Несколько десятилетий прохладных отношений между Европой и Россией на фоне общей многовековой истории, пропагандистские штампы и периоды встречной поддержки противостоящих друг другу одинаково отвратительных режимов в разных точках планеты – это лишь тени далекого прошлого.
Для России сегодняшней ориентация на Европу и европейские ценности отнюдь не является чем-то сиюминутным и конъюнктурным. Финансовых выгод в этом не так уж и много – Европа вынуждена, и взаимодействует со странами, начисто отвергающими европейские ценности. Однако Россия в число подобных государств не входит. Робкие возгласы маргиналов «не станете такими же теократическими монстрами, как Иран, вас сожрут» не находят должного отклика в сердцах россиян. Слишком многое нас с Европой связывает на протяжении уже многих столетий, а с падением «железного занавеса» встречный поток туристов, бизнесменов и журналистов является, пожалуй, самым верным доказательством того, что европейский дом не нуждается более в жестких разграничительных конструкциях. Европа в свою очередь никогда и не предлагала странных феодально-рабовладельческих рецептов России, поскольку наличие агрессивной, фанатично настроенной теократической «империи» под боком не отвечает ни принципам европейской безопасности, ни укреплению экономического взаимодействия между РФ и ЕС.
Российские политики, пребывая в самых различных идеологических лагерях, зачастую солидарны в оценке актуальности и перспектив нашего с Европой взаимопроникновения идей, культур и ценностей. Европейской страной считают Россию Дмитрий Рогозин, Владимир Лукин, Дмитрий Медведев, Владимир Путин.
Дмитрий Медведев в интервью британской газете “Financial Times” выразил уверенность, что «Россия – европейская страна и Россия абсолютно способна развиваться вместе с другими государствами, которые выбрали для себя демократический путь развития». Он считал и считает, что «демократия как ценность, как форма политического режима имеет универсальный характер и не требует какой-то дополнительной расшифровки».
При этом он отверг две крайности. С одной стороны, это «внеисторическое», «внетерриториальное» понимание того, как демократия может быть реализована в том или ином государстве, в той или иной стране. «Каждая демократия исторична и национальна», – убежден избранный президент, и мы должны учитывать в нашей ежедневной демократической практике, что «наша демократия совсем молода, потому что ей буквально два десятилетия»: «до этого в России просто не было демократии – ни в царский период, ни, естественно, в советский период».
Другая крайность, которую отвергает Медведев, – утверждение, что Россия вообще не приспособлена к демократии, это не ее путь развития, никакие универсальные общечеловеческие ценности в России не могут действовать. Отсекая эти крайние точки зрения, он считает, что «у нас есть все шансы построить развитое демократическое общество и полноценное демократическое государство».
Президент, юрист по образованию («юрист до мозга костей», как он сам себя охарактеризовал), сообщил, что является «сторонником демократических ценностей как той формы, которую человечество выработало за последнее столетие».
Уполномоченный по правам человека в РФ, профессор Владимир Лукин в статье для журнала «Россия в глобальной политике» указал на необходимость усиления интеграционной динамики по линии Россия – Евросоюз, в противовес силам, стремящимся к насаждению старых стереотипов традиционной «державности» (производная от «держать и не пущать»): «Дальнейшее углубление отношений с Евросоюзом полезно и с точки зрения изучения и адаптации современных механизмов и технологий государственного управления. Особенно по той причине, что речь идет об обширной территории, состоящей из субъектов с неодинаковым уровнем экономического развития. Европейский союз накопил значительный опыт регионального и отраслевого развития в условиях жесткой международной конкуренции. Поучительна и работа европейцев в области экономического протекционизма. Нашей стране есть что почерпнуть у них, избежав чужих ошибок.
Наконец, Россия, более тесно интегрированная в Европу, просто не может утратить свою цивилизационную специфичность. Мы всегда были частью Старого Света, испытывали на себе его влияние и сами воздействовали на европейские дела самым непосредственным образом. Христианские ценности, составляющие суть европейской цивилизации, так же органичны для нас, как и для абсолютного большинства европейских наций. Старый континент объединяется, однако продолжает оставаться Европой отечеств, в том числе российского Отечества. Нельзя отвергать то, что составляет естественную часть нашей идентичности. Только вместе мы выдержим цивилизационное давление азиатского, американского и прочих мощных цивилизационных магнитов. Чрезвычайно важно, чтобы остальной мир смотрел на нас именно как на часть европейской системы. Европейская идентификация России в значительной степени сняла бы политическую неопределенность, сохраняющуюся в восприятии нашей страны соседними государствами. У нас, в свою очередь, все чаще звучат сомнения относительно того, насколько стратегически оправданно европейское развитие страны, ее политических институтов — но, что интересно, не экономики. В России явственно наметилось тяготение к некоей неовизантийской стратегии. Однако Византия, как известно, не сошлась с Европой и погибла, не справившись с вызовами новых времен».
Владимир Путин в статье, опубликованной в ряде европейских СМИ в 2006 году, указал на следующее: «Отталкиваясь от идей Римских договоров, государства ЕС сумели добиться весомых результатов в обеспечении прав и свобод граждан, в экономическом и социальном прогрессе. Но все же реальные условия для воплощения в жизнь «коренной» европейской идеи – преодоления раскола континента – возникли с окончанием «холодной войны». В этом заключается тот «дивиденд мира», который все европейцы получили после падения Берлинской стены. И в этом смысле, выбор народа России на рубеже 90-х годов ХХ века не просто расширил пространство свободы на континенте, но фактически – определил пути дальнейшей европейской интеграции.
Этот выбор – во многом был задан национальной историей России. По духу, культуре наша страна является неотъемлемой частью европейской цивилизации. В ее развитие и сохранение наш народ внес неоценимый вклад. Европейскую культуру невозможно представить без музыки П.И. Чайковского и Д.Д. Шостаковича, литературы Л.Н. Толстого и В.В. Набокова, творчества В.В. Кандинского и К.С. Малевича. Сами отношения России и Европы – это отношения взаимовлияния и взаимообогащения. Сегодня, выстраивая суверенное демократическое государство, мы в полной мере разделяем те базовые ценности и принципы, которые составляют мироощущение подавляющего большинства европейцев. Нас объединяет уважение к международному праву, неприятие силовых методов решения международных проблем, выбор в пользу укрепления коллективных начал в европейской и глобальной политике. Эту общность наших взглядов на современный мир мы постоянно ощущаем в совместной работе в ООН, «Группе восьми» и других многосторонних форумах. Наш общий настрой на всеобъемлющее, интенсивное и долгосрочное сотрудничество даёт очевидные результаты. Благодаря совместным усилиям нам уже удалось возвести солидный фундамент стратегического партнерства, запустить перспективные проекты. Набирает темпы и отраслевой диалог. Мы теснее чувствуем «локоть друг друга» в общей борьбе с новыми угрозами. Развиваются двусторонние торговые отношения, растет объем инвестиций. Расширяются культурные, гуманитарные контакты и программы в образовательной сфере. Разумеется, интересы России и ЕС не могут всегда и во всем совпадать. Конкуренция – обратная сторона сотрудничества и неотъемлемая часть процесса глобализации. Убежден, только на подлинно коллективной, доверительной основе возможно найти развязку любого вопроса – будь то решение проблемы противоракетной обороны континента, стабилизация Афганистана, противодействие всему спектру новых вызовов и угроз, включая международный терроризм, нераспространение ОМУ, наркотрафик, нелегальную иммиграцию и глобальную бедность. Россия к этому готова».
Европейской страной считают Россию и многие европейские политики. У России много искренних друзей среди депутатов Европарламента, глав государств и правительств стран ЕС. Неудивительно, поскольку современная Россия поддерживает многие европейские инициативы, не отворачиваясь от диалога и участия в общеевропейской судьбе. В частности, Россия является членом Совета Европы. Бывший генеральный секретарь Совета Европы Вальтер Швиммер дал следующую оценку сотрудничеству России и ЕС: «Россия — один из самых активных участников в деле совместного противостояния терроризму, который, по сути, девальвирует главные принципы Совета Европы, основанные на общих демократических ценностях, верховенстве закона и прав человека. Как вы знаете, еще в 70-х годах совет разработал первый в мире интернациональный правовой инструмент — Конвенцию по пресечению терроризма. И Россия принадлежит к числу наиболее деятельных сторонников провозглашенных в ней идей».
Политическим элитам Приднестровья в прошлом приходилось учитывать динамику соревновательности подходов к оценке актуальности отношений по линии Россия – ЕС внутри самой России. В прошлом, отчасти вынужденно, по инерции, отчасти, чтобы насолить Молдове по принципу «мы будем тем, что вам наиболее не нравится и максимально отталкивает». Реагируя, таким образом, на приход к власти в Кишиневе сторонников националистического реванша, приднестровские элиты позиционировали себя в качестве «последних советских самураев». Зачастую вынужденно, Приднестровье являлось своеобразным дополнением наиболее консервативных сил в России, идеологическая составляющая которых – самоизоляция страны, и ее противопоставление всему мировому сообществу, в том числе и через призму некой «избранности» и «особенности курса». За подобными химерами, так сложилось, прячутся наиболее одиозные, коррумпированные и людоедские режимы. Эти опасные иллюзии чем-то напоминают сознание изолированного от окружающего мира пациента или заключенного – слишком велика вероятность сойти с ума, удариться в мистические практики, упиваясь собственной паранойей. На земном шаре есть уголки, где мы можем наблюдать подобные эксперименты элит над своим населением: люди бегут оттуда в поисках свободы. И уезжают они, как правило, в Европу, которой долго и упорно запугивают диктаторы и их опричники на исторической родине.
Российское общество и российские элиты отвергли ущербные идеи изоляционизма и теократии. Европа не является для россиян эдаким монстром. Экономическим конкурентом, партнером по проблематике противодействия глобальным угрозам – да. Время штампов в отношениях России и ЕС безвозвратно уходит, и если зачастую в современной России не все обстоит гладко в сфере той же борьбы с коррупцией, то следует отметить, что это по большей части проблема эффективного взаимодействия на уровне гражданского общества, а не проблема одной лишь власти.
Антагонизм в отношениях между рядовыми европейцами и гражданами Приднестровья не просто изжит – ему, собственно, и неоткуда питать энергию. Более ста тысяч приднестровцев живут и работают в странах ЕС, на территории республики по-прежнему живут их родственники, жены, дети. Пугать приднестровцев Европой – занятие безнадежное, мы в Европе живем. Ставка на построение идеологического «железного занавеса» под маской «патриархальности» себя не оправдает, скорее, посеет недоверие рядовых граждан ПМР к самой элите. И отповедь Иоанна Грозного «Россия не есть Европа, Россия есть Израиль!», которую безуспешно пытаются внедрить в сознание россиян всевозможные изоляционисты – «державники» вызывает сегодня разве что усмешку. Лапти, валенки и заячий тулуп чужды сознанию нового поколения россиян и приднестровцев, как части российского общества. Чужды ровно в той же степени, что и советская символика, безумных размеров памятники Ленину, рассуждения о великой роли направляющей Коммунистической Партии, и ее верного сына товарища Сталина – гаранта «счастливого детства». Сегодняшняя Россия – это не Израиль, не Иран и не Советский Союз.
Россия стремится к полному преодолению барьеров с Европой, выступая инициатором введения безвизового режима – как для туристов, так и для рабочей силы. Можно обсуждать детали возможных отношений, спорить о компромиссах. Главное – это то, что современная российская элита и российское общество стремятся к открытости, а не к самоизоляции. Исходя из этой формулы, приднестровским элитам в свою очередь следует приложить максимальные усилия на пути к подлинной демократии. Речь идет о поддержке институтов гражданского общества, о соблюдении прав и свобод, о демократических выборах и либерализации экономики, предусматривающей прозрачность и равные возможности.
Пройдет еще немного времени – и Россия придет к безвизовому режиму со странами ЕС, с предложениями по данному вопросу выступает и руководство РФ, и глава МИД Лавров. Границы в сегодняшнем понимании на европейском пространстве очень скоро исчезнут. Если власти Приднестровья пойдут по пути демократизации, то спустя некоторое время люди в военной форме не будут проверять документы на протяженности маршрута из Тирасполя в любую европейскую столицу. И в России, и в Приднестровье, будущее принадлежит политикам, которые наиболее эффективно смогут реализовать стратегию включения страны в общественные, экономические и политические концепции построения единой Европы – без границ, антагонизма и недоверия. Путь в обратную сторону – изоляционизм и мракобесно-авторитарные тенденции – способен лишь ненадолго приостановить эту динамику. В этом случае население не согласится с подобным выбором элиты и предпочтет двигаться самостоятельно – через соседние регионы. Увы, в этом случае Приднестровье, за отсутствием деятельных людей, уже навсегда утратит свою неповторимость, а элиты будут вынуждены делить лишь собственное политическое банкротство.
Роман Коноплев