По информации ИА “ТИРАС” с ссылкой на ИА “Новости Приднестровья”, Нина Штански ответила на вопросы по теме молдо-приднестровского урегулирования:
Способствует
ли изменение формата переговорного процесса решению конфликта и если да, то
как, на ваш взгляд, должна выглядеть новая расстановка сил?
Н.В. Штански: Разговоров о смене переговорного формата, по
крайне мере, в последние десять лет, в том числе в соседней Молдове, было так
много, что впору задаться справедливым вопросом, кто и зачем так настойчиво
пытается уйти от предметной и ответственной работы и взаимодействие по решению
существующих проблем заменить «переговорами о переговорах», определении новых участников,
их статуса и так далее… Вопрос риторический и открытый.
Между тем, говоря об эффективности переговоров, важно
понимать, какие критерии и мерила для определения этой эффективности мы
используем? Что понимаем под целью переговоров? И что мешает этой работе?
Если главная задача переговорного процесса — найти и
обеспечить политико-дипломатическими средствами и методами всеобъемлющее мирное
политическое решение конфликта, то следует констатировать наличие непрерывного
диалога сторон конфликта на всех уровнях (эксперты, политические представители,
руководство сторон) и непременно активное вовлечение в этот процесс на всех его
уровнях и треках международных участников, вовлеченных в формат «Постоянного
совещания …» (5+2), что, по моему глубокому убеждению, является залогом
сохранения мира и безопасности, недопущения «размораживания» конфликта,
неконтролируемого разрастания напряженности. В таком случае, главный критерий —
все же наличие мира и взаимодействие между сторонами конфликта.
Если под эффективностью переговорного процесса мы понимаем
также способность вовлеченных в него участников вести результативное и
кооперационное (а не, как это, к сожалению, нередко встречается в мировой
практике, конфронтационное) взаимодействие, то, по крайней мере, следует
признать, что за три с небольшим года после возобновления официальной работы
формата «5+2» достигнуто немало весьма значимых практических решений. Скажем,
никто не станет оспаривать важность возобновления полноценного грузового
железнодорожного движения через территорию Приднестровья. Без соответствующих
договоренностей, достигнутых в ходе переговоров, не удалось бы осуществить
работы по вывозу с территории Приднестровья опасных источников ионизирующего
излучения, утилизировать которые своими силами после распада СССР мы никак не
могли (к слову, этот процесс продолжается по сей день). Не была бы решена и
проблема ограничений свободы передвижения приднестровцев, которые попросту не
могли свободно пользоваться аэропортом в Кишиневе многие годы без административных
препонов, штрафов и истребования вида на жительство в Молдове. Не решился бы и
вопрос с изъятием молдавскими органами приднестровских дипломов и аттестатов у
тех молодых приднестровцев, кто проходил в соседней стране процедуру
нострификации документов об образовании. Не удалось бы найти решения, которые
позволили снять с приднестровских предприятий бремя некоторых (конечно, далеко
не многих и не всех) блокирующих экономику мер, в частности, отменить сборы за
таможенное оформление приднестровского экспорта и импорта, экологический сбор,
взимавшиеся многие годы, и введенный, но так и не примененный из-за
своевременной отмены так называемый «импортный акциз». И этот список
практических результатов в рамках «тактики малых шагов» можно продолжать… Не
говоря уже о том, что наконец все участники формата взаимодействуют на основе
единого и согласованного регламентирующего документа «О принципах и
процедурах…», который был подписан в 2012 году, признавая равный статус сторон,
и в рамках единого согласованного переговорного пространства, утвержденного
соответствующей «Повесткой переговорного процесса…». Иными словами, критериями
эффективности здесь выступают конкретные результаты либо их отсутствие.
Конечно, результативность переговоров и динамичность
взаимодействия могла бы и должна быть существенно выше.
В Приднестровье исходят из того, что, каким бы сложным не
был диалог, его нужно вести, нужно вносить инициативы, искать решения, в основу
которых положен не ультиматум, а компромисс, и которые учитывают взаимные
интересы сторон. Для этого нужно отказаться от языка санкций, угроз,
ограничений, уголовных репрессий, создания новых и новых проблем, и
сосредоточиться на поиске развязок по уже накопившемуся комплексу проблемных и
зачастую весьма и весьма чувствительных вопросов.
Ну, а что же, если под эффективностью кем-то понимается
исключительно динамика встреч, интервалы между ними, количество официальных
раундов? На такой вопрос довольно сложно ответить, поскольку переговоры «для
галочки» или для «зачета» в глазах международного сообщества, по моему
убеждению, вообще не могут быть эффективными, какие бы участники в них не
вовлекались. В такой ситуации уместны слова классика: «А вы, друзья, как не
садитесь, все в музыканты не годитесь…»
Должна особо подчеркнуть, что сегодня все участники,
вовлеченные в формат «5+2», считают его достаточным и полноценным для целей,
которые в его рамках мы намерены достичь. В противном случае ни стороны
(Приднестровье и Молдова), ни страны-гаранты и посредники (Россия и Украина,
ОБСЕ) не подписали бы в 2012 году уже упомянутые «Принципы и процедуры…», а
наблюдатели (ЕС и США) не подтверждали бы своим участием в переговорном
процессе приемлемость формата и для них.
В
последнее время Украина, как страна-гарант урегулирования
молдо-приднестровского конфликта, демонстрирует совсем не дружеское отношение к
Приднестровью. Один из последних примеров — высказывание Порошенко о
«размораживании» конфликта и о возврате Приднестровья в состав Молдовы, а также
постановление Кабинета министров, которое можно расценить как один из шагов на
пути экономической блокады Приднестровья.
Какова ваша оценка таких действий и как сегодня складываются
дипломатические взаимоотношения с Украиной? Как вы видите дальнейшее
сотрудничество?
Н.В. Штански: Целый ряд действия со стороны Украины по
отношению к Приднестровью носит все более выраженный недружественный характер.
Это и скопление вооруженных сил на границе с нами, и ограничения свободы
передвижения приднестровцев с российским гражданством, новые и больно бьющие по
приднестровскому бюджету и по кошельку каждого приднестровца блокадные меры,
среди которых закрытие для наших грузов ряда таможенных пунктов, запрет на ввоз
в Приднестровье подакцизных товаров и др. Безусловно, это осложняет
взаимоотношения наших стран и взаимодействие на дипломатическом уровне.
«Масла в огонь» добавляет и агрессивная риторика.
Причем, если раньше она была свойственна представителям медиа-сообщества и ее
можно было объяснить определенным «заказом», то сейчас крайне недружеские и
несвойственные дипломатическому общению заявления делаются официальными
представителями этой страны. Дошло до того, что полномочный представитель
Украины в переговорном процессе «5+2» А. Веселовский, недавно призывавший меня
не придавать особого значения истерическим заявлениям в украинских СМИ о
Приднестровье как о некой угрозе для Украины, и заверявший официально нас в
ходе состоявшихся в Тирасполе встреч, что официальный Киев не рассматривает
Приднестровье как угрозу своей безопасности, вдруг на страницах одного
украинского информационно-аналитического издания с явной и не прикрытой
дипломатическими приемами неприязнью делает заключение не только о
«приднестровских угрозах», но и выдвигает целый ряд обвинений. Мы не можем
также без озабоченности воспринимать утверждения украинского дипломата, о том,
что Приднестровье и вовсе не имеет право вести внешнеэкономическую
деятельность! И дело даже не в том, что Украина — один из подписантов и
гарантов (!) Московского Меморандума 1997 года, зафиксировавшего право
Приднестровья на самостоятельные внешнеэкономические связи, и не в том, что в
рамках переговоров социально-экономические вопросы, включая свободу
передвижения товаров и услуг, являются приоритетом, поддержанным также
Министром иностранных дел Украины в период недавнего председательства этой
страны в ОБСЕ, а в том, что таким образом Украина все серьезнее отдаляется от
статуса «страны-гаранта» в молдо-приднестровском урегулировании, открыто
поддерживая одну из сторон конфликта и закручивая на шее приднестровской
экономики блокадную удавку. Не думаю, что на Украине не понимают, что под удар
они ставят сотни тысяч человек, живущих в таких условиях, среди которых, к
слову, почти сто тысяч постоянно проживающих в Приднестровье граждан Украины и
многие десятки тысяч этнических украинцев.