В Молдове они просто окажутся неконкурентоспособны.
Интересы Украины, США, и ЕС
Интересы всех перечисленных сторон существенно различаются. Но есть и одна общая черта: все эти игроки, кстати, не без основания, считают, что в настоящее время при разработке очередного варианта урегулирования их интересы не учитываются в достаточной мере. Некоторым утешением служит им, конечно, тот факт, что все предлагаемые сегодня варианты все равно нежизнеспособны. Однако, даже с учетом этого,ни одна из сторон не будет форсировать переговорный процесс до появления хотя бы намека на интересный для нее вариант. Парадоксальность же ситуации заключена в том, что для убедительного лоббирования своих проектов позиции перечисленных сторон в регионе слабы. Зато они достаточно сильны для ощутимого торможения тех проектов, которые их не устроят. Такое опосредованное влияние еще больше осложняет и без того непростую ситуацию, уже окончательно загоняя переговоры в тупик.
Интересы России и неутешительные – пока – прогнозы
По сути, Россия остается единственной стороной, действительно заинтересованной в нахождении компромисса между Тирасполем и Кишиневом. Причин тому несколько. Во-первых, после событий в Грузии, Москва заинтересована в создании прецедента мирного и успешного урегулирования конфликта,состоявшегося при ее посредничестве. Во-вторых, неопределенность ситуации на Днестре с некоторого момента тяготит Россию. Москве было бы гораздо удобнее ввести ее в постконфликтные рамки, сохранив при этом свое влияние на всю Молдову. Есть и еще длинный перечень причин, менее существенных, но тоже весьма важных.
Все они, вместе взятые, и побуждают Россию наращивать усилия по урегулированию конфликта, раз за разом усаживая стороны за стол переговоров. И раз за разом эти усилия терпят крах. Более того, они неизбежно будут терпеть крах снова и снова. Потому что все участники конфликта, и прямые, и косвенные, по сути, находятся в ситуации пата. Они застыли в ней уже много лет, словно мушки в янтаре. Реальное урегулирование на Днестре – в любом его виде – невозможно без коренной модернизации политического поля и социально-политической ситуации на обоих берегах. О возможных контурах такой модернизации и о путях ее реализации – в следующей статье.
Сергей Ильченко