Накануне 20-летия непризнанной республики на Днестре
В мире // 15:16, 26 июля 2010 // 2411
Геополитические игроки и конфликт региональных интересов в июле 2010 гСовершенно неоспоримым в современной региональной геополитике является тот факт, что на так называемом Постсоветском пространстве в начале 21 века произошел естественный и получивший статус устойчивой тенденции переход от практики временных союзов неустойчивых квази государств к следующей фазе развития - еще более опасной, еще более слабо поддающейся контролю со стороны России, СНГ или структур ЕС, чем первая. Речь идет о продолжающемся политико–территориальном дроблении исходных субъектов-матриц, которые создавались путём выхода из состава СССР бывших союзных республик. Эти матрицы – «независимые постсоветские образования» - в подавляющем большинстве могут быть отнесены к категории «недоразвитых стран-проектов», как правило, с разрушающейся, деформированной экономикой, с наличием частичного суверенитета, с избыточно-усложненной властно-бюрократической системой и стремящейся к коллапсу социально-демографической структурой. Их тяжёлое положение осложнено стратегическим фактором цивилизационно-этнокультурного полураспада.
Полураспад определяет архитектуру Евразийского континентально-политического Пространства.
Если расчленение стран, вошедших в состав ЕС в 90 е годы 20 века оправдывалось и объяснялось необходимостью формирования «интернационально-общеевропейских» органов управления, традициями коммунальной старой Европы, необходимостью на организационном уровне смягчить застарелые этно-политические конфликты (баскский, ирландский, трансильванский), то, не в меньшей степени, оно диктовалось необходимостью обеспечения международно-правовыми инструментами положения карликовых монархий, архаических федераций, локальных сегментов «оффшорных» и курортных «зон». В отличие от постсоветской Евразии, соединить в функциональный комплекс европейскую «общину-союз» можно было только при помощи выработки Хартии регионального развития и документального утверждения общеевропейской Конституции, тем самым постепенно превратив ЕС в договорно-правовую конфедерацию. Воимя осуществления принципа «конфедеративности», страны Старой и Молодой Европы созидали Шенгенскую зону, общие «пространства»: образовательно-культурное, финансовое, миграционное, судебное и информационное.
Для Приднестровской Молдавской Республики, зажатой в Карпато-Черноморско-Дунайском локусе, сдавленной молдо-румынским агрессивным геополитическим игроком и Большой Украиной, ситуация в течение первых 10 лет 21 века разворачивается и вовсе по болезненно-тревожному сценарию.
Во-первых, Приднестровье действительно никогда не являлось частью так называемых «Дунайских княжеств», княжества Молдова и княжества Валахия. Это обстоятельство есть непреложная историческая аксиома, не вызывающая возражений у объективно ориентированных историков и политологов в современной Европе или Румынии.
Во-вторых, именно на рубеже 2009-2010 гг. официальная Молдова своими действиями и «предложениями» по активизации затухшего с 2006 г. формального переговорного процесса сама затормозила обсуждение вопросов о полноценном международном политико-правовом признании существующего де факто уже 20 лет государства ПМР на левом берегу р. Днестр. Именно официальная Молдова подтвердила принципиальную невозможность построения федерации или конфедеративной державы как реально осуществимой альтернативы собственной унитарной государственности. Прямолинейно-тупо истолковываемый кишинёвскими политиками геостратегический тезис о якобы «не делимой, суверенной Молдове» только запутал ситуацию и не позволил создать базу для осуществеления концепции «реинтеграции бедной страны, находящейся в центре Европы» и завершения стремления Молдовы войти полноправным членом в расширившийся ЕС.
Более того, именно в первой половине текущего года, после венских консультаций в начале июля и по итогам сессии Парламентской Ассамблеи ОБСЕ в Осло, завершившейся резолюцией в поддержку требований и. о. президента РМ и главы парламента М. Гимпу о преобразовании миротворческой операции в «зоне безопасности» на Днестре и немедленном выводе скромного контингента российских войск с территории РМ (а не - Приднестровья!), стало очевидно что современные РМ и ПМР - это два независимых, отдельных государства. Эти государства должны, но не могут разговаривать на равных за столом переговоров.
РМ и ПМР фактически не коммуницируют друг с другом как два ключевых, два незаменимых участника диалога о статусе, суверенитете и разграничении полномочий между странами.
Они по своему определяют ключевые параметры внутренней и внешней жизни своих государств.
Такие соседи имеют разнонаправленные векторы геополитической ориентации: для ПМР это тесный союз с РФ и Украиной, подтвержденный на референдуме 2006 г., а для РМ - это непременное «слияние» с Румынией, преследующее цель любым способом ускорить «вхождение в члены ЕС».
В-третьих, тягучая дискуссия в европейских, румынских и российских экспертно-политических кругах о необходимости формирования единой базы для решения территориально-политических споров (после событий в Киргизии в июне 2010 г) подошла к логически-концептуальному тупику. Для сложного ансамбля постсоветских стран каждый из локальных конфликтов является затяжным и перманентным. Здесь «миссии наблюдателей ОБСЕ» или «дружеская военная интервенция» бессильны отменить стальной фактор принципиальной невозможности нахождения консенсуса ведущими этнополитическими силами внутри «независимых стран СНГ». Каждый из таких конфликтов характеризуется различной природой и смешанным составом участников, пособников, наблюдателей и жертв.
Уникальные индивидуальные признаки конфликтогенеза значительно перевешивают неумолкающую болтовню «европейских миротворцев», правозащитников и околодипломатической публики. Ряд таких признаков наводит на мысль о том, что в целом молдо-приднестровский узел-это не «конфликт 1990-1992 гг.» в собственном смысле слова. «Развод и разделение» - уже состоялись и, возможно, почти «…безупречно с точки зрения международного права и основополагающих принципов построения подлинно демократической государственности». Совершенно естественно при этом, что субъективные причины и искусственное враждебное давление «извне» мотивируют поведение региональных политических игроков, что прекрасно видно по состоянию внутриполитической атмосферы в РМ.
Правящий в РМ Альянс за Европейскую Интеграцию представляет собой, с одной стороны, последний принципиальный вариант обновленного подхода к построению режима определенного типа власти, а, с другой, это - очередная форма неудачи молдавского политикума. «Прорумынски настроенные функционеры» составляют в Молдове небольшую прослойку. Она действительно избыточно политически активна и несет на плечах всю полноту ответственности как за переворот, происходивший с начала апреля 2009 г., так и за запуск с начала сентября 2010 г в Молдове референдарного механизма присоединения к Румынии. Политическая элита РМ разбита на враждующие группировки, однако каждая из них, как бы она не декларировала свою партийно-политическую принадлежность, в сущности является авангардом вступающего в активную политическую и экономическую жизнь того поколения так называемых граждан Молдовы, что на самом деле воспитаны на «европейско-румынских ценностях» и идеологемах. Не воля «бессарабских крестьян» или мнение молдавского народа определяют, как и в начале 90-х годов XX века, путь и судьбу РМ. Геополитическая судьба Молдовы в руках «узурпаторов». Они делают свою страну «врагом и плацдармом» для румынского противостояния Украине и Восточно-славянскому миру.
В-четвертых, также совершенно очевидно, что современное состояние Дунайско-Черноморского геополитического узла является отражением, уменьшенной по масштабу региональной моделью, продолжающегося и в 2010 г передела поделенного мира на юге Европы - «в мягком европейско-средиземноморском подбрюшьи». Основой передела служат корыстные, часто-сиюминутно обусловленные, - интересы, прежде всего, своим острием направленные на ограничение влияния России в этом медвежьем углу. Газо-транспортные коммуникации, возрастающие амбиции Турции и Азербайджана, практически полностью потерянная акватория Черного моря-все это вместе взятое показывает насколько серьезно Москва проигрывает такой турнир.
Битва за Молдову во второй половине 2010 г и для РФ, и для более прагматически строящей свою внешнюю политику Украины режима Януковича, совершенно бессмысленна. Бессмысленна потому, что показная «вражда братьев-близнецов» - Филата и Гимпу - может продолжаться довольно долго, абсолютно не меняя при этом «геополитической стратегемы» постепенного слияния с «матерью - Родиной», т.е. с Румынией.
Молдова выскользнула из сферы пророссийской ориентации и этот свершившийся политический и стратегический факт первостепенного значения пока не хотят признавать в Кремле.
Подводя предварительный итог, можно смело согласится с тем, что сегодня цена вопроса заключается не столько в том потеряет ли, утратит ли окончательно Кремль мощное влияние на Кишинев и Тирасполь, а в том будет ли российская дипломатия и высшее политическое руководство в Москве продолжать попытки склеить разбитый сосуд МССР. Или, наоборот, несмотря на «Вашингтонский обком» и беззубую евробюрократию, последовательно осуществляя свои национально-государственные интересы, Россия сохранит хотя бы номинальное военное присутствие в Приднестровье, постепенно признает неотъемлемое право народа ПМР на возможность самостоятельно-государственного существования.
Эксперт РАПН В.А. Сирик
21.07.2010 г.