Сергей Лавров: Движущей силой интеграционных процессов является экономическая выгода
В мире // 09:04, 29 декабря 2009 // 2716
Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова телеканалу «Вести», 25 декабря 2009 года.Вопрос: Минувший год был ознаменован целым рядом важных событий для России, для всего мира, важных внешнеполитических событий. Как, на Ваш взгляд, на сегодняшний день определяется внешняя политика России? По каким принципам Россия ищет союзников: идеологическим, политическим, экономическим?
С.В.Лавров: Союзничество в классическом понимании предполагало в прежние времена, прежде всего, наличие военных, политических, идеологических, где-то даже психологических факторов, которые объединяли те или иные государства. Сейчас, по-моему, это понятие трансформируется, поскольку военный фактор, хотя и сохраняет значение, но его роль снижается. Жизнь доказала и продолжает доказывать отсутствие военных решений каких-либо кризисных конфликтных ситуаций.
Что касается идеологии, она, по-моему, тоже начинает играть все меньшую роль. Как мне кажется, мы неуклонно движемся назад к Вестфальским принципам, когда идеологические, культурные, цивилизационные различия и своеобразие не влияли на межгосударственные отношения, выносились за их рамки. Это более прагматичный подход, основанный на национальных интересах каждого государства. По моему мнению, события минувшего года это подтвердили. Роль государства далеко еще не исчерпана, и ее рано списывать со счетов, как это пытались делать некоторое время назад, утверждая, что современное государство «отмирает». Это совсем не так. Государство является наиболее эффективной на сегодняшний день формой отстаивания национальных интересов и проведения прагматичной, ориентированной на результат, нужный народам, политики. Наверное, в этом смысле союзничество в его старом понимании постепенно уступает место более гибкой формуле, которую можно назвать «группой единомышленников», «группой стран, которые преследуют общую цель в каждом конкретном случае». Это достаточно ярко наблюдается в сегодняшней жизни, когда страны НАТО в одиночку не могут справиться в Афганистане, целый ряд государств НАТО не участвует в этой кампании. В то же время ряд стран, не входящих в НАТО, подключен к работе на афганском направлении, в том числе за счет направления туда своих контингентов. Совместная работа государств по одному вопросу отнюдь не означает, что та же группа в таком же составе с такой же интенсивностью будет заниматься чем-то другим. Чем-то другим может заниматься иная конфигурация государств. Это отражает тенденцию к укреплению роли сетевой дипломатии, которая основана на гибких коалициях. По-моему, так развивается ситуация. Мы это чувствуем и в своих внешнеполитических действиях, когда по целому ряду направлений мы работаем в СНГ, по целому ряду направлений – в ОДКБ, но у нас есть и БРИК, и РИК, и многие другие конфигурации, в которых самые разные партнеры вместе с нами выступают с единых позиций.
Вопрос: Почему так противоречиво развивались в этом году отношения с постсоветскими странами, с нашими ближайшими соседями? Как Вы расцениваете такие многообещающие шаги, как Таможенный союз, перспективы развития ОДКБ?
С.В.Лавров: Какой-то особой противоречивости в истекающем году на пространстве СНГ не заметил. В последние годы в принципе эта работа была отнюдь не легкой прогулкой, поскольку процесс становления суверенных независимых государств продолжается. В историческом плане прошло не так много лет. Все эти государства, так же как и Российская Федерация, проповедуют многовекторную политику, что отражает и суть предыдущего вопроса, и те тенденции, которые наблюдаются в мире. На этом пространстве сказывается и деятельность внерегиональных сил. Мы неоднократно заявляли, что прекрасно понимаем интерес и европейских государств, и США, и государств из других регионов мира к тому, чтобы в государствах Центральной Азии, Закавказья, европейской части СНГ налаживать более тесные связи и политические, и экономические, и гуманитарные. Это абсолютно нормально в условиях глобализации, в условиях взаимозависимости, в условиях многовекторности политики большинства государств мира. Но, конечно же, мы хотели бы, чтобы эти легитимные интересы внерегиональных держав реализовывались легитимными методами. Здесь не нужно играть «в темную», не нужно сами государства постсоветского пространства ставить перед выбором: либо вы будете с нами, либо вы будете с Россией. А такие попытки некоторые наши западные партнеры предпринимали и продолжают предпринимать. Мы это честно с ними обсуждаем, не пытаемся делать вид, что не замечаем этих попыток. Не пытаемся обижаться и прекращать разговор. Мы – за то, чтобы это все честно и открыто обсуждать и за то, чтобы в работе на этом пространстве, на пространстве СНГ в полной мере уважались сложившиеся здесь реалии, в полной мере уважались интересы всех, в первую очередь, интересы самих этих государств.
Несмотря на это, безусловно, движущей силой интеграционных процессов является экономическая выгода, которая будет важнейшим фактором для всех нас, поскольку объединение усилий повышает нашу общую конкурентоспособность. То, что происходит в ЕврАзЭС, где заработал Антикризисный фонд, но одновременно заработал Центр высоких технологий, отражает нашу общую тягу к модернизации наших экономик. С 1 января начнет функционировать Таможенный союз. При всех скептических оценках этого процесса, которые звучат, в том числе, и в российских СМИ, необходимо сделать первый шаг. Мы уже созрели для этого. Наверняка, будет немало ситуаций, которые придется исправлять на этом пути, но, если вообще ничего не делать, то мы, безусловно, проиграем. В том, что Таможенный союз даст всем нам выгоду, в том, что к нему присоединятся другие члены ЕврАзЭС и, может быть, другие страны, которые пока в ЕврАзЭС не входят, у меня сомнений нет.
Вопрос: Какие события станут в следующем году ключевыми в российско-американских и в российско-европейских отношениях?
С.В.Лавров: В российско-американских отношениях мы должны в качестве хронологически главного приоритета завершить по поручению президентов Д.А.Медведева и Б.Обамы работу над договором об СНВ. Эта работа вышла уже, по сути дела, на последний этап, финишную прямую. Осталось совсем чуть-чуть. Президенты дали принципиальное указание. Дело профессионалов, экспертов – положить это на бумагу. Кроме того, нам предстоит первый год, когда созданная президентами двусторонняя российско-американская комиссия будет работать полноценно. В ней 16 групп. Практически все они провели свои ознакомительные встречи в истекающем году, а в наступающем году им предстоит работать «на полную катушку» и готовить содержательный полномасштабный доклад двум президентам. Министр иностранных дел России вместе с Государственным секретарем США как координаторы двусторонней комиссии будут представлять этот доклад на рассмотрение президентов. Поскольку комиссия охватывает все без исключения сферы российско-американских отношений – это и экономика, и военное сотрудничество, и сотрудничество по международным вопросам, в сфере стратегической стабильности, гуманитарные связи, сельское хозяйство, здравоохранение, гражданское общество, это, наверное, и будет основным содержанием российско-американского партнерства в будущем году.
Отмечу, что в наших отношениях сохраняются и вопросы, по которым мы пока еще не договорились. Это, конечно же, евро-атлантическая безопасность. Мы будем работать с американскими партнерами с тем, чтобы перевести на язык практических действий заявление Президента Б.Обамы о том, что в современном мире никто не должен диктовать другим. Именно на это направлена инициатива Президента Д.А.Медведева о заключении Договора о европейской безопасности, чтобы в Евро-Атлантике было единое для всех пространство безопасности. У нас есть расхождения и в отношении того, как дальше взаимодействовать, и взаимодействовать ли с режимом М.Саакашвили, поскольку США пока исходят из необходимости продолжать поддерживать евро-атлантические устремления Грузии, содействовать в восстановлении грузинской армии, отказываются принимать реалии, которые сложились не по нашей вине, не по нашей инициативе, а в результате агрессии М.Саакашвили против Южной Осетии. Есть у нас, конечно, и вопросы в отношении того, как всем нам нужно работать на постсоветском пространстве, чтобы уважались интересы, прежде всего, государств, которые здесь расположены.
С Евросоюзом мы ожидаем дальнейшего наращивания качества наших отношений. Будем работать над завершением Договора о стратегическом партнерстве. Есть шансы сделать это в следующем году, но не буду делать прогнозов, поскольку нам важнее иметь новое качество, закрепленное в Договоре, нежели подготовить слабый документ к какому-то искусственному сроку.
Председательствующие с 1 января в Евросоюзе испанцы весьма заинтересованы в том, чтобы отношения с Россией были во время их председательства приоритетными, и это создает неплохую возможность для наращивания динамики работы. Есть все большее понимание необходимости более быстро двигаться к безвизовому режиму. Это проявилось и в ходе последних межгосударственных консультаций между Президентом России и Премьер-министром Италии. Итальянцы публично заявили, что будут добиваться в Евросоюзе ускорения ведущейся работы. Я бы считал, что это было бы, наверное, одним из самых главных результатов работы по созданию единой Европы без каких-либо разделительных линий. Ну и, безусловно, с Евросоюзом, как договаривались на саммите, который прошел осенью этого года в Стокгольме, когда Президент Д.А.Медведев со своими коллегами из ЕС обсуждали перспективы наших отношений, была поддержана инициатива о создании своего рода Союза для модернизации. Евросоюз – это источник высоких технологий, взаимовыгодность наших отношений с Европой полностью всеми осознается, и мы будем активно работать на этом направлении.
Вопрос: В этом году мир вступил в активную фазу освоения и дискуссии вокруг арктических ресурсов. Некоторые эксперты высказываются, что такая участь может постичь и Антарктиду, хотя на сегодняшний день ее статус защищен международным договором. Считаете ли Вы, что Антарктида должна оставаться свободной территорией?
Ответ: Что касается Арктики, то «пятерка» прибрежных арктических государств закрепила в совместном документе пару лет назад и подтверждает эту позицию тезис о том, что все проблемы, которые возникают в Арктике, должны, во-первых, решаться мирным путем, во-вторых, на основе международного права, на основе Международной конвенции по морскому праву. Такой подход никем не оспаривается, он одобрен и в Арктическом совете, и мы из этого исходим.
В Антарктиде ситуация, по-моему, не вызывает никаких опасений, поскольку универсально признанный Договор по Антарктике, 50-летие подписания которого и вступление в силу которого отмечается в этом году, всеми признан. Договор уникальный, он надежно закрывает проблему милитаризации Антарктики, надежно закрывает проблему каких-либо и чьих-либо территориальных претензий на этот континент и закрепляет статус Антарктики как заповедника, где страны могут свободно заниматься научно-исследовательской деятельностью, что, собственно говоря, и происходит. Поэтому в интересах всех государств, и это единая позиция всех участников Договора об Антарктике, избегать каких-либо движений, которые были бы направлены на попытку вскрыть этот Договор.
Кстати, говоря об Антарктике, в будущем году будет отмечаться 190 лет экспедиции Беллинсгаузена и Лазарева, которые были первопроходцами и закрепили российский научный приоритет по открытию этого континента. Сейчас наши ученые вместе с учеными других стран работают в Антарктике, помогают друг другу, не только проводят совместные исследования, но и вызволяют друг друга из ситуаций, когда природа пытается играть злую шутку с теми, кто там работает. Кстати, это тоже закреплено в Договоре об Антарктике – взаимовыручка, взаимопомощь всех ученых, которые там работают. Так что я желаю Договору об Антарктике даже не долгих лет, а вечной жизни. Спасибо.
Пресс-служба МИД России