ИА “ТИРАС” публикует взгляд эксперта, доктора истории Руслана Шевченко на процесс формирования приднестровской элиты и ее текущее состояние.
“Формирование политической элиты Левобережья проходило в начале 1990-х. Если прежняя, «советская» элита здесь состояла из партийного и советского чиновничества, а также директоров промышленных предприятий, председателей колхозов и совхозов, то с 1989-1990 гг. происходит решительный перелом. Большая часть партийного и советского аппарата, оставшаяся по разным причинам на позициях единой Молдовы, была в кратчайшие сроки сметена с политической сцены региона уже к моменту путча ГКЧП и лавинообразному развалу СССР (август-декабрь 1991 г.). Остались лишь те его представители, которые проявили не только лояльность, но и бурную активность, выслуживаясь перед И.Смирновым и Г.Маракуцей. Свои влиятельные позиции в регионе сохранил директорский корпус, руководивший основой экономики Приднестровья – крупными промышленными предприятиями, Директоров отделение приднестровских районов от остальной части Молдовы полностью устраивало, так как они полагали, что теперь становятся по-настоящему самостоятельной силой, с которой должны будут считаться руководители региона. Влияние председателей колхозов и совхозов, напротив, сразу бесповоротно рухнуло, так как их стали рассматривать исключительно с потребительской точки зрения – уровня производства сельхозпродукции, но ни в коем случае не как политическую силу, да и сами они безропотно согласились на такую незавидную роль. В дальнейшем кол были акционированы и начали постепенно разваливаться, пока не были добиты ликвидацией Минсельхоза региона в 2002г.
Источников пополнения левобережной элиты в первой половине 1990-х оказалось несколько. Это были, во-первых, активисты «борьбы за независимость» Приднестровья, сохранявшие свой вес и влияние в немалой мере вплоть до конца более чем 20-летнего правления И.Смирнова (1990-2011). Во-вторых, в их число входили члены влиятельнейшей для того времени в регионе структуры – Объединенного Совета Трудовых Коллективов (ОСТК), сыгравшего организующую роль в формировании самостоятельных левобережных органов власти (создавался в соответствии с Законом о государственном предприятии в СССР в период 1987-1988 гг., в целях развития структур «социалистической демократии»). В-третьих, в состав местной элиты вошли представители предпринимательских кругов, постепенно набиравших тогда обороты. В-четвертых, еще одним каналом для ее обновления стали работники силовых структур региона, для того времени игравшие особо важную роль в его развитии, среди которых волею судеб оказался и нынешний лидер Приднестровья, Е.Шевчук. Наконец, в-пятых, в рядах здешней элиты оказался чиновничий аппарат среднего и низшего звена региона, поддержавший новые власти.
После кульминационного момента – войны 1992 г., когда между Лево-и Правобережной Молдовой установился существующий и ныне статус-кво, местная элита оказалась один на один с довольно значительными активами региона, которые были созданы во времена МССР. Это был в первую очередь комплекс промышленных предприятий («Точлитмаш», «Электромаш», ПХБО, ММЗ и ряд других крупных предприятий и объединений). Начать сразу их дележ мешали несколько обстоятельств.
Во-первых, начавшаяся борьба с командующим 14-й армией генерал-лейтенантом А.Лебедем, который, разобравшись в обстановке, вскоре после появления в регионе перешел от ожесточенной критики властей Молдовы ко все более яростным нападкам и разгромной критике действий лидеров Левобережья, которых он обвинял в коррупции. Это пугало И.Смирнова и его команду, так как А.Лебедь пользовался значительным политическим весом в регионе и за ним, в случае чего, могли пойти значительные массы людей. С другой стороны, руководство региона было вынуждено сплачивать ряды в борьбе с общим врагом. Решить эту проблему удалось только после многочисленных жалоб И.Смирнова в Москву и отстранения А.Лебедя от должности с отзывом в Россию.
Во-вторых, резко ухудшившееся экономическое положение региона в первой половине 1990-х гг. Тому причиной оказались значительные убытки от войны 1992 г., развал хозяйственных связей с республиками бывшего СССР, примитивизация торгово-экономических контактов региона, все чаще сводившаяся в то время к обычным бартерным сделкам, неконтролируемый поток бывших советских рублей, которые перестали циркулировать в бывшем СССР и устремились туда, где ими еще пользовались – в Приднестровье. В 1995 г. инфляция достигла 40000%, и властям региона пришлось принять ряд срочных мер для спасения экономики от краха.
В-третьих, существенным тормозом для осуществления приватизации было существовавшее в регионе резко отрицательное отношение к приватизации как примете капитализма (Приднестровье, как об этом утверждалось на заре его создания, создается как «островок социализма»). Вплоть до конца 1990-х среди жителей региона существовало упорное отторжение идеи купли-продажи государственных предприятий, так как это понималось как идеологическая уступка Западу.
В-четвертых, немало мешала будущим «приватизаторам» позиция ОСТК. Последний существовал как местная альтернативная власть, функционирующая на предприятиях, но благодаря своему Объединенному Совету способная выдвигать требования центральной власти региона, с которой та вынуждена была считаться. Его руководство не без основания считало себя влиятельной силой в обществе. Поэтому Смирнов и его люди предприняли колоссальные усилия по раскалыванию ОСТК изнутри и подрыву его позиций. В результате к середине 1990-х гг. ОСТК, сохранившись как самостоятельная организационная сила, потерял прежнее влияние и превратился в одну из рядовых общественно-политических структур региона.
Кризис 1998 г. нанес новый мощный удар по экономике региона. Еще больше усугубило ситуацию введение фиксированного курса местного рубля по отношению к доллару, резко обесценившее левобережную валюту. В результате ускорился проходивший в течение предшествующих лет процесс развала пищевой и машиностроительной отраслей, которые ранее были тут ключевыми (в 1990 г. они давали 45% всей экономики Приднестровья, в 2001 г. – уже только 14,9%). Это обусловило растущую зависимость Приднестровья от развития металлургической отрасли и превращение ее руководителей, а также организующих поставки и экспорт металлургической продукции в местных олигархов. В число олигархов при поддержке Смирнова и его команды выдвинулись и руководители некогда твердо «просмирновского» концерна «Шериф». Они, воспользовавшись невиданно благоприятными для себя условиями – развалом и исчезновением главных конкурентов, стали захватывать и скупать целые отрасли – автозаправочный, издательский бизнес, хлебокомбинаты, супермаркеты, винно-коньячный завод, мобильную и стационарную связь, создали собственный одноименный футбольный клуб и т.д.
Еще одним фактором, способствовавшим формированию левобережной олигархии, стала реструктуризация убыточных предприятий. Состояние многих возникших на волне начавшегося перехода к капитализму акционерных обществ, арендных предприятий, различных ООО, СП, АОЗТ и прочих коммерческих структур стало быстро меняться к худшему. «Выжившими» оказались либо наиболее «оборотистые», со связями в местной и центральной администрации региона руководители, либо так или иначе приближенные к Смирнову и его «семье» лица.
К концу 1990-х гг. сформировался уже целый слой крупных бизнесменов-олигархов, которые, располагая существенными по меркам Приднестровья финансовыми ресурсами, обладали возможностью влиять на политику тираспольского руководства. А его деятельность все чаще вызывала у них недовольство, так как все очевиднее было стремление Смирнова и его приближенных взять все под личный контроль. Вскоре это несогласие с проводящимся курсом стало у них проявляться и в политике. Если на выборах 1996 г. И.Смирнов имел в качестве конкурента откровенно опереточного Владимира Малахова, но собрал на выборах только 71% голосов, то уже на выборах 2001 г. получить 81% Смирнову помогло только то обстоятельство, что его соперники, Том Зенович и Александр Радченко были обвинены в сотрудничестве с молдавскими властями.
2001-2002 гг. мы можем назвать началом принципиально нового этапа в развитии олигархических структур Приднестровья, сыгравшего решающую роль в обогащении как смирновской «семьи», так и бизнесменов-олигархов, контролировавших крупные промышленные предприятия региона. В эти годы было выставлено на продажу 55 промышленных объектов. Но так как крупный бизнес Левобережья не желал идти на неоправданный риск и тратить колоссальные средства на фабрики, заводы и комбинаты, состояние которых оставляло желать лучшего и неизвестны были перспективы развития в дальнейшем, тем более в условиях непризнанности региона, то было продано только 2 из них. Это заставило власти региона идти на поиски иностранных инвесторов, прежде всего российских. Действительно, в течение нескольких последующих лет (2002-2006 гг.) российским, итальянским, немецким и прочим инвесторам было продано 112 предприятий, и процесс этот продолжался неослабевающими темпами и в последующие годы. Многие из них были акционерными, и свою долю в них получил левобережный крупный бизнес.
В эти годы концерн «Шериф», ставший, по существу, крупнейшим частным «разносторонним» предприятием региона, обрел такую власть в Приднестровье, что за рубежом регион нередко именовали «Республика Шериф». Но логика крупного бизнеса, стремящегося к постоянному расширению, влекла концерн к дальнейшему усилению своих позиций. И потому тогда же «Шериф» стал делать ставку на создание собственного политического представительства в региональном Верховном Совете. Его поддержали другие представители бизнеса региона. Это позволило уже в 2000 г. создать общественное движение «Обновление», которое самим названием предрекала иное будущее Левобережью, нежели то, которое видел для него Смирнов. Кроме того, «Шерифу» уже тогда удалось протолкнуть своего человека – Евгения Шевчука – в депутаты Верховного Совета. Там он очень скоро занял заметную должность зам.председателя этого законодательного органа. Однако пока во главе Верховного Совета оставался более или менее преданный Смирнову Григорий Маракуца, Смирнов мог не особо беспокоиться за свое будущее. Тем более, что абсолютное большинство в Верховном Совете тоже до поры до времени принадлежало явным сторонникам Смирнова.
Но в 2005 г. ситуация сильно изменилась. Оппозиция Смирнову и Ко в Приднестровье, в лице «Обновления» неожиданно, надо думать, для самого Смирнова, получила большинство голосов (23 места из 43). А недавний шерифовский выдвиженец и председатель «Обновления» Е.Шевчук был вознесен в спикерское кресло. «Обновление», как и другие, оппозиционные Смирнову общественно-политические группировки, рассчитывало, что на этом посту Шевчук станет надежным противовесом Смирнову и сумеет обуздать его растущие амбиции, стремление сконцентрировать всю власть в своих руках.
Однако очень скоро стало понятно, что нерешительный, колеблющийся, неопытный Евгений Шевчук сильно уступает по части политических интриг и личным данным старому советскому директору, поднаторевшему в хитросплетениях политических спекуляций и умению дискредитировать своих оппонентов. Одним из решающих компрометирующих Шевчука ударов стало интервью главы МГБ региона, генерала Владимира Антюфеева, в котором он прямо именует будущего лидера Левобережья агентом западных спецслужб. В конце концов затравленный смирновскими СМИ Шевчук в июле 2009 г. добровольно ушел в отставку.
Однако, к несчастью для Смирнова, его почти 20-летнее пребывание у власти успело порядком надоесть даже тем, кто его до сих пор поддерживал – Москве. Самые первые симптомы этого имели место еще в 2001 г., когда всплыли слухи о том, что Смирновым недовольны в Москве и ищут ему замену. В то время, однако, это было еще невозможно. Но после 2001 г. таких сигналов стало возникать все больше. Этому способствовала и политика Смирнова. В качестве примеров приведем губительную для сельского хозяйства ликвидацию Минсельхоза (2002 г.), из-за чего сельское хозяйство испытало колоссальный спад: объем производства упал с 400 млн.долларов в 1990 г. до 40 млн. в 2007, а в овощеводстве, животноводстве и других отраслях спад составил 15-20 и более раз (соответственно с 300-400 000 тонн до 8,5 тыс.тонн, и с 50-60 тыс.тонн до 4 тыс.тонн). Уже в 2007 г. Приднестровье ввозило 85% всего потребляемого продовольствия. То же самое касается затягивания до последнего с приватизацией предприятий, причем даже и после нее предприятия лучше работать не стали. Об этом говорит тот факт, что с 2003 г. ВВП региона в физическом выражении падал многие годы подряд. А это были именно те годы, когда приватизация шла полным ходом. Постоянное укрепление позиций смирновской «семьи», о чем в Левобережье стали говорить уже почти в открытую, наличие бесконтрольных каналов обогащения для левобережной элиты и другие подобные факты, которых невозможно было ни скрыть, ни замолчать, и время от времени они выплывали наружу даже в российских СМИ, неуклонно меняли отношение к Смирнову в Москве. Все чаще в кулуарах министерств и ведомств, других властных структур России вполголоса, а потом и все слышнее говорили о том, что «дед засиделся», «пора ему на пенсию» и т.д.
Выдвижение молодого и обаятельного, любимца женщин Евгения Шевчука на пост главы Верховного Совета вместо постаревшего Григория Маракуцы еще более явно свидетельствовало о растущей усталости Москвы от Смирнова. Однако тот вел себя как ни в чем не бывало, сделал одного своего сына – Олега, депутатом Верховного Совета, потом председателем Патриотической партии региона, основной целью которой было, естественно, поддерживать политику «папы».
В конце концов подозрительные финансовые операции Смирнова-младшего привели к тому, что он стал рычагом давления на собственного отца. Незадолго до падения Смирнова-старшего российские власти завели на его сына уголовное дело по обвинению в хищении 160 млн.рублей гуманитарной помощи, в его компаниях были проведены обыски. Другого своего сына, Владимира, Смирнов назначил на важнейшее направление – председателем Государственного таможенного комитета. Этим он легально обеспечил себе и семье гигантский источник абсолютно бесконтрольного обогащения, обеспечивая контрабанду сигарет и других товаров, за которые получал неслыханные барыши. Вдобавок семейная компания «Смирнов и сын» сделали Левобережье местом «таможенного оффшора» для украинских (и не только) товаров, за что им также «отстегивались» немалые суммы. Наживались, естественно, как семья Смирновых, так и все причастные к этому лица. Смирнов держал сына на этом посту несмотря ни на какие возражения и протесты как внутри, так и вне региона. Снимал его с должности уже Шевчук.
Одновременно Смирнов сохранял на своем месте казавшегося «вечным» главу МГБ Владимира Антюфеева, который хотя и не был профессиональным работником спецслужб, но сумел вникнуть в дело, набраться опыта и с годами обрести определенный служебный лоск. Антюфеев гарантировал Смирнову, как ему представлялось, безбедное и спокойное существование столько лет, сколько пожелает сам Смирнов. Однако Антюфеев с годами вел себя все более независимо от Смирнова и позволял себе немало «вольностей», не считаясь со своим формальным шефом (по должности, как известно, Смирнов являлся и главой правительства, то есть непосредственным начальником Антюфеева). Несомненно, Антюфеев задолго до падения Смирнова знал, что на сей раз тот обречен окончательно, и потому если бы даже и хотел, то не стал бы этому падению мешать, тем более что он, судя по его действиям после прихода Шевчука, считал, что сохранит свой пост.
Так как «добровольно», даже после ряда недвусмысленных намеков, И.Смирнов уходить не желал, а вынудить его уйти в отставку Москва по политическим соображениям, чтобы сохранить свое влияние в Левобережье, не могла, то против него разыграли классическую политическую интригу, в которой московские ее авторы остались формально ни при чем. Воспользовавшись выборами и хорошо зная, что авторитет Смирнова к 2011 г. упал, как никогда, низко, из Москвы неожиданно дали команду считать «официальным кандидатом Кремля» преемника Шевчука на посту председателя Верховного Совета Анатолия Каминского, личность абсолютно серую, невзрачную, не обладающую никакими данными для политического деятеля. Непроходной изначально Каминский должен был прикрывать собой подлинного кандидата России – Евгения Шевчука. Он должен был стать красивой «витриной» для Запада, вместо сумрачного, тяжеловесного и сильно постаревшего Смирнова. Операция с блеском удалась: Смирнов не сумел обойти даже «человека Кремля» Каминского и выбыл из борьбы за пост главы региона уже в первом туре. После чего победа Шевчука над Каминским стала делом совершенно предрешенным, и никто не удивился, узнав результаты выборов.
Однако с приходом Шевчука борьба разных политических и экономических группировок за власть в регионе не только не ослабла, даже временно, но напротив, стала стремительно набирать обороты. Если раньше в Левобережье все знали, что есть один Смирнов и ему подчиняются, пусть скрипя зубами, но все, для чего у него есть верные МГБ и МВД; а потом добавилось еще «Обновление», с которым Смирнов тоже довольно успешно управлялся через своих людей как в этой партии, так и в Верховном Совете, то теперь все начало осложняться. Место все же обладавшего немалым жизненным, практическим, да и управленческим опытом Смирнова занял человек, почти не имевший опыта руководящей работы в госструктурах (если не считать нескольких лет на постах слишком высоких – зам.председателя, а затем Председателя Верховного Совета). Старым кадрам он не доверял, поэтому разогнал. Новые люди, возможно, были значительно более симпатичны Шевчуку лично, но уровень компетентности у них существенно снизился по сравнению с предыдущим, «смирновским» правительством (подробно об этом мы рассказывали в одном из наших предыдущих материалов – Р.Ш.).
Испугавшись, что Смирнов слишком многое успел продать в частные руки и ему нечем будет скоро управлять, Шевчук начал даже процесс национализации некоторых предприятий (правда, при этом ликвидировал курировавшее этот процесс Министерство промышленности). Это вызвало недовольство некоторой части левобережного бизнеса, непривычных к таким «коммунистическим экспроприациям» и породило у них опасения и за судьбу собственных проектов. При этом, однако, он вовсе не прекратил смирновский курс на превращение Левобережья в «таможенный оффшор» для разного рода подозрительных дельцов Украины, Молдовы, России и других стран. Этот процесс при Шевчуке продолжился с прежней настойчивостью, остались и прежние методы: Государственный таможенный комитет, который контролировал эту деятельность, он включил в МВД, а последнее замкнул на себя лично.
Слабохарактерность, непоследовательность, «шатания» Шевчука, когда он стал главой региона, окончательно поняли даже те, кто его на первых порах активно поддерживал. Они начали искать альтернативу ему среди других политических деятелей Приднестровья. Поэтому одновременно стала быстро расти роль министра внутренних дел Геннадия Кузьмичева, которому подчинили множество разных ведомств и которого теперь некоторые силы в регионе уже готовы видеть то ли вице-президентом, то ли даже Президентом вместо Шевчука. Противники Кузьмичева, опасающиеся его амбиций и не одобряющие его методы деятельности, стали неофициально выдвигать на место Шевчука, в том числе уже и в социальных сетях нынешнего вице-премьера и министра иностранных дел Нину Штански, пользующуюся популярностью за броскую внешность, постоянные политические заявления и разного рода высказывания по любому поводу или даже без такового. Нет сомнения, что появление пусть неофициальных, но уже кандидатов на пост Президента региона говорит не только об очевидной слабости Шевчука как руководителя, но и о том, что в настоящее время в общественно-политической жизни региона уже достаточно оформились различные группировки политической элиты, которые стоят за этими информационными вбросами.
Шевчук не только перестал быть «безальтернативным» кандидатом с самого начала, но сомнения в его перспективности проникли уже и в «толщу народных масс». Неуверенность в собственных силах ведет за собой усиление подчиненного себе «силового» блока министерств и ведомств, но автоматически тянет за собой и укрепление позиций руководителя этого блока, становящегося потенциальным конкурентом Шевчуку в будущем. С другой стороны, часть крупного бизнеса, остерегаясь того, что слишком большая концентрация власти в руках Кузьмичева рано или поздно повлечет за собой удар по их предпринимательским позициям в экономике (хотя бы с целью обогащения руководства региона), весьма вероятно, поставила на Штански, потому что она известна далеко за пределами региона, за словом в карман не лезет и вообще старается расположить к себе разных людей. Такое ее стремление, естественно, не остается незамеченным как в Приднестровье, так и в Москве и Кишиневе.
Таким образом, можно сделать вывод, что в настоящее время в Приднестровье уже вполне сформировались разные группировки политической элиты, готовые ставить на различные перспективы дальнейшего развития региона. Сторонники более «строгого» и решительного курса ставят ныне на Кузьмичева. Сторонники курса более открытого окружающему миру – на Штански. Но в настоящий момент обе эти кандидатуры еще недостаточно сильны, чтобы одолеть Шевчука, несут в себе слишком противоположный по сути заряд, который такую победу над Шевчуком исключает. В них пока нет стремления «приблизиться» к народу и стать выразителем их нужд, а не собственных ведомств. А без этого невозможно завоевать настоящую народную поддержку. Можно добиться только дальнейшего дробления политической элиты на более мелкие группировки и способствовать тем самым новой победе Шевчука – как фигуры компромиссной, сегодня устраивающей разные политические силы. Но тот факт, что конкуренты у него уже есть (причем оба – более чем известны в регионе), говорит о том, что ему уже ищут замену и работают с кандидатами.
Возможно, названные двое – еще далеко не последние в списке потенциальных кандидатов и остальных мы узнаем несколько позже. И это обстоятельство должно заставить Шевчука посмотреть на свою деятельность иными глазами. Иначе не далек тот час, когда с ним поступят столь же «элегантно», как со Смирновым в 2011-м, и «без шума и пыли» отодвинут в отставку”.
Руслан ШЕВЧЕНКО, доктор истории