Приднестровская проблема. Комиссионный сбор

Любые коллективные усилия, направленные на реинтеграцию страны и сближение конфликтующих сторон, всегда лучше каких-либо келейных и скрытых переговоров, и потому сама по себе идея создания в рамках высшего законодательного органа РМ комиссии по приднестровскому урегулированию не лишена здравого смысла, считает депутат парламента, почетный председатель Демократической партии Дмитрий Дьяков. Однако сегодня следует учесть, сказал он в беседе с корреспондентом НИКА-пресс, что сформированная в одностороннем порядке и без предварительной подготовки на внешнем уровне, она вряд ли окажется эффективной, а при известных настроениях официального Тирасполя по отношению к нынешним властям РМ может и вовсе стать предметом для обоснованной критики за недееспособность. В этой связи Дьяков не исключил создание такой ситуации, когда от поведения тираспольских переговорщиков, а не от усилий членов парламентской комиссии, будут зависеть ее успехи или неудачи.   

В составе парламента образца 2005-2009 годов Дьяков – тогдашний лидер ДПМ неоднократно выступал с призывами сделать депутатские слушания по приднестровской проблематики постоянной заботой законодателей и резко критиковал скрытость коммунистов, превративших, по его выражению,  министерство реинтеграции в тайное ведомство, где  берет истоки скрытая  дипломатия Воронина. Он же говорил, что вызывающе нетранспарентная  деятельность кишиневских «политических челноков» Шовы и Ткачука, о результатах которой молдавский политический класс узнавал исключительно из российских СМИ или  кишиневских слухов, рожденных от нехватки информации, ничего хорошего Молдове не принесет. 

НИКА-пресс

Комментарий агентства 

Наверное, Дьяков прав, что заботится об авторитете коллег-законодателей: зачем тешить друг друга пустыми надеждами, создавая еще одну структуру, которая, как и все остальные кишиневские структуры, пока ничего не способны изменить на приднестровском направлении. А его ссылка на способности официального Тирасполя либо не дать и шагу ступить молдавской парламентской комиссии, либо что-то все-таки позволить ей сделать, дабы показать внешним игрокам свою договороспособность и волю к мирному разрешению конфликта, обиден, конечно, но во многом точен. 

Однако, если по-Дьякову, то следует  ждать,  когда в Тирасполе и в Москве решат, что специальная комиссия законодателей РМ будет им  полезна для ведения своей политики в регионе. Об интересах Молдовы там же думают в последнюю очередь, ну, кроме  дежурных заявлений российских дипломатов об уважении молдавского суверенитета и территориальной целостности страны. С другой стороны,  пассивность официального Кишинева  на  фоне  периодических напоминаний Москвы, что приднестровская проблема является проблемой исключительно молдавской, представляется, по меньшей мере, неосмотрительной, да и унизительной тоже.

 
Встречи (и тем более результативные) кишиневских и тираспольских законодателей в рамках межпарламентского взаимодействия по налаживанию и укреплению мер доверия были бы, безусловно, желательны. Но не они главное. Правобережным парламентариям нужно начать учиться самостоятельно мыслить о приднестровских проблемах, и только тогда придет  понимание, что им самим вместе с другими структурами власти надо разрабатывать, обсуждать и принимать основанные документы по реинтеграции страны. Для более ответственного подхода к вопросу и членам комиссии, и всему депутатскому корпусу РМ придется также признать, что за двадцать лет противостояния власти  Молдовы оказались не в состоянии предложить и Тирасполю, и международным посредникам, гарантам и наблюдателям (да и себе тоже) свой проект урегулирования. Кишинев вечно довольствовался подачками то со стороны ОБСЕ, то со стороны Москвы, отовсюду, где заносчиво считали, что без особых усилий и враз спасут «бедных молдаван» (читай, туповатых молдаван) от развала их родины, и без приднестровской-то проблемы некрепко стоящей на ногах. Отсюда и вся неровность темпов разрешения конфликта на Днестре,  его  немыслимо долгие сроки и, если быть честными по отношению к самим себе, откровенный тупик. Политика кишиневских коммунистов  на этом направлении не облегчила ситуацию, как многие рассчитывали в начале нулевых годов, а запутала ее до предела. Заявления Воронина, что у него в запасе «шестнадцать (!) вариантов урегулирования», направленный  им же в парламент для безоговорочного принятий закон от июля 2005 года, а до этого его выкрутасы с «меморандумом Козака», дают основания для одного лишь вывода: если бы проблемой такого высокого государственного значения занималась не партийная группка, а, как это и должно быть в уважающей себя стране,  широкий круг чиновников и депутатов, то, по крайней мере,  можно было бы избавиться от постоянного позора и насмешек. Кстати сказать, если бы такая комиссия сегодня в парламенте работала, то мартовские событий в Зоне безопасности могли бы быть более тщательно изученными, и тогда пришлось бы сделать вывод: за него несут ответственность не только «проклятые приднестровские сепаратисты», но и местные молдавские чиновники, выполнявшие партийные поручения сомнительного свойства. 

А парламентская комиссия по проблемам урегулирования существовала. Она была создана после победы коммунистов на выборах 2001 года  и даже успела коротко поработать. В Кишинев приезжали левобережные депутаты во главе со спикером ВС Приднестровья Маракуцей. Разговора не получилось – стороны уже тогда научились успешно винить друг друга в  вероломстве и политической жадности, а также легко находить на высоком внешнем уровне понимающих друзей-товарищей. Больше на таком уровне стороны не встречались. С тех пор депутатский корпус Молдовы лишь изредка,  да и то из пустого любопытства поглядывает на проблему. Еще созыв-другой, и в парламенте появятся депутаты, которые не знают, в какой стороне Тирасполь, и они однажды  сильно возмутятся, когда им напомнят, что приднестровское урегулирование – это и их забота тоже.