5 марта 2013 года парламент Молдовы проголосовал за вотум недоверия правительству, возглавляемому Владом Филатом. Правящий с 2009 года в Молдове Альянс «За европейскую интеграцию» (АЕИ) фактически прекратил свое существование. Этого правительственного кризиса все ждали давно, поэтому он не стал неожиданностью для большинства обозревателей. Участники Альянса сами раскачивали лодку, в которой сидели. Клинч между премьер-министром Молдовы Владимиром Филатом и одним из лидеров Демократической партии Владимиром Плахотнюком уже не мог закончиться замирением. В основе их разногласий – борьба за бизнес-сферы влияния в стране. Долгое время Плахотнюк и Филат держались вместе, только имея внешнюю угрозу в лице Партии коммунистов Владимира Воронина. Пока коммунисты были при силе и ресурсах, Альянс представлял собой вынужденный союз, но чем больше голосов теряла ПКРМ, тем больше АЕИ начинала походить на «террариум друзей». Стороны только выжидали момент, чтобы заключить сепаратный договор с коммунистами и переформатировать правительство. Как говорится, ничего личного, только бизнес. Хотя в истории с Филатом и Плахотнюком имел место именно личностный конфликт, который и ускорил распад АЕИ.
Что теперь? Как утверждает директор молдавского издания «Панорама» Дмитрий Чубашенко, «самое простое решение – президент Тимофти выдвигает кандидатуру премьер-министра, парламент утверждает ее, как прописано в законах, в течение 45 дней, и новый кабмин работает до очередных парламентских выборов. Возможно, что в создавшейся ситуации у страны не появится нового правительства, и тогда президент обращается в Конституционный суд с запросом о роспуске парламента и, в случае положительного ответа от КС, страна идет на досрочные выборы».
Однако не все так просто, как выглядит на первый взгляд. Во-первых, мезальянсы молдавской политики на данном этапе не предусматривают долговременных и устойчивых коалиций. Слишком много накопилось обид и конфликтов. Во-вторых, архитектура новой власти в Республике Молдова теперь прямо зависит не столько от внутриполитических факторов, сколько от внерегиональных игроков (ЕС и Россия). Все участники парламентского пасьянса очень чувствительны к пожеланиям Брюсселя и Москвы. Поэтому перед тем как окончательно определиться: новый премьер или досрочные выборы, Молдову будет не по-детски трясти.
Парламентско-правительственный кризис в Молдове, естественно, накладывает свой отпечаток и на приднестровское урегулирование. Мало того что Тирасполь постоянно указывал участникам переговорного процесса, что Кишинев в нынешнем формате перманентного политического кризиса является недоговороспособным, поэтому вести с ним предметный диалог непродуктивно. Теперь у приднестровской стороны вообще развязаны руки. Молдова не имеет переговорщика. Полномочия президента Молдовы Николая Тимофти достаточны только для дипломатических церемоний, а спикер парламента Мариан Лупу не имеет мандата доверия от основных политсил страны.
С другой стороны, в самом Приднестровье основная внешнеполитическая активность переведена в плоскость переговорного процесса, в то время как предыдущая властная команда стремилась отделять двустороннее сотрудничество с зарубежными государствами и международными организациями от текущего переговорного процесса по молдавско-приднестровскому урегулированию.
Не менее существенным стало и то, что в течение 2012 – начала 2013 года приднестровская власть предпочитала игнорировать позиции, подходы и наработки, сделанные предыдущим руководством. В итоге преемственность в переговорных (урегулирование) и двусторонних контактах Приднестровья с зарубежными партнерами оказалась в значительной степени утерянной.
После серии консультаций приднестровского руководства в Москве, в первую очередь на уровне специального представителя президента России Дмитрия Рогозина, позиция приднестровского руководства существенно изменилась в сторону ужесточения в отношении иных участников переговоров, хотя вернуть тактически и стратегически утраченные позиции приднестровская сторона даже не пыталась. С этого периода приднестровская сторона в переговорах практически утрачивает самостоятельную субъектность, становясь полностью зависимой от российской позиции.
Этим пользуется Москва, которая постепенно решает задачу сближения двусторонней (ПМР – РФ) повестки по урегулированию. Во-первых, Дмитрий Рогозин одновременно является и сопредседателем молдавско-российской Межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству (МПК РФ – РМ). Во-вторых, вопрос об открытии представительств российских федеральных ведомств ставится не в рамках двусторонней работы Москвы и Тирасполя, а в рамках МПК РФ – РМ, где и фиксируется протоколом.
В рамках переговорного процесса по молдавско-приднестровскому урегулированию приднестровская сторона сделала ряд существенных уступок Кишиневу, в особенности в первом полугодии 2012 года. В частности, Тирасполь согласился на создание молдавских таможенных постов на своей территории, хотя ожидаемого экономического эффекта это не принесло; снял заградительную тарифную пошлину на молдавские товары и др. Не встретив ответных шагов молдавской стороны, приднестровские власти были вынуждены пойти на болезненную отмену некоторых ранее принятых решений.
Не улучшились отношения Тирасполя и с Киевом. После известного «испорченного телефона» с последующей конкретизацией, «чего именно не говорил» президент Приднестровья Евгений Шевчук министру иностранных дел Украины Леониду Кожаре и провале Львовского саммита в формате «5+2», в приднестровских СМИ появилось множество материалов явно недружественного содержания по отношению к Украине.
Ранее Тирасполь уже предпринял ряд откровенно недружественных акций в отношении украинских представителей (неоднозначные заявления по демаркации границы, отсутствие приемлемого уровня представительства на торжественных мероприятиях украинской стороны, неадекватные действия в отношении украинских дипломатов). Возможно, в Тирасполе не вполне адекватно воспринимают возможности Украины и считают, что Киев занят своими проблемами: отношениями с Россией и ЕС, а потому украинскому руководству нет дела до «маленького Приднестровья». Может, надеются на то, что «Москва поможет, если что». Но, какова бы ни была мотивация приднестровского руководства, в Тирасполе должны понимать, что когда у Киева дойдут руки до Приднестровья, а они ближе к подведению итогов председательства в ОБСЕ точно дойдут, решения будут приниматься с точки зрения «обеспечения результата», а не «в рамках диалога и консультаций».
Некоторую тревожность вызывает и внутриполитическая ситуация в самом Приднестровье. Заканчивается формирование ситуации доминирования президентской власти практически во всех государственных структурах, включая парламент и судебную власть. Судебная власть в виде трех ключевых инстанций практически полностью лояльна президенту и в той или иной степени согласовывает с ним основные решения. Оппозиция начинает ощущать на себе давление со стороны правоохранительных органов. Так, по некоторой информации, под прессом оказались депутаты Верховного совета ПМР Дмитрий Соин, Анатолий Дирун и др.
У Евгения Шевчука нет полной уверенности в лояльности действующего парламента, депутаты которого по-прежнему могут заблокировать те или иные его инициативы. В связи с этим исполнительная власть периодически провоцирует Верховный совет на те или иные шаги, которые могли бы дать формальные основания для роспуска парламента в ближайшей перспективе.
Так что турбулентность усиливается.
Виталий Кулик.